Элли Блэйк - Огненная Кровь

— Ну… он был прикован цепью.

Я проглотила свое отвращение, хотя оно было направлено на королеву гораздо больше, чем на Кая. — Продолжай.

— Я снова напал на него. Он снова закричал. А потом, — он резко вдохнул через нос, — он начал умолять. Он сказал мне, что у него больная мать. Я не знаю, правда ли это. Но Марта была добра ко мне после смерти моей матери. Горан сказал, что она зависит от него, и поэтому он обратился к воровству. Он пробормотал, воспоминания о нашем совместном детстве: когда мы украли рыболовное судно и попали в шторм, когда нам было по двенадцать. — Его губы мягко изогнулись. — Мы качались на волнах, а холод с шибал меня. Только знание Горана о лодках спасло нас. Он отвел меня домой, прежде чем кто-нибудь узнал, что я ушел, так что все было в порядке. Тем не менее он был избит, когда вернулся домой. Его отец не был понимающим человеком. Я добрался до дома без проблем, а он… — Он вздохнул. — Ну, это сработало. Каждое слово ударило мне в сердце. Когда-то он был моим близким другом, и я больше не мог причинять ему боль. Я просто не мог. Тогда я решил, что меня не волнует испытание. Недостаточно, чтобы убить моего старого друга.

— Так вот почему ты провалился?

— Вот поэтому, да. — Он повернулся ко мне, и я почувствовала его потребность в понимании, необходимости рассказать эту историю. Это было необычно для Кай, проявлять уязвимость. Ему было комфортно со многими эмоциями, но он никогда не показывал более мягкую часть себя, его тайный позор, как он это называл. Это был подарок, к которому я не относилась легкомысленно.

Он продолжил. — Королева предупредила меня, что будут последствия, если я не подчинюсь ее приказу. Она посоветовала мне пересмотреть мое упрямство и выполнить ее приказ. Я отказался. Три раза она просила меня передумать, и я отказался.

Он поднял свой пустой кубок и плеснул в него еще вина. На этот раз я его не остановила.

— Понимаешь, я родом из старой семьи, поколений мастеров Огненной Крови, которые правили той же группой островов. Мы были непоколебимыми сторонниками Судазианской монархии. Не было никаких сомнений в том, что я пройду испытания, особенно испытание на послушание. Когда я прошел второе испытание, мой отец провел праздник в ту ночь, все наши соседи и дворяне из окрестных островов, в том числе несколько принцесс, он был рад видеть меня тогда. Он был настолько убежден в моем успехе, что дал мне свое кольцо той ночью. — Он поднял руку, показав рубиновое кольцо, которое он предоставил мне в качестве доказательства своего Судазианского происхождения. — Кольцо, которое носили все Судазианские принцы и принцессы, хотя я бы не правил, пока он не смог бы сам это делать. — Он издал задыхающийся смех, его улыбка расходилась с его затененными глазами. — У меня были слезы на глазах, когда он надел его мне, символ моей родословной, моя честь продолжать его линию. Я жил, чтобы угодить ему, чтобы он гордился. И, наконец, я это сделал.

Он помолчал с минуту. Тишина была полной. Замок мирно спал, только поднимающийся ветер гремел створками.

— Что это были за последствия, о которых тебя предупреждала королева? — мягко спросила я.

Он вздрогнул и откинулся на локти, но челюсть была напряжена.

— Я, возможно должен был, перенести упреки или избиение без жалобы. Но я не заплатил цену. Королева взяла под свой контроль остров моей семьи и отдала его одному из других мастеров, дочери принца из крошечного отдаленного острова, которая только что прошла испытания. Ее семья построила корабли для королевы.

— Значит… твой отец больше не правит.

— Он, моя сестра и ее дочь живут на нашем родном острове, но в маленьком домике вдали от поместья, где я вырос. Глина на их земле настолько плотная и каменистая, что она едва дает достаточное количество пшеницы, чтобы продержаться один сезон. Я посылаю им деньги, но мой отец горд и ничего не принимает от меня. Поэтому я отдаю деньги моей сестре, которая говорит отцу, что ее работа в качестве репетитора оплачивается намного лучше, чем на самом деле. Я предложил ей место на моем корабле, но она не оставит его. Его здоровье ухудшилось. Без сомнения, это тоже моя вина.

— Ты не можешь винить себя за все. — Хотела бы я сгладить тугую складки между его бровей.

— Я так не делаю. Я обвиняю себя только в том, за что я несу ответственность, а этого много.

— Вот почему ты плаваешь на торговом корабле и иногда занимаешь пиратством? Чтобы отправить деньги своей семье?

— И потому, что это весело. — Он ухмыльнулся мне, та же обезоруживающая мошенническая улыбка, которая стала настолько знакомой. — Но я надеялся найти способ восстановить имя моей семьи. И потом, когда я услышал о тебе, я подумал, что нашел его. Хорошее, жирное, предложение, — я ударила его по плечу, и он усмехнулся — в обмен на мой второй шанс.

— Она не хотела, чтобы я проходила. Она думала, что я потерплю неудачу. Ты сам так сказал.

— Ну, ты доказала, что она неправа. — Он чокнулся своим кубком об мою чашку с воды и выпил.

— Итак, все развернулось в соответствии с твоим грандиозным планом. Теперь тебе нужно пройти третье испытание.

— Да. Я просто должен пройти. И для этого тебе нужно просто «пройти». — Ирония была ясна. Это не было бы «просто». Он уставился в свой пустой кубок. — Но, какой ужас она выпустит на тебе завтра, хм? Какую злость она потребует от меня? Это та часть, о которой я не позволял себе думать, когда придумал этот блестящий план.

— Значит, твое испытание после моего? Предполагается, что я прохожу?

— Наверное, да.

Я подняла колени и положила подбородок на них. Я не знала никого в Судазии, поэтому не было никакой опасности, что королева заставит меня причинить боль, кому-то о ком я забочусь. Но все равно. — Я не хочу проходить, если это означает убить кого-то. Мне приходилось убивать раньше, и я дала клятву, что буду искать свет… Я махнула рукой. — Может быть, это звучит странно…

— Это не так. — Он повернул свое тело так, чтобы сидеть боком на одной согнутой ноге, его рука сжалась позади меня, когда он наклонился ближе. — Я мог бы закрыть глаза на страдания Горана и убить его. Позже, иногда мне этого хотелось. Когда моя семья должна была оставить свою жизнь, свое наследие, позади и перебраться в полуразрушенную лачугу с протекающей крышей, тогда я хотел, чтобы я был сильнее.

— Жестокость — это не сила. — Когда я сказала эти слова, мне вспомнилось, что однажды Аркус сказал что-то подобное после того, как я убежала, а он нашел меня в метель. Он сказал: «Тирания — это не сила». В то время меня это удивило, мысль о том, что таинственный, невоспитанный Ледокровный придерживал мнения в согласии с собой. Память дала мне поворот тоски по родине.