Екатерина Оленева - Твёрже алмаза

– Вы когда-нибудь задавались вопросом, что значите для меня, Каролина? Вам, с колокольни вашей юности, наверное, кажется, что в мои зрелые годы уже не должно оставаться иллюзий? Я в своё время тоже так думал. Мне казалось, что я не способен ни о чём мечтать или что-то чувствовать с прежней яркостью, свойственной отцветшей юности.

Но встретив вас, я вновь ощутил, казалось, давно утраченный в жизни пыл. Я позволил себе поверить в то, что вы, со временем, если не полюбите меня в ответ, так позволите любить и баловать себя. И мы всё равно будем счастливы.

Я как мальчишка влюбился в вас с первого взгляда, Каролина. Вы занимали меня с первой встречи. В своей жизни я встречал многих женщин, но отчего-то мне показалось, что именно в вас я найду друга, родную душу, вторую половинку.

Бывало с вами такое – видишь человека впервые, а такое чувство, что знал его много-много лет, потерял, тосковал без него безмерно? И вдруг нашёл.

Каролина не могла оторвать взгляд от тонких пальцев мужа, сжимающих хрупкий бокал. Сид пил вино медленно, словно смакуя каждый глоток.

И так же медленно тёк его ленивый голос:

– Перед свадьбой, – поверите ли? – мне всё казалось, что у нас с вами начнётся другая жизнь.

От твоих волос цветом в золото тогда, на балу, словно струился солнечный свет. Мечталось, если заснуть возле тебя в одну из самых безлунных ночей, когда за окном ревёт вьюга, беснуется ветер, то можно отогреться в любой мороз. Ты выглядела безусловно счастливой и светлой. Ангельское личико на тоненькой шейке, окруженного нимбом волос.

Ты действительно походила на ангела. И я поверил, что, если смогу часто глядеть на тебя демоны, терзающие мою душу, угомонятся. Но я не учёл, что наш союз может твой свет погасить.

Сид поднялся из кресла, не выпуская полупустого бокала из пальцев. Подошёл к камину, поворошил угли носком сапога, задумчиво глядя во вновь взметнувшееся пламя.

– На нашей свадьбе ты выглядела иначе – бледная лилия из инея. Такая совершенная, но словно окруженная острыми холодными огоньками драгоценностей. Безжизненная, как кукла.

Надменные губы искривились, но на улыбку это не походило.

Словно зачарованная смотрела Каролина в его вытягивающие душу глаза, тонула в синем пламени.

Отсветы пламени играли на его точёном лице.

– Я влюбился в тебя, хотел получить и получил то, что заслужил. Тебе не в чем передо мной извиняться.

Сид залпом допил свой бокал и швырнул бокал в камин.

Острые осколки брызнули стороны, отражая переливающиеся алые огоньки умирающего огня.

Каролина не знала, рассмеяться ей или разрыдаться.

– Вы ревнуете меня к своему оруженосцу? – воскликнула она. – Но вы же сами понимаете, что я была просто глупой девчонкой! Мне хотелось влюбиться, и я влюбилась! Предмет на тот момент был не так важен, как сами переживания. Я была влюблена не в Питера Рэдси, а в саму любовь. О чём тут долго говорить? Помилосердствуйте!

–Считаете, что говорить не о чем? Кстати, если бы вы спросили о здоровье юного Рэдси, то я бы с радостью сообщил, что он здоров и благополучен. Если захотите, можете даже его увидеть. Я отнюдь не намерен препятствовать дружбе.

– Не хочу я его видеть! И, в отличие от вашего, его здоровье меня ни капельки интересует. Я хочу вас, а не его. Вы это прекрасно знаете.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом робко и неумело, Каролина первая потянулась к Сиду.

В первые несколько секунд его губы оставались твёрдыми, словно бы бесчувственными. Потом будто ожили.

Она ощутила прикосновение его рук к своему телу.

Каролине хотелось на этот раз заполучить всё, что только можно. Она была только рада тому, что муж опустил поводья. Что он не думал о том, чтобы не причинить ей боль, не щадил ни её, ни себя.

Его страсть, как и всегда, напоминала Каролине бурю. Это было похоже на блаженное безумие вдвоём. Они вместе словно пили и никак не могли напиться. Ласкали друг друга раз за разом, снова и снова.

Когда всё закончилось, Каролина блаженно вздохнула, вытягиваясь на кровати.

– Тебе было хорошо со мной? – прижалась она лицом к его ладони заглядывая в синие глаза.

– Мне всегда с тобой хорошо, – поцеловал он её, на этот раз легко, почти невесомо.

– Я должна знать, что ты чувствуешь! – приподнялась она на локтях. – Я хочу знать: ты – мой? Ты не представляешь, какая это сладкая пытка, быть женой первого красавца Мороссии, которого хотят все женщины от десяти до девяноста лет!

– Я твой, Каролина, – задумчиво произнёс Сил. – Твой, всем сердцем.

– Если это правда, этого вполне достаточно, чтобы сделать меня счастливой! – тихо засмеялась она.

У сердца словно бы вырастали крылья.

– Дорого я готов был бы заплатить за то, чтобы узнать какие мысли теснятся сейчас в вашей хорошенькой головке, Каролина? Отчего вы так загадочно улыбаетесь?

– Загадочно улыбаюсь? Я? – засмеялась Каролина, у которой в голове кроме золотого тумана от счастья не помещалось в данный момент ничего. – Наша наставница в пансионе не уставала говорить, что юной девушке положено вести с себя с мужчиной так, чтобы у него не зародилось и тени сомнения в том, что в её голове вообще способны рождаться мысли.

– Да? Это многое объясняет. Например, то, почему барышни на выезде ведут себя как под копирку и в лучшем случае прелесть, какие дурочки. А можно полюбопытствовать, с чего ваша бывшая наставница столь уверена в правильности собственного рецепта?

– Возможно потому, что он действует? – выдвинула Каролина очередное предположение. – Вы вот, например, меня сразу приметили и женились, как только стартовал сезон. Для неё это может стать лишним подтверждением правильности теории.

– Роскошно. Но к слову вы никогда не скрывали ни характера, ни умения думать.

– Ну, не знаю, не знаю. Вам со стороны виднее. К слову сказать, наставница никогда не была высокого мнения о моих талантах. Училась я так… середнячок. И всё же, с её точки зрения, меня ждал самый головокружительный успех! Надеюсь, что в итоге она не лопнула от злости?

Встретившись взглядами, Каролина и Сид вместе рассмеялись.

– А вы? – спросила она, отсмеявшись.

– Я? А что – я?

– Хорошо учились?

– Смотря чему. Тому, что считал нужным и полезным – несомненно.

– Почему кажется, что ваши наставники вспоминают годы вашего обучения с содроганием? – смеясь, спросила Каролина.

– Моя репутация всем хорошо известна. На ней нет белых пятен. Один сплошной мрак.

– Хочу услышать обо всём из первых уст.

– Что именно? – уточнил Сид.

– Расскажите о себе. Я ведь почти ничего о вас не знаю?

– Спрашивайте, что вам интересно. Отвечу.

– На любой вопрос?

– Да.

– На любой-любой?