Екатерина Бэйн - Найденыш [СИ]

— Да, госпожа, — присела Ромейн.

— Ты все еще сердишься, Роми? — Оливетт пригляделась к ее лицу, — ну же, перестань. Я иногда выхожу из себя, знаю, но ты ведь понимаешь, что к тебе это не имеет никакого отношения.

— Да, я понимаю, госпожа. Но я не сержусь на вас, что вы. Я просто задумалась.

— Тогда выкинь из своей головы посторонние мысли. Сегодня я не хочу ни о чем думать, а просто наслаждаться хорошей погодой.

Ромейн редко испытывала желание радоваться хорошей погоде. По ее мнению, погода была тем, с чем следовало мириться, поскольку нельзя изменить. Но с некоторых пор девушка начала считать, что изменения все-таки возможны.

Но раз королева изъявила желание прогуляться, спорить с этим было нельзя. Они отправились в сад.

— Как здесь спокойно, — заметила Оливетт, неторопливо идущая вперед по дорожке, — и красиво, не так ли, Роми?

— Да, госпожа, — согласилась девушка, — и здесь очень тихо.

— Потому что никого нет, кроме нас, конечно. Я никогда не понимала, как люди могут сидеть дома, когда за окном такая красота, — Оливетт осмотрелась кругом, — знаешь, Роми, я живу здесь почти восемь лет и все никак не могу привыкнуть к такому буйству зелени. У нас, в Эрлиндии все иначе. Там очень суровый климат и холодно. Точнее говоря, там почти все время зима. На лето выпадает один месяц в году. Да и вообще, — задумчиво продолжала она, — на настоящее лето это мало похоже. Здесь все по-иному. И люди совсем другие. Они не ценят того, что имеют.

Королева вздохнула. Ромейн искоса посмотрела на нее. Должно быть, королева очень тоскует о своей стране, раз до сих пор говорит о ней в настоящем времени, «у нас в Эрлиндии».

— В последнее время мне все чаще хочется вернуться домой, — сказала Оливетт, подтверждая подозрения своей наперсницы, — там было так хорошо.

Они вышли на небольшой перекресток, где встречались две основные садовые дорожки. Ромейн случайно повернула голову направо и вдруг заметила невдалеке еще одну парочку, столь же неторопливо прогуливающуюся и наслаждающуюся прекрасной погодой. И как ни был мимолетен взгляд девушки, она успела их разглядеть и даже узнать. Одной из них была та самая хорошенькая блондинка, которую Ромейн уже видела на балконе рядом с принцем, а другим был, конечно, сам принц. И судя по всему, они оба их тоже заметили.

А секундой позже их заметила и королева. Она изо всей силы вцепилась в руку Ромейн и застыла на месте. Лицо женщины сильно побледнело.

— Ах, вот как? — прошипела она тихо, — ну, погодите у меня.

Королева резко развернулась и шагнула по направлению к парочке. Ромейн попыталась остановить ее, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ваше величество, не лучше ли…

Оливетт отбросила ее руку от себя и отрезала:

— Не вмешивайся в это дело, Роми.

Больше никаких попыток девушка не предпринимала.

Хорошенькая блондинка склонилась в поклоне перед королевой, которая смерила ее уничтожающим взглядом и подняла глаза на Филиппа. Тот слегка поклонился и приподнял брови в ожидании.

— Что вы творите? — воинственно осведомилась Оливетт, — что это значит? Филипп, я вас спрашиваю!

— Это значит, ваше величество, что сегодня прекрасная погода, вот мы и решили немного прогуляться. По-моему, это очевидно.

— «Мы»? Кто это «мы»? Вы включаете в это понятие ее? — королева презрительным жестом указала на блондинку, которая ничего не понимала и оттого была испугана, — вот эту пустоголовую потаскушку?

— Именно так, — подтвердил принц, закусив губу.

Ему очень хотелось рассмеяться.

— Вот как, значит, вы проводите свое время, — ядовито заметила Оливетт, — и какая же замечательная у вас компания. Просто потрясающе. Я была лучшего мнения о вашем вкусе, Филипп.

— И чем же вас не устраивает мой вкус, ваше величество?

— Всем, — отрезала Оливетт, — подумать только, опуститься до такого! Заводить шашни с этой низкопробной особой! Должно быть, вам пришлось занимать очередь. Там много желающих, а она никому не отказывает.

Блондиночка бледнела и тряслась, Ромейн хмурилась и поглядывала на нее с сочувствием. Один Филипп чувствовал себя прекрасно и был в боевой форме.

— Лично меня она устраивает. Что такое, ваше величество? С каких это пор вы начали заботиться о моей нравственности?

— С каких… Да как вы смеете? — задохнулась от возмущения королева, — вы… вы — негодяй! Вот, значит, кого вы себе выбрали! Кого угодно, лишь бы не… Да я просто ненавижу вас!

— Пойдем отсюда, — Филипп взял дрожащую блондинку за руку, — мне это уже надоело.

— Никуда вы не пойдете! — Оливетт метнулась вперед и вцепилась ему в предплечье, — оставьте ее, я вам говорю! Оставьте, слышите?

Принц собрался, было, разжать ее пальцы, но тут случайно поднял глаза и увидел то, к чему был совершенно не готов. Он застыл и потерял дар речи, зрачки его расширились и в них появился ужас.

Оливетт обернулась, вскрикнула и потеряла сознание.

Ромейн пару раз моргнула, глядя на распростершееся бесчувственное тело королевы у ног Филиппа, потом повернула голову и тут же поняла, что произошло.

В нескольких шагах от нее стоял король Эдуард, сложив руки на груди. В глаза ему было лучше не заглядывать, если б взгляды могли убивать, все четверо скончались бы на месте. Блондиночка ойкнула и тут же спряталась за спину принца, стоявшего как изваяние.

Ромейн склонилась в поклоне, хотя думала почему-то, что никто в сложившейся ситуации не обратит на это внимания. Она могла кланяться, могла вообще ничего не делать, могла стоять на голове — ничего не изменилось бы. На нее никто не смотрел.

— Так, — разлепил плотно сжатые губы король, — теперь мне все ясно. Ты, — он указал на Филиппа, — с сегодняшнего дня чтобы я тебя больше не видел. Прочь с глаз моих.

Принц отступил назад, потом взял себя в руки и хрипло спросил:

— Вы хотите обвинить в этом меня, ваше величество?

— Не имеет значения, виноват ты или нет. Чтобы ноги твоей не было в моем замке. Ты знаешь, куда тебе идти.

Помедлив, Филипп кивнул головой и быстро ушел. Блондиночка попятилась, развернулась и помчалась вперед, не разбирая дороги. Король проводил ее презрительным взглядом и повысив голос, крикнул:

— Эй, ко мне!

На его зов сбежались слуги, столь скоро, словно находились в кустах или за деревьями.

— Моей жене стало дурно. Отнесите ее в покои. И живо.

Ромейн хотела, было, направиться за ними, но сухой голос короля велел ей остановиться.

— Так, ты кто?

Девушка повернулась и снова поклонилась:

— Я наперсница королевы, ваше величество.

— И помощница в ее шашнях, не так ли? Сколько раз они встречались?

— Прошу прощения, ваше величество, но я не могу ответить на этот вопрос.