Екатерина Бэйн - Найденыш [СИ]

Ромейн прошла куда было указано и достала одну из бутылок из шкафчика. Девушка прекрасно понимала желание госпожи выпить и ничего не имела против, но вот все бутылки были запечатаны и для того, чтобы открыть их, нужны были определенные навыки и инструменты, если уж на то пошло. Впрочем, Ромейн не стала заморачиваться на эту тему. Она вытащила пробку, применив свои способности, да так ловко, что Оливетт ничего не заметила.

Отнеся бутылку к столу, девушка наполнила бокал и протянула его королеве. Та взяла и выпила вино почти залпом. После чего вытянула вперед руку, жестом велев налить ей еще.

— Представь, он собирается приставить ко мне надзирателя, — сказала Оливетт, — чтобы наблюдать. И знаешь, кого? Угадай.

— Неужели? — Ромейн догадалась почти сразу, — Мэгими?

— Именно. Я же говорила, что она шпионила за мной, А теперь ее решили вернуть, чтобы она продолжала это делать, но уже открыто. Эта дрянь будет находиться при мне неотлучно. Господи, как я ее ненавижу! — Оливетт допила вино и посмотрела на девушку, — ты знаешь, что с ним?

— С кем, госпожа? С королем?

— Даже если он помер, мне все равно. Но это счастье мне не грозит. Нет, я имею в виду принца.

— Его величество прогнал его.

— Прогнал? Куда?

— Не знаю. Сказал: «чтобы ноги твоей больше не было в моем замке».

— Негодяй, — прошипела Оливетт, — да оба они хороши. Что один, что другой. Как они похожи! Затрудняюсь сказать, кто их них хуже.

Ромейн тоже не знала, но ее это и не особенно волновало. Хуже, лучше — какая разница. Главное, чтобы пореже попадаться на глаза им обоим. Меньше неприятностей наживешь.

В дверь постучали, очень вежливо и деликатно, но Оливетт почему-то перекосилась. Ромейн хотела, было, открыть, но королева задержала ее за руку.

— Сядь, — велела она, — я наняла тебя на службу не для того, чтобы ты открывала двери. Для этого есть слуга. Сиди здесь и не вздумай ничего делать.

Стук повторился. А еще через полминуты дверь приоткрылась и в королевские покои вошла Мэгими.

— Я прошу прощения, ваше величество, за то, что нарушаю ваше уединение, — заговорила она с поклоном, — но его величество велел мне находиться при вас неотлучно.

Оливетт смерила ее таким взглядом, что Мэгими на мгновение смешалась и слегка покраснела.

— А вот и наш соглядатай, — чуть громче, чем нужно проговорила королева, — вынюхивать пришла? Ну что ж, добро пожаловать.

Девушка, видимо, взяла себя в руки, поскольку прошла в комнату с очень гордым и независимым видом. Закрыла за собой дверь и осмотрелась. Судя по всему, она хотела куда-нибудь присесть, но в помещении было лишь два стула и одно кресло. Кресло занимала Оливетт, один из стульев — Ромейн. А на второй стул королева, совершенно не скрываясь, водрузила початую бутылку вина. Правда, оставалась еще скамеечка для ног, пуфик, на котором прежде сидела Ромейн. Сперва про него все забыли, потом Оливетт мотнула головой своей наперснице и мигнула ей. Девушка придвинула пуфик к себе носком туфли и возложила на него ноги. Места были заняты.

Мэгими, разумеется, видела все эти ухищрения и не могла не понимать, что все это значит. Но делала вид, что это не производит на нее никакого впечатления. Девушка осталась стоять у двери, отойдя чуть в сторону, чтобы ее не задели.

— Боже мой, как меня воротит от этих шпионов, — произнесла Оливетт, обращаясь к Ромейн, но ее слова, разумеется, были адресованы не ей, — они везде подслушивают, подсматривают, их можно выудить из самых разнообразных мест. Знаешь, Роми, я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день обнаружу кого-нибудь в своей постели. На всякий случай, чтобы проверить, не прячу ли я там тайного воздыхателя.

Ромейн тихо фыркнула. Оливетт совершенно не рассердилась, напротив, дала понять, чтобы в следующий раз девушка сделала это громче раза в три.

— Это какой же надо быть гнусной, презренной личностью, чтобы заниматься таким грязным делом.

Мэгими, стоя на своем месте, покрылась красными пятнами и посильнее сжала губы. Оливетт довольно усмехнулась и продолжала:

— Будь моя воля, я бы не наняла такую даже для того, чтобы выносить горшки. Но к сожалению, у нашего любимого короля иное мнение.

Ромейн и не пыталась что-либо вставить в этот монолог. Распаленная злостью и досадой Оливетт сегодня была в особенном ударе. Она прохаживалась по персоне Мэгими целых полчаса да так, что под конец на той не осталось живого места. Девушка то краснела, то бледнела, кусала губы и переминалась с ноги на ногу. Чувствовала, она себя, как и следовало ожидать, отвратительно. Впрочем, ей никто не сочувствовал. Ожидать жалости от Оливетт было глупо, а Ромейн все еще помнила слова Мэгими о своей семье и о ее происхождении. Она не хотела с ней ссориться, но Мэгими начала первая.

В этой комнате за разговорами они провели целый день. Сумрачная Сэлли принесла ужин на двоих, гневно посматривая на Мэгими, но не сделав ничего, чтобы облегчить участь.

И лишь когда Сэлли собралась уходить с подносом, на котором стояла грязная посуда, девушка впервые заговорила.

— Послушайте, не будете ли вы столь любезны, чтобы принести мне что-нибудь поесть?

— Сэлли, — сказала Оливетт, — помни о том, что ты служишь только мне и должна исполнять лишь мои приказания.

— Я это помню, госпожа, — отозвалась Сэлли.

— Если эта… мгм… особа желает поужинать, пусть отправляется в общую залу. Здесь не столовая.

— Конечно, госпожа, — присела служанка и отправилась к двери.

Мэгими стала пунцовой. Она заскрипела зубами, но больше не издала ни звука. Просто развернулась и ушла. Оливетт рассмеялась:

— Полагаю, сегодня мы хорошо поработали в этом направлении. Ты видела, на кого она стала похожа?

Улыбаясь, Ромейн кивнула.

— Завтра я придумаю что-нибудь еще. Мне хочется, чтобы она по тысяче раз на дню жалела, что ей выпало присматривать за мной. Пусть ненавидит свое присутствие здесь сильнее, чем я.

— Мне кажется, она уже жалеет, — заметила девушка.

— Мало жалеет. Эта дрянь еще будет жалеть, что на свет появилась.

Почему-то Ромейн в этом нисколько не сомневалась. Если королева будет продолжать так, как начала сегодня, жалеть о своем появлении на свет Мэгими начнет уже завтра. В крайнем случае, послезавтра.

— Уже поздно, Роми, — произнесла королева, — пора спать. Иди к себе, но учти, завтра сразу после завтрака ты должна быть здесь. Или нет, до завтрака. Да, именно так. Возможно, у меня будет к тебе небольшое поручение. Главное, чтобы эта змея не догадалась об этом.

Пожелав Оливетт спокойной ночи, Ромейн отправилась в свою комнату. Ей все еще было немного жаль ее, но с другой стороны, королева повела себя достойно. Не рыдала, не закатывала истерик, даже почти не жаловалась. Вместо этого, она принялась активно портить жизнь своему соглядатаю. Это не могло не вызывать уважения.