Элли Блэйк - Огненная Кровь

— Не так сильно. — Я подумала, как это описать. — Это… он словно спящий, думаю, это лучшее слово. Я знаю, что он там, но едва ли.

— Хорошо, — сказал он, обхватив меня за спину рукой и прижимая к себе. — Надеюсь, так оно и будет.

— Я тоже.

— А как ты относишься к тому, что сказал Еврус?

— Что я Темнокровная? — Даже слово охладило меня. Тьма была слишком огромной, слишком неизбежной. Ты можешь зажечь свечу и спрятаться, но ты никогда не сможешь сразиться с ней. И я несла ее в моих венах. Я потерла руки, чтобы согреть их и попыталась скрыть свой страх. — Я не хочу в это верить. Часть меня надеется, что это неправда, хотя есть признаки. Отметка. То, как я могу принять это существо, не чувствуя себя больной. Моя способность контролировать Минакса до такой степени, что один уничтожил другого.

— Ты удивительная, — прошептал он. — Надеюсь, ты это знаешь. То, что ты сделала. То, с чем тебе пришлось столкнуться.

Я не чувствовала себя удивительной. В данный момент я ощущала себя маленькой и испуганной. Неравнодушно ко всему, что я должна была сделать, без четкой картины того, что это было. И уставшей. Такой уставшей.

Поэтому я наклонилась к нему сильнее, когда я сказала: — Но хоть я не хочу в это верить, ну… мне нужно смотреть правде в глаза. Я… — Я понизил голос, — …Ребенок тьмы.

— Я не верю в это, — сказал он с тихим беспокойством. — По крайней мере, я не верю, что это что-то злое. Если это то, что ты есть, то это неплохо. Потому что все в тебе так, как и должно быть.

Я усмехнулась, удивляясь. — Я думала, ты скажешь, что я бросаюсь в опасность и рискую. Ты скажешь мне, что я эгоистична.

— Я был эгоистом. Я просто хотел, чтобы ты осталась. Но если бы ты не приехала сюда, мы бы никогда не узнали, как уничтожить Минакса.

— К сожалению, мы не знаем, как уничтожить другого.

— Ты… пробовала?

— Ты имеешь в виду… просто желать, чтобы он умер? Нет. Я… я не думаю, что это сработает.

Я была в ужасе от того, что, если я мысленно потяну его, и он снова проснется. Я до сих пор не знала, как и почему он был бездействующим. Мне пришло в голову, что, если Минакс действительно разделял человеческие черты, как когда-то подразумевал Брат Тисл, то существо могло действительно скорбеть о своем близнеце. Он жаждал встречи со своим близнецом в течение многих веков. С другой стороны, горе и смерть питали Минакса. Это может сделать его сильнее.

Как обычно, когда я слишком много думала об Минаксе, мое настроение упало. Аркус почувствовал сдвиг и обнял меня крепче. Чувство его силы окружало меня словно бальзам для моей души. Я закрыла глаза и прислонила голову к его груди.

Звук прочищенного горла заставлял меня рефлекторно вздрогнуть. — Извини, — тихо сказал Кай, когда вошел в свет фонарь, — я не хотел тебя пугать.

— Я почему-то немного нервничаю, — ответил я с улыбкой. На секунду я почувствовала себя неловко, виноватой в том, что была в объятиях Аркуса, когда мы с Каем поцеловали, всего несколько дней назад. У меня все еще были теплые чувства дружбы к Каю и несколько туманных, которые могли бы быть больше, чем дружба. Но как только я снова увидела Аркуса, он прояснил мне все. У меня просто не было возможности сложить их в слова.

Я осмотрела лицо Кая на признаки горечи или ревности, но их не было, поэтому я позволила себе расслабиться.

— Не представляю, почему, — сказал он. Его поддразнивание было обнадеживающим.

— Как думаешь, ты сможете доставить нас в Темпезию в рекордные сроки? — спросила я.

— Конечно. — Его выражение было настолько восхитительно высокомерным, что я почти хотела рассмеяться.

Кай снова прочистил горло. — У тебя есть минутка?

Рука Аркуса отодвинулась от меня. — Извините меня, я должен пойти, и удостоверится, что моя команда не забрала лучшие койки. Или наоборот не была вынуждена спать на палубе. — Он шагнул в сторону люка, и я наблюдала за ним, радуясь, что он тактично оставил меня наедине с Каем, не проявив против него никакой враждебности.

Кай двинулся и оперся на перила рядом со мной, осторожно наклонив голову. — Как ты, птенчик?

Я была рада, что он так назвал меня, еще один признак того, что он не был расстроен на меня. — В основном я просто устала. Я чувствую себя хуже из-за королевы. Она казалась такой… сломленной.

— Она выглядела уже лучше, когда я навещал ее, прежде чем мы ушли. Ты не захотела идти со мной, если помнишь.

— Я чувствую себя виноватой. Как будто я предала ее.

— За то, что спасла ее? Это смешно. То, что произошло после, не было твоей виной. — Он вздохнул. — Тем не менее, я все еще задаюсь вопросом, жив ли принц Эйко. Думаешь, его разум где-то там?

— Я действительно не знаю. — Еврус, вероятно, был не таким, как Минакс, который разделял пространство в твоем сознании. У бога ветра было гораздо больше силы, чем у его творения, и у него, казалось, не было никаких сомнений в том, чтобы вырвать ничтожную жизнь, чтобы удовлетворить его удобство. — Мы должны быть готовы к худшему.

— Худшее продолжает становиться… хуже.

Я усмехнулась. — Мы не могли подготовиться к Еврусу.

Как только я произнесла это имя, с востока налетел порывистый ветер, наполняющий паруса до разрыва, прежде чем исчезнуть.

— Я запомню, чтобы не повторять это имя, — прошептала я, потирая мурашки на руках.

— Я был бы признателен, — тихо ответил Кай.

Я глубоко вздохнула и посмотрела вниз. — Мне жаль, что я не сказала тебе, почему я приехала в Судазию. Я должна была тебе доверять.

Медленно я подняла голову, испугавшись того, что могла увидеть на его лице. Злость? Боль? Презрение? Это было бы хуже всего.

Но то, что я увидела в его золотистых глазах в свете фонаря, было чем-то теплым и открытым. Симпатия. Понимание. Что-то трудно определяемое. Когда он поймал меня, наблюдающей за ним, его веки опустились на мачту, а рот искривился в этой типичной дразнящей улыбке, которая постепенно согревала меня, пока я не смогла не вернуть взгляд.

Я поняла, что мое настроение поднялось где-то над грот-мачтой. — Ты простил меня?

— Полагаю, я должен, — сказал он, вытаскивая невидимый кусочек ворса из своего первозданного черного дублета. — Обычно я бы долго держал обиду за такое преступление. Но можно сказать, принцесса Руби, без преувеличения, что ты являешься исключением из всех правил.

— Рада, что ты признал это. В конец концов.

— Исключения должны держаться вместе. — Он протянул руку и сжал мое плечо, его выражение передало поддержку и привязанность, но его рука задержалась слишком долго. Казалось, вся наша сложная история содержалась в этом жесте.

Его глаза прошлись по матросам. — Ну, похоже, все в порядке. Я пойду в свою каюту, чтобы спать, как убитый.

— Должно быть, хорошо иметь свою каюту.