Гарднер Дозуа - Книга Мечей (сборник) [litres с оптимизированной обложкой]

Почему? Потому что Беовульф стал королем Гёталанда. И привез золото, которое получил от Хродгара. С учетом всего этого из Беовульфа вышла прекрасная легенда.

Как и из Хродгара… на время.

Но Беовульф забрал не только золото. Он взял Хрунтинг, меч, который нельзя одолеть в битве… и назвал его ложью, подделкой и обманом.

И теперь данами правит пес. Мелкий одноглазый пес, дворняга, поставленная над ними королем шведов, который заявил: если кто-то явится к нему и скажет, что дворняга мертва, этого человека тоже ждет смерть.

Что означало: берегите королишку, драчливые даны, раз уж ваши лорды перебили друг друга. Берегите этого короля. Берегите шавку. И учитесь сдержанности.

Можно ли пасть ниже?

И все потому, что они лишились меча. Лишились своей удачи.

Туман окутал деревню, скрыл домишко, скрыл все вокруг. Халли потянул за веревку на щеколде, толкнул дверь – и почувствовал сильный запах эля, немалая часть которого пролилась на пол. Отец, так и не снявший грязной одежды и сапог, сидел у огня и пил. Халли зачерпнул себе кружку и тоже сел.

Скамья лишилась одного человека. Но она лишилась его давно, когда дед заболел.

Они выпили, и отец спросил:

– Ты доволен?

Халли задавал себе этот вопрос. Он задумался, сделал два долгих глотка, которые не пригасили бушевавший внутри гнев. Наконец ответил:

– Эйлейфр с его бандой уже нашли могилу.

– Ты с ними дрался?

– Я похож на мертвеца? Нет. Не дрался. – Третий глоток, вкусом схожий с горьким стыдом. – Отец, ты когда-нибудь видел меч?

– Не помню такого, – ответил отец.

– Я знаю, почему дед одолжил его.

– Хродгар приказал. Потому что он оскорбил гостя Хеорота.

– Дед усомнился в репутации гостя. Тот вполне мог отшутиться веселым рассказом, если ему было что сказать. Но Беовульф лишь отчасти опроверг слова деда. Нет. Я знаю, что лорд был недоволен дедом в то утро. Но дед говорил, что на Хрунтинге лежит одно простое заклятие. Он никогда не подводит в битве героя. А Беовульфа подвел. Значит, дед не зря в нем усомнился.

– В его правоте мало толку. Беовульф лишился меча. Но вернулся живым.

– И Хродгар отдал ему золото. Столько, сколько он мог унести. И Беовульф уплыл прочь, не оглядываясь. Хродгар думал, отданное им золото приведет воинов, а те принесут новое золото. Но удача погибла вместе с Хрунтингом. И все воины ушли вслед за золотом. Гёты Беовульфа сбежали в Швецию и бросили нас сражаться с франками и Белым Богом, с шелудивой шавкой в качестве короля. Наша удача лежит на дне того озера, с костями Гренделя, и правда лежит там вместе с ней.

– С этим мы ничего не можем поделать. – Отец поднялся, зачерпнул еще кружку эля. – Старика больше нет. И меча больше нет. Через семь дней нас ждет сьюунд, и мы можем лишиться дома и земли, если не зарежем хотя бы половину свиней и не устроим пир для деревни. Завтра мы отправимся на охоту. Посмотрим, не удастся ли добыть шкур на продажу, чтобы спасти наших свиней.

Таков был закон. Таков был сьюунд, эль для мертвеца, который подтверждал право на наследство, а отцу предстояло унаследовать лишь крошечный домишко да загон для свиней – и, возможно, никаких свиней, потому что они должны были угостить деревню и разделить с ней эль, чтобы все признали их наследство.

Эйлейфр и его приспешники придут и будут похваляться своим кораблем, своими великими планами и везением.

