Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

— Ну и что дальше? — спросила Алиса ласково, — Что делать будем?

— Ты, наверное, думаешь, что я собираюсь сдаться, — медленно проговорила Ирэн, однако Алиса явно так не думала, — Увы, я тебя не обрадую. Сдаваться я не собираюсь. У меня впереди целая вечность, поэтому свой момент я просто подожду.

— Похвально, надеюсь проблем с тобой не будет. Знаешь, я не люблю возиться с бывшими любовницами Герцога, вы у меня поперёк горла.

— Какие-то планы?

Алиса хмыкнула и бросила коварный взгляд на пленницу:

— Я так похожа на олигофренку, которая делится с врагами самым сокровенным и обсуждает планы? — сдержанный смех всё же вырвался из её надменных уст, но она тут же сменила высокомерие на дружелюбие, махнув каменным горгульям, чтобы те немного отошли, — Ирэн, тебе лучше сотрудничать со мной, ты ведь здесь надолго! Пищу тебе будут приносить статуи, поэтому обживайся и смирись со своим положением.

— Эти твари приносят мне голубей.

— И тебе несказанно повезло, потому что мясо — это роскошь в твоём положении. Или ты предпочитаешь есть смердящую гниль с полей боя, как это делает Элайджа? — как бы между делом уточнила Алиса, чем вызвала резкое отвращение пленницы, и эта реакция удовлетворила её, — Ну вот так-то лучше, душа моя. Ты заблудилась, — спокойно сказала Алиса и убрала волосы с лица демоницы, — Ну сколько тебе было? 20 лет? У кого в 20 лет есть мозги, м? А ты не думала, что, прожив пару лет, всё могло бы стать лучше?

— Лучше? Как? Меня контролировали 24 часа в сутки.

— Ты рассуждаешь, как ребёнок, коим тебя и оставили, хоть с тех пор и прошло много лет, — спокойно сказала Алиса, — Винсент говорил мне, что ты повзрослела после некоторых событий. Неужели он не прав?

— Я просто перестала видеть в нём того, кто меня понимает. Он искал во мне то, что хотел.

— Так бывает, Ирэн. Люди не всегда подходят друг другу, жизнь сводит их и разводит. Прежде, чем встретить нужного человека, может пройти много лет, но не всё сводится к эгоизму и свободе от опекунов, как ты себе вдолбила в голову. Допустим, у тебя с Блэквеллом ничего бы не вышло, ну кто тебе мешал сбежать от него? Развестись? У вас не было брачных сигилов, это было возможно.

— ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ!!! — неистово закричала Ирэн Барко, выпучивая глаза жуткие глаза и напоминая всем своим видом лишь то, чем являлась многие годы — демонессой, — НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ТАК СО МНОЙ, ЖАЛКАЯ ЛИМБО, ТЕБЕ НЕВЕДОМО ТО…

Она не договорила, потому что Герцогиня, которая спокойна сидела на краю каменного саркофага, воплощая лишь крайнюю степень спокойствия и самообладания, лишь махнула рукой и горгульи тут же принялись тащить Ирэн по полу прямиком к саркофагу, куда её без церемоний кинули, а Алиса царственно встала, возвышаясь над беззащитной, но взбешённой Ирэн, и в этот же момент горгульи вновь обрели подвижность и нависли над ней с угрожающими гримасами. Алиса стояла несколько секунд, смотря сверху-вниз чёрным взглядом, источая молнии, её волосы снова не подчинялись гравитации, хотя лицо выражало сосредоточенность и зловещую задумчивость, но буйство магии быстро прекратилось, когда Алиса нагнулась над саркофагом и леденящим голосом произнесла:

— Сколько ты лет прибываешь ни живой ни мёртвой?

— Двенадцать лет… — неуверенно ответила она, отводя глаза от Алисы, от которой веяло опасностью.

— Я не могу тебя убить в одиночку, а ты не можешь принять правду о том, что тебя водили вокруг пальца всю жизнь. Здесь есть одно решение: нас рассудит время, — с последним словом, она невольно ухмыльнулась и положила руку на живот, — У тебя есть время мысленно прожить твою жизнь заново и пересмотреть цели, ведь они у тебя ложные.

— Откуда тебе знать где ложь, а где истина? — рыкнула демонесса, снова бунтуя.

— О! — сладко улыбнулась Алиса, — У меня талант: я чую фальшь и вижу в темноте лучше многих. Даже после смерти, Ирэн. А вижу вот что: многие люди прогнили куда больше того демона, что я сейчас перед собой вижу, но они почему-то живут. Будет несправедливо, если я заберу твои последние моменты существования раньше того, как эти гнилые мешки с кровью испустят дух, поэтому твой страшный суд будет позже: когда подойдёт очередь.

— Ты запрёшь меня здесь навечно!?

— Это будет слишком жестоко даже для меня, — зловещая улыбка и взмах длинными ресницами, а потом шёпот, — Думаю о Вечности следует говорить не в этом контексте, поэтому сиди здесь столько, сколько я сочту нужным и… молись.

— Кому? О чём?

— Тем, перед кем ты виновата.

— УБЕЙ МЕНЯ! — вскрикнула Ирэн в отчаянии, когда плита внезапно начала закрывать свет лампад, — НЕ БРОСАЙ МЕНЯ ЗДЕСЬ!

Но Алиса бесстрастно и совершенно безжалостно наблюдала за крышкой саркофага, который должен был стать тюрьмой для демонессы. Каменные горгульи взобрались на саркофаг ловко, но с характерным звонким ударом, высекая искры, и замерли былыми изваяниями, охраняя Ирэн Барко, криков которой было почему-то совсем не слышно.

— Охранять! — в очередной раз приказала Алиса каменным изваяниям, которые подчинялись Квинтэссенции безмолвно.

J2 Feat. Cameron The Public — Man In The Mirror (Epic Vers).

Южный двор Мордвина был заполнен людьми, среди которых присутствовали представители общин со всего Сакраля, все Лорды всех земель и жители близ лежавших деревень Мордвина. Все в недоумении ждали новостей от Герцога. Вот так людей в последний раз собирали, когда Феликс Блэквелл объявил о начале войны, и конечно же настроение было ужасным.

Война закончилась и это было отличной новостью, которую праздновали почти целый месяц вместе с гибелью Некроманта, пока вдруг внезапно не начались отравление… магией, использовать которую стало просто катастрофически тяжело, а если всё-таки она протекала через призмы, то застревала в них и выливалась чернотой через глазницы. Маги начали умирать один за другим, Совет пытался что-то делать, но ничего путного не мог изобрести. Внезапный новый недуг скрывали и замалчивали, но долго это происходить не могло, поэтому срочно нужно было принимать меры, и вполне радикальные, как считал Блэквелл.

Герцог вышел на ступени замка и показался своим людям чуть ли не впервые с последней битвы. Ходили разные слухи про то, что он стал затворником после смерти своей любимой жены, что отказался от всех своих званий и выгнал Совет из Цитадели, но сейчас его вид был вполне обычным: сосредоточенным и воинственным.

…Если бы не лёгкое серебро седины на висках.

Он посмотрел на людей и выставил ладонь перед собой, в знак молчания. Гробовая тишина воцарилась в тот же миг:

— Вы наверняка догадались по какому случаю я вас созвал сегодня, — он обвел своим взором непонимающие глаза своих людей, которые стояли в недоумении. Он тяжело вздохнул и потёр пальцами уголки глаз, чтобы найти в себе силы снова как попугай проговаривать очевидные вещи, — Магия. Она стала опасна. Отныне я накладываю запрет на использование любой магией! — только он договорил своим громогласным голосом эти слова, как поднялся невероятный гам, проносящийся по тысячной толпе волной. Члены Совета сорвались с места, чтобы опротестовать заявление Блэквелла, но он предупреждающе посмотрел на них, и они отступили, — Тишина! — закричал он, и снова толпа была готова его слушать, — Подготовленные воины выше пятого уровня, будут дежурить в поселках круглосуточно, как и приставные лекари. Вся эта свита будет помогать вам в крайних случаях, когда использование магии неизбежно.