Екатерина Оленева - Твёрже алмаза

– Господи Боже! Что же делается! – простонала Силена.

– Гони! – велела Каролина кучеру. – Быстрее!

На правой стороне моста их встретили те же настроения, от которых они пытались скрыться – порывы гнева, ужас, зловещая весёлость. Тут так же запирали лавки, закрывали ставни, прятали товары. Звучали одиночные выстрелы. Люди бежали. Все кричали.

Из кабака вывалились длинноволосые, бородатые молодые люди, таща за собой алую тряпку. Натянули её на древко, объявили знаменем. Тут же вокруг них образовалась толпа.

Кто-то держал вилы, кто-то топоры, кому-то посчастливилось приволочить саблю.

Сбив прикладами ружей, что отобрали у гвардейцев, скорее всего уже убитых, замки на оружейной, толпа хлынула внутрь с единственной целью – вооружиться. Взломали даже антикварную лавку чтобы вытащить оттуда какую-то экзотическую древнюю секиру или палаш.

– О, господи! – сдавленно крикнула Силена, закрывая рот рукой.

Каролина не чувствовала страха. Она была словно во сне. Будто всё, что происходило вокруг, её не касалось, как если бы она наблюдала за всем из-за стекла, с безопасного расстояния.

Беда только в том, что ощущения безопасности были иллюзорны.

Хорошо ещё, что запыхавшиеся мужчины были заняты другими вещами – били фонари, разбивали мостовые, взламывали двери домов. Словом, им пока не было дело до карет и женщин, даже явных аристократок.

Вскоре Каролина поняла, что кажущиеся бессмысленными действия таковыми не были. Чернь не просто так выкатывала бочки и складывала булыжники, мебель и доски. Они строили баррикады. Всё в невероятной суматохе.

– До ночи если не удастся вернуться домой нужно найти укрытие. Ночью на улицах будет твориться настоящий ад, – прокомментировал происходящее Роко, их кучер. – Восстанием кто-то руководит. И руководит умело. Посмотрите, баррикады эти возводятся по законам военной тактики. Специально ведь выбираются узкие, неровные, извилистые улицы. А на том берегу повстанцы захватывают почти все сторожевые посты гарнизона.

– Да плевать мне на повстанцев! – притопнула ногой Каролина. – Придумай лучше, как нам быстрей добраться домой!

Звуки перестрелки раздавались всё ближе. Был реальный риск оказаться между двух огней. Тревожным набатом звучали барабаны.

– Что же это такое? – в отчаянии заломила руки Силена.

– Гвардия, – ответил Роко. – Оставшиеся в столице войска сейчас бросят на повстанцев. Грядёт настоящая мясорубка.

Пальба слышалась уже совсем близко. А потом случилось то, что Каролина с Силеной и не думали бояться. По одной простой причине – они не могли этого вообразить.

Давка. Настоящая душегубка. Столкновение между мятежниками и гвардейцами привело к панике. Начался ужасающий отлив людей. Все бросились бежать. Огромная река людей, заполнив бульвар, захватила в свой водоворот и сестёр, которым пришлось выбраться из кареты, так как кучер не был уверен, что сумеет сдержать перепуганных лошадей.

Как Каролина и Силена не сопротивлялись людской поток, струясь ручьями, разделил их. Он нём Каролину куда-то против её воли. Остановиться она не могла. Остановиться значило умереть. Её бы повалили и затоптали насмерть.

Первое мгновение она ещё пыталась сообразить, как выбраться, остановиться. Потом кроме ужаса перед тем, что не удержится на ногах она не могла думать не о чём. Мелькали перекошенные рты, выпученные глаза, били в уши дикие крики. Со всех сторон чувствовались толчки.

Ей удалось отбиться от толпы лишь у очередного моста. Толпа потекла дальше, а она, прижавшись спиной к стене, забившись в какую-то нишу между дверями, смогла удержаться.

Каролина осталась на незнакомой улице совсем одна. Она не имела ни малейшего представления о том, куда ей идти.

Велев самой себе не паниковать, она стала оглядываться, пытаясь по знакомым приметам определить местонахождение. Занятие совершенно бесполезное, поскольку на этой улице Каролина никогда не была. Оставалась маленькая надежда на то, что слуги её отыщут, но и на это шансов было мало. В такой-то суматохе?

Счастливое одиночество длилось не долго. Миновав пару кварталов, Каролина снова угодила в толпу. Со всех сторон неслось пьяное пение, свист, шум.

– На баррикады! На баррикады!

Эта фраза навязла у Каролины в ушах. От неё начинала болеть голова. Неприученные к долгой ходьбе в грубой обуви ноги устали и жутко болели. А длиннющий кошмар всё никак не кончался.

Улица мало по малу сужалась. Она словно попала в удлинённую воронку, в конце которой преграждал путь ряд высокий домов.

В первый момент Каролине даже показалось, что она зашли в тупик. Но вскоре через одну из узких боковых переходов, соединявших одним своим концом улицы бедняков, а другим – с улицей буржуа, она выбралась на площадь, где стала свидетелем настоящего ужаса.

Сначала раздался гул размеренных, грузных шагов. Поначалу слабый, он нарастал. Медленно и тяжело приближался. Беспрестанно, с каким-то мрачным, безысходным спокойствием.

– Королевские драгуны. Вот дьявол! – раздались крики. – – Сейчас тут начнётся настоящий ад!

Королевские драгуны, выстроенные в ряд, с мерным топотом, опустив штыки ружей продвигались вперёд и были встречены градом камней и бутылок.

Толпа атаковала первой.

Раздалось звяканье опускаемых ружей.

Люди сгрудились в кучу, превратившись в крепкую и плотную, почти нерушимую глыбу. Среди рабочих балахонов, блуз и фуражек не было ни одного сюртука, камзола, шпаги или шляпы с плюмажем. На солдат смотрели отчаявшиеся землистые лица. Дойдя до последней черты отчаяния эти люди утратили страх и теперь способны были внушить ужас своим многолетним мучителям.

Глухой ропот толпы был подобен львиному рыку перед прыжком.

Войска окружали квартал. Назревала кровавая схватка. Она была так же неминуема, как разряд молнии во время грозы.

Гвардейцы и мятежники собирались схватиться в рукопашной и Каролину угораздило застрять от этих событий на расстоянии не больше сотни футов.

– Стой! Целься. Пли.

Фасады домов осветились багровым светом. Раздался ужасающий грохот, заставивший Каролину зажать ладонями заломившие уши.

Залп был такой неистовый и плотный, что всю улицу заволокло пороховым дымом. Пули, отскакивая от стен и карнизов, рикошетили во все стороны.

Оглушенная и контуженная, Каролина на несколько секунд оказалась дезориентирована. Она не понимала, на каком она ещё свете? Словно не отсюда слышала выстрелы и крики раненых. Смотрела на распростёртое тело у своих ног и отказывалась понимать, что человек мёртв.

Вокруг, в едком и удушливом дыму ползли, стеная, раненые.

Мыслей не осталось. Они словно превратились в вихрь. Каролина оказалась не способной ни мыслить, ну чувствовать – только смотрела. Разум отказывался принимать такую действительность.