Тереза Тур - Память пепла

— Раньше было лучше, — продолжала девочка, — Мы жили в замке, на севере. Там нет песка и много яблок. Красных яблок. Это очень красиво! Целый сад красных яблок! Ты когда-нибудь видел?

— Я? Целый сад? Нет, наверное.

— А яблоки ты любишь?

— Яблоки? Ну…да. Люблю. Они…сладкие.

«Шурр…Шурр Бэйл… Это получается, ее отец — барон Севера. Род старинный, но обедневший еще в царствование короля-отца. Значит, что-то не поделили с инквизиторами».

— А как вы очутились в Запретном лесу, Ума?

— Мы бежали. Папу обвинили в…укрывательстве!

Девочка важно проговорила взрослое слово. Потом добавила:

— Потом схватили маму. Папа ее спас. А замок, наверное, уже сожгли. И сад…

— А все эти люди, которые здесь, с вами — твой папа прятал их у себя в замке?

— Не всех. Недда спасли в столице. Кого-то — уже здесь.

…

Когда Тая поняла, что не может больше противиться желанию заснуть прямо здесь и сейчас — Эдвард просто взял ее на руки. И понес.

— Не уходи, — прошептала девушка, крепко прижимая к себе шпагу.

— Куда ж я денусь-то. Без охраны, — тихо рассмеялся он.

— Девушку надо отнести вон туда, я покажу, — какая-то женщина увязалась следом, намекая на то, что гостья должна будет спать на женской половине.

Но Милфорд твердо решил, что больше он Таю одну не оставит.

— Покажите, где мы можем расположиться, — приказал имперец, — И оставьте нас.

Женщина недовольно поджала губы, но все-таки показала землянку.

— Я никуда тебя отпущу, — прошептал Эдвард Тае на ухо. — Спи.

И она подчинилась, рыбкой нырнув в сон.

В ее сне была дорога. Длинная. Пыльная, уходящая за горизонт Дорога. Она знала, что это не просто дорога. Эта дорога вела в Никуда, начиналась Ниоткуда, она знала все Пути, все Входы и Выходы, Добро и Зло, Ложь и Правду, а еще ответы на все вопросы, и пыль этой Дороги есть тайна всех времен.

Тая бежала вприпрыжку, как в детстве, откидывая со лба непослушные волосы грязной ладошкой, обгоняя ветер и смеясь громко, в голос.

— Тая! Тая! Тая, не беги! Осторожно! Тая…где ты, дочка? Где?

Папа. Папа волнуется. Она разругалась с ним перед тем, как исчезнуть. Надо сказать, что с ней все в порядке:

— Папа!

— С тобой все в порядке?

— Да! Папа! Папа, я здесь!

— Где ты, дочка?

— Я в…

Миро очнулся. Он лежал на кровати, а вокруг дымились смеси из трав, которые рассыпала по комнате эта странная женщина, напевая и шепча какие-то заклинания…Черт знает что! Зачем он потащился за ней? И…где, в конце концов, его дочь?!

— Что вы видели? — герцогиня Реймская склонилась над ним, снова протягивая чай.

Он что-то выпил. Странный такой привкус. Они были в самой высокой башне замка. Шкатулки, травы. Ведьмино логово!

— Я видел дочь. Звал ее. Слышал ее голос…

— Она сказала вам, где находится?

Миро разозлился. Сначала напоила каким-то галлюциногенