Анна Бэй - Вопреки. Том 5 [СИ]

Это было бы забавным зрелищем, будь у Винсента хоть капля сил, но их не было. Он смотрел на пустое кресло, где обычно очень расслабленно сидела его любимая женщина, заплетая десятки раз и расплетая снова косу из длинных светлых волос. Периодически её скучающий вид сменяла издевательская улыбка и хитрый взгляд с искорками в пасмурных глазах, а Винсент читал в них сарказм, без слов понимая направление мыслей его маленькой бестии. Девушка наполняла зал жизнью и каждый раз приковывала суровый взгляд мужа, за которым на самом деле скрывалась бездна нежности и любви, о которой она узнала слишком поздно.

Но в кресле было пусто, как и в душе человека, который отдал всего себя миру, посылающему в его след тысячи проклятий. Ломило в мышцах, слюна была совсем жидкой и такой горячей, а глаза медленно закрывались от слабости. И он провалился в сон от бессилия сразу, как все разошлись.

Rob Dougan — Nothing At All.

25 ноября 2013 г.

Винсент шёл от обледеневшего берега Крайнего моря вверх по лестнице в северный двор Мордвина. Он остановился и посмотрел на море, над которым зависла полная жёлтая луна. Что-то происходило там, в море, но он этого не понимал, хотя всё свободное время старался проводить там, в попытке разгадать тайну. Блэквелл зашёл в замок, поднялся по лестнице и там увидел фигуру в походном плаще. Лицо женщины было скрыто под капюшоном, но он без труда узнал в ней Аннабель Гринден:

— Не верю, что твои познания в магии стали настолько глубокими, что ты смогла обмануть защиту Мордвина. Как ты попала сюда, Аннабель? — сухо спросил он.

Леди Гринден присела в реверансе и сняла капюшон, под которым было всё то же миловидное личико с пухлыми губами и капризным выражением аристократического лица. Волосы были собраны в небольшой пучок, крупные серьги сплошь украшены драгоценными камнями. Аннабель в ответ пискляво ответила:

— Милорд, вы так не гостеприимны! Я приехала с южными Лордами.

— Только их ждали, а тебя — нет.

Винсент больше не хотел продолжать беседу и пошёл дальше, минуя Леди Гринден, но она двинулась за ним. Следом за ним она зашла в его кабинет, несмотря на то, что Блэквелл практически хлопнул дверью перед её носом. Когда Герцог присел в своё кресло, то нехотя поднял глаза на свою гостью, выжидая, когда она сама раскроет цель своего визита, так и вышло:

— А я больше не дуюсь, дорогой, — начала она, — Даже благодарна тебе! Ведь говорили же умные люди: стать женой Герцога Мордвин — значит подписать себе смертный приговор! — она говорила самозабвенно, смакуя каждое слово, а Винсент слушал молча, — А я жива, и всё благодаря твоему дальновидному решению!

Блэквелл посмотрел в потухший камин с грустью и медленно встал, преодолевая расстояние, отделявшее его от очага. Использовать магию огня без веской причины было нельзя, но видеть потухшее пламя было невыносимо. Он присел у камина и начал разжигать огонь обычным способом, пока Аннабель что-то говорила. Когда огонь запылал, Блэквелл почувствовал приближение Анны, она положила ему руки на плечи и скользнула вниз:

— Больше не хочу быть твоей женой, — её рука проникла под его одежду, — Хочу, как раньше, ты ведь лучший любовник, который у меня был!

Блэквелл глубоко вздохнул и убрал руки настойчивой Графини:

— Анна, оставь меня одного, мне это не интересно! — сказал он с тоской.

— Да ладно ты! Рассуждаешь, как старик! Жизнь ведь не закончена… — шептала она, и интригующе гладила широкие плечи накаченного мужчины.

— Всё относительно. Не раздражай меня, уходи!

— Я всё сделаю сама, Винсент, не упрямься! — тихо прошептала она, лаская его грудь руками, и оставляя мокрую дорожку на шее губами.

И он поддался её ласкам. Он много лет получал плотские утехи беспрепятственно и сразу, организм привык к активной половой жизни и никак не хотел подчиняться доводам рассудка, особенно по ночам, когда подсознание рисовало тайные желания так красочно. Он просыпался в агонии то от страха, то от возбуждения, так хотелось снять стресс, выплеснуть адреналин, но сердце ныло от боли, потому что та, кого жаждал Винсент, была… недоступна. И тогда приходилось делать то, что он не делал даже тогда, когда Алиса мучала его желанием: он самоудовлетворялся самым позорным способом. И вот снова возбуждение захлестнуло волной, полностью лишая рассудка. Его сознание боролось, но как-то неуверенно, а Аннабель вторила его слабости, будто читая мысли:

— Ты ведь ничего плохого не делаешь, Винсент, это даже не измена! — говорила она, уже расстёгивая его ширинку, — Нам будет хорошо без обязательств, ты снимешь свой вечный стресс, и сможешь заняться делами с былой хваткой! — она уверенно трогала его твердеющий член, — Как давно у тебя был секс?

Голова отказывалась думать, всё, что он мог, это отвечать на прямой вопрос с покорностью, совсем ему не свойственной:

— Восемьдесят один день назад.

Аннабель громко рассмеялась, снова переходя на свою обычную писклявую манеру. Её голос прозвучал отрезвляюще, отчего Блэквелл открыл глаза и ужаснулся происходящему:

— Анна, убери руки от меня немедленно, — монотонно, но леденяще произнёс он.

Она не послушалась, лишь улыбнулась и склонила голову над его членом. Он резко взял её за голову и повторил:

— Я сказал: не трогай меня. Уйди и никогда так не делай больше. Никогда.

— Но… что я такого сделала?

— Ещё ничего.

— Но ты ведь хочешь! — обиженно парировала она, показывая на его готовое к продолжению бурной ночи достоинство.

— Я не могу ей изменить! — прорычал он и скинул Графиню с себя, — Аннабель, если тебе дорога жизнь, уходи. Я могу вспылить и тогда убью тебя…

— Изменить??? Винсент, какая измена!? Она мертва! МЕРТВА! Ты — вдовец, она даже своим астральным глазом в мире духов не моргнёт!

Эти слова вмиг изменили лицо Блэквелла. Он буквально долю секунды повторял в голове то, что было только что произнесено и это было последней каплей, сдерживающей его боль. Сущность Архимага среагировала как щит, ограждая Винсента от горя, и глаза его стали чёрными. Аннабель замолкла в оцепенении, зная, что может случиться дальше. Единственное, что пришло ей в голову, она тут же произнесла тихим голосом:

— Я не должна была так говорить, Лорд Блэквелл. Сжальтесь… — её испуганные глаза устремились в пол, но Блэквелла уже было не остановить.

Он ловко очутился рядом, придавливая своим весом Графиню к ковру у камина, и начал изучать её тело, причиняя ей боль. Он целовал её шею, разрывал корсет, пока она не закричала:

— Больно! Мне больно… — вопила она.

— Это ещё начало… тебе не ведома сущность Архимага, глупая девчонка! — сказал он и сам испугался себя. Он резко отстранился и встал к ней спиной, пока она закутывалась в обрывки своего платья. Когда он повернулся, то был уже обычным человеком, только с грузом целого мира на плечах, — Не понимаю, Анна. Ты — красивая, образованная аристократка, которая на счастье многих мужчин не блещет умом. Что тебе мешает быть счастливой, что!?