Элли Блэйк - Огненная Кровь

— Это правда?

Он усмехнулся. — Звучит неплохо, не так ли?

Я не могла не посмеяться. — Это все что для тебя важно? Звучать неплохо. Хорошо выглядеть. Чувствовать себя хорошо. Ты не беспокоишься о чем-нибудь серьезном.

Он наклонил голову в сторону, принимая во внимание, а затем пожал плечами. — Беспокойство вызывает морщины.

— Не дай бог. — Подавляя улыбку, я изобразила скучный вид превосходно, даже лучше Мареллы. — Ни твоя одежда, ни твоя кожа не будут носить такие постыдные признаки износа.

Он откинул голову и засмеялся, потом слегка сжал меня. — Ты очень забавная, когда не набрасываешься на меня своим острым язычком. Хотя — его глаза стали страстным, — я могу не возражать против жестокости твоего язычка в правильных обстоятельствах.

Я укоризненно покачала головой, губы подергивались. — Ты неисправим.

Он принял смущенное выражение. — Это комплимент или оскорбление? Признаюсь, я не понимаю твоих Темпезианских ценностей.

Наконец я позволила себе улыбнуться, заметив, как его зрачки вспыхнули в ответ. — Определенно оскорбление.

Казалось, он прилагал усилия, чтобы отвести взгляд. — Отлично. Я вижу, ты оправилась. Пойдем. — Он потянул меня за руку. — Ты можешь свалить меня в грязь. Это должно полностью восстановить тебя.

Мы тренировались еще два часа, но когда солнце стало розовым от долгого дня нагрев землю, ученики вернулись на тренировочный двор, фактически закончив наш урок.

Кай ухмыльнулся, когда мы тащились, потные и измотанные, к ожидающему экипажу.

— Чего ты так радуешься? — Я бросила на него подозрительный взгляд.

— Как я и ожидал, я отличный учитель. — Он повернул голову, чтобы одарить меня своей улыбкой, как блуждающей полосой солнечного света.

Я моргнула. — Полагаю, там где-то есть комплимент и для меня.

Он слегка ударил меня по плечу. — Ты перестала бороться и использовала свои эмоции в своих интересах. Безусловно, ты почувствовала разницу?

Я почувствовала. Мои атаки были быстрее, увереннее. Я позволила себе насладиться ощущением, превращая мой гнев и решимость в пламя. — Я признаю, ты не ужасный учитель.

Он остановился и схватил обе мои руки, изящно склонившись над ними, и прошелся теплыми губами по моим суставам. Прежде чем я отчитала его, он помог мне сеть в карету. Минутами раньше, я была его противником, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, когда он ударял меня атакой за атакой. Теперь же он обращался со мной так, будто я была дамой, за которой он ухаживал.

Я покачала головой, когда Кай сел в карету напротив меня, его длинные ноги вытянулись, как у довольного кота. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к его изменчивости? Так, как он говорил о чувствах, было трудно сказать, чувствовал ли он вообще что-нибудь серьезно. Я должна был напомнить себе, что он тренировал меня, только чтобы у него был второй шанс. Я сомневаюсь, что он заботился о том, пройду я или провалился, если бы это не влияло на его собственный исход.

Если я умру во время испытаний, кого-нибудь здесь это будет заботить?

Я уставилась на проходящие пейзажи: проблески океана между скоплений домов и растительностью и причалов. В небе на северо-восток витало бурное облако. Мои мысли обратились к Аркусу — единственный человек, которого я знала без сомнения, защищавший меня.

Но, разве не в этом и была проблема? Он рисковал гневом своего двора, чтобы держать меня рядом. И я достаточно заботилась о нем, чтобы уйти.

Моя грудь резко сжалась. Я когда-нибудь увижу его снова?

— Ты выглядишь печальной, — сказал Кай, его глаза сверкали. — Выше голову птенчик. Ты хорошо справилась сегодня.

— Значит, ты думаешь, я буду готова?

Он не ответил сразу. Я ждала, задаваясь вопросом, предложит ли он утешительный или честный ответ. Интересно, какой я хотела больше.

Его выражение лица стало нехарактерно мрачным. — Никто никогда не готов к испытаниям.

— Даже ты?

Он колебался. — В отличие от наивного мальчишки, которым я был, теперь я знаю, чего ожидать.

— Я думала, что это запрещено. Знать, чего ожидать.

Его губы изогнулись в ухмылке, а его красивое лицо потеряло все следы серьезности. — Я исключение из всех правил, Руби. Лучше бы ты это запомнила.

Дни проходили в мышечных болях, разочарованиях и синяках, в которые мелькали проблески надежды. Я не могу сказать, что Кай был терпелив, но он был решителен и непоколебимым. Он показал, что он способен на серьезную преданность делу. Я знала, что каждый раз, когда он атакует или блокирует, или ударяет меня, он делает это, потому что хочет, чтобы я преуспела. Он хотел, чтобы я была готов. Если я потерплю неудачу, то и он.

Он научил меня нескольким новым приемам, он испытывал силу моего огня, заставляя меня расплавлять или сжигать бесчисленное количество предметов, и он заставил меня медитировать часами, чтобы отточить мой умственный контроль, не позволяя мне двигаться, пока не возникнет безумная необходимость в движении или я начну нервничать. Я не жаловалась. И не спорила. Я быстро училась, потому что должна была. Я знала, что совершенствуюсь благодаря восхищению, которое я иногда видела в его глазах.

Одно из неожиданных преимуществ долгих часов обучения с Каем: у нас сложилась легкая гармония, своеобразное смешивание дара, которое мастера так высоко ценили. Я начала предвидеть его шаги, прежде чем он их делал, и он часто предсказывал мои. Это означало, что никто из нас не выиграет легко, хотя мне иногда казалось, что Кай все еще сражается не в полную силу, чтобы построить мою уверенность. Мы стали хорошими спарринг партнерами, подталкивая друг друга к новым пределам мастерства и творчества. Это привело к нескольким захватывающим боям, привлекая студентов и мастеров в благодарные толпы и не раз.

Тем не менее, мы еще не приблизились к профессионализму старших мастеров. Многие из детей уже проявили определенные навыки, которые превысили мои собственные. Тем не менее, мой дар был сильным и продолжал усиливаться. Надежда росла с каждым днем. Мне только хотелось бы, чтобы надежда равнялась уверенности. Даже если бы я была самым способным учеником в Судазии, не было никакой гарантии, что я пройду испытания. В конце концов, даже Кай с его ошеломляющей скоростью, ловкостью и силой как-то провалил свою первую попытку.

Это означало, что мне нужен запасной план.

Книга Перниллиуса вполне могла быть в библиотеке в школе, но я не получу доступ к ней, пока не пройду испытания. Поэтому мне пришлось исследовать другие пути к знаниям. Я решила поговорить с мастерами во время моих перерывов между тренировками, надеясь найти Судазийскую версию Брата Тисла. Наверняка, один из них знал об ученом, чье любимое времяпровождение зарыться под грудой разлагающихся бумаги и затхлых свитков. Все мои предварительные вопросы привели меня к одному и тому же ответу: мастер Даллр был увлеченным историком. Он был тем, с кем можно поговорить, если у меня были какие-то вопросы по эзотерическим знаниям.