Отец и мать Эйлейфра непременно придут и будут презрительно смотреть на их домишко и убогие пожитки.

Прадед Эгглаф сам владел Хрунтингом, добывал золото в битве, помог Хродгару возвыситься. Великий человек. Настоящий герой, ни разу не проигравший в битве, не дававший франкам ступить на датскую землю.

И Эйлейфр будет насмехаться над ними, пока отец пытается придумать, как спасти свиней.

– Нет, – сказал он. – Ступай на охоту, отец, и пусть Один направит твои стрелы, а я пойду к озеру Гренделя.

– Нет! Нет. Ни в коем случае.

Халли поднялся. На улице он продрог до костей. В доме он не снял ни куртки, ни сапог, и теперь эль разгорячил его. Он направился к колышкам, на которых висело охотничье снаряжение, взял свои вещи и разделочный нож.

– Сын. – Отец вскочил на ноги. – Сын, в тебе говорит эль. Очнись.

– Я очнулся, отец. Я пришел в себя. Я отправляюсь к Грендельсъяру, чтобы увидеть то, что смогу увидеть. Грендель мертв, ведь так? И его мать тоже. Чего мне бояться?

– Это гиблое болото. Проклятое место.

– Проклятье – это сдаться. Меч не утрачен, пока мы не сдадимся. А я не собираюсь сдаваться. Дед будет спать спокойней, когда получит его. И, может, нам больше не придется терпеть пса в качестве короля. – Он продел кожаный шнурок в отверстие на ноже, завязал и повесил нож на плечо. – Охоться на оленя, отец. Я буду охотиться на меч. И я вернусь до сьюунда.

– Ты спятил. – Отец подошел к столу в углу, взял грязными пальцами вчерашнюю землистую буханку хлеба и отдал сыну. – Хотя бы возьми с собой это. Посмотри. И возвращайся поскорее. Я добуду оленя, и мне понадобится этот нож.

– Надеюсь, моя добыча будет лучше, – ответил он, обнял отца и хлопнул по спине. – Добудь хотя бы одного оленя, отец.

Он не стал пускаться в путь ночью. И не стал оставаться в доме отца, чтобы тот не разубедил его. Он устроился на сеновале старого Олафа, не в первый раз воспользовавшись этим уютным убежищем, и ушел с рассветом, с первыми проблесками солнца в тумане. Поля вокруг Лайре он знал хорошо, но когда достиг последнего кургана, выбрался на старый торговый тракт. Дети Лайре подначивали друг друга хотя бы ступить на эту дорогу. Теперь она была больше похожа на звериную тропу, но он шагал по ней, пока мог ее различить, намного дольше, чем во время прежних своих вылазок, – шагал целеустремленно, по-прежнему переживая в душе вчерашнюю ночную встречу. Темные мысли на зловещей дороге, воспоминания о нищем погребении деда и соседях…

Их соседи не вышли, когда они несли деда к могиле. Те немногие, что были на улице, свернули в сторону, скрылись в домах, захлопнули двери, словно мертвый дед мог заразить всех своей неудачей. Никто не предложил помощь и не выразил соболезнования.

Эйлейфр видел их. Эйлейфр и компания нагрузились элем и выжидали, когда он пойдет назад вместе с отцом, а не увидев его, отправились на поиски. Но вся деревня знала, что дед умер. Слухи распространялись подобно лесному пожару. И продолжают распространяться.

Ты сегодня утром видел Эгглафа? А сына его видел? Старик наконец в могиле – какое облегчение для всей деревни. Там ему и место.

Если ни он, ни его отец не приготовят сьюунд и лишатся дома и всего прочего, дом будет объявлен ничейным – и кто приберет себе дом, и землю, и все остальное? Кто, как не отец Эйлейфра, Райнбьёрд? Не для того чтобы жить там – у Райнбьёрда отличный дом. Наверное, он поселит там коз, использует их дом вместо сарая. Или позволит отцу остаться и работать на него.