Марина Дяченко - Авантюрист

– Назад, – шепотом сказал кто-то из лежащих на полу властителей. – Назад… В кордега-ардию…

Слово растеклось, как смола. Я подавил в себе острое желание подняться, бросить все и брести на поиски кордегардии; орава стражников понемногу втягивалась обратно в потайной ход. Как вода, перегоняемая насосом.

– Отпусти его, – шепотом сказали с пола. – Отпусти… Если ты убьешь нас, из замка тебе не уйти. И твоим женщинам тоже…

Об этом я знал и без напоминаний. Еще минуту назад я понимал это так же ясно, как и сейчас, но минуту назад – клянусь – я ударил бы, не задумываясь.

– А если я одного, для начала, прирежу? Оба дернулись почти одновременно:

– Н-нет…

– Тогда, – я быстро оглядел полутемную комнату, – один встает и идет со мной…

Я отступил, давая братьям возможность подняться. Они по-прежнему держались за руки, и это раздражало меня все больше и больше.

– Ты! – я ткнул пальцем в того, что был справа, – Ко мне!

Оба шагнули вперед.

– Не ты! – я раздраженно оттолкнул левого братца. – Ты – назад! А ты – ко мне!

– Это невозможно.

Они одновременно протянули ко мне руки – те самые, что были сцеплены между собой. И я наконец-то разглядел то, чего никак не желал видеть.

Их руки срослись, образуя одну ладонь на двоих. Одну ладонь – в мягкой кожаной перчатке; пальцев, правда, оказалось больше, чем следует. Не то шесть, не то семь… Песья прорва пальцев.

– Это заклятие? – спросил я первое, что пришло в голову.

– Это мы так родились, – с достоинством отозвался тот, что был слева. – Но если ты хочешь заклятие…

– Сними перчатку! – выкрикнула Танталь. Мозг мой к тому времени вполне прояснился – а потому я поднырнул под общую ладонь, поднимающуюся в величественном жесте, двумя руками схватил братьев за запястья и зубами впился в общую перчатку.

Сдавленный крик из двух глоток. Свободные руки братьев – правая и левая – схватили меня за горло. Братья действовали слаженно, как один человек, я конвульсивно рванулся – но тут в бой вступила Танталь, одна из душащих меня рук ослабела, и я вырвался – на четвереньках, сжимая в зубах перчатку.

На кого я был похож? На верного пса. «Тузик, принеси рукавицы…»

Братья отступали в стене. Тот, что был справа, держался за голову – это Танталь угостила его тяжелым подсвечником; я взял перчатку в руки. В первый момент показалось, что она хранит тепло человеческого тела – но нет. Она была куда теплее.

– А вот мы ее сожжем, – злорадно предложила Танталь. И протянула ко мне руку. – Дай сюда!

– Н-нет… – в один голос простонали братья.

– Ретано… – Алана приходила в себя. В ужасе оглядывала комнату, постель, собственную разоренную одежду, – Ретано, я…

– Зажги свечи, – холодно велела Танталь. – Все, какие найдешь.

Здесь будет светло.

– Р-рогатая судьба, – сказал я хрипло. – Ты можешь объяснить, что здесь было?

– Я могу объяснить, чего тут не было, – сообщила Танталь сухо. – Но что обязательно было бы, в то время как наш защитник дрых, как суслик!

– Я пришел, – сказал я зло. – Вместо упреков могла бы сказать «спасибо».

– Ай, спасибочки, Ретано! – Танталь присела в шутовском реверансе Алана – волосы разбросаны по плечам, лицо подсвечено снизу – яростно сдвинула брови:

– Чтобы… там… не смей его упрекать! Он… Я увидел, что губы ее дрожат, что она во-вот разревется. И что просто необходимо прижать ее к себе и провести ладонью по волосам. Необходимо, иначе где-то там, в глубокой старости, жизнь ее сократится на несколько солнечных дней… Танталь вертела в руках семипалую перчатку. Ибо пальцев было все-таки семь.

Их дед был бродячим магом, внуку его суждено было стать магом тоже; говорят, что мать во время беременности погладила жабу. Неизвестно, что за приступ нежности к рептилиям овладел вдруг молодой женщиной; может, и не было этого, сказки. Во время родов повитуха кричала, что выжить только одному, а другому надо резать ручку; случилось так, что в живых остались оба, но вместо четырех кулачков на двух младенцев пришлось только три.

Магические способности они унаследовали – но пополам, и если половинку яблока еще можно съесть, то половинка коровы годится только на жаркое. Полкурицы не несется, ползайца не бегает, их магические способности оказались ущербными. На склоне лет их дед заложил замок – а отец сделался первым герцогом Доцем, причем они с женой долго спорили, называться ему герцогом или князем. После смерти отца братья стали править вдвоем – и ни разу, Небо свидетель, не то что не поругались – не разошлись во мнениях. Они были одним человеком, разделенным надвое; повзрослев, они в удивлением обнаружили, что плотская любовь – нечто большее, нежели просто мальчишечьи забавы друг с другом.

И началось.

Им нужны были 2 женщины одновременно. Две родственные между собой женщины; одно время им возили близняшек изо всех окрестных деревень, благо их магического умения хватало как раз на то, чтобы задурить девицам головы и потом отшибить память. Но такая «любовь» не устраивала обоих – оба с детства читали романы и мечтали, стало быть, о сентиментальных и возвышенных чувствах. К тому же близняшки, внешне неотличимые, зачастую оказывались совершенно несхожими, стоило только одурманить их, возбудить и утащить в постель.

Год назад через благословенный Доц проезжал купец в сопровождении двух женщин. Женщины были сестрами, и купец жил с обеими разом. Братья сочли такое положение вещей несправедливым – купец с дамами получили приглашения, явились на ужин и подверглись слабым чарам, после чего купец всю ночь прохрапел в обнимку с фаршированным поросенком, и весь день, и следующую ночь тоже, а сестры, разгоряченные напитками и благовониями, оставили в памяти братьев неизгладимый след, смутную мечту о будущем счастье…

– Я сейчас разрыдаюсь, – сказала Танталь, поглаживая семипалую перчатку на своем колене. – Я чувствую, как слезы, кипя, подступают к моим глазам. Что за романы вы читали, мальчики? «Нравоучение юному насильнику»?

– Мы никого не насиловали, – негромко сказал Лларис, тот, что был справа.

– Мы и вас не насиловали тоже, – с кривой усмешкой добавил Колвин.

– Если бы не… – он вовремя придержал язык, скользнул по мне невидящим взглядом.

Он меня боялся. Чудище, вломившееся в спальню с занавеской на башке и с обнаженным мечом в руках. Зверь, легко перерезающий горла, связавший братьям свободные руки – крепко, даже больно, чтобы не было места для похотливых мыслей…

– Сволочи, – Танталь подергала перчатку поочередно за все семь пальцев. – Властители… Герцогья… – ее передернуло, – Ретано, может быть, нам избавить мальчиков от плотских переживаний? Господа властители, вы не пытались обратиться к доктору? К хирургу, я имею в виду… К доктору-с-ножом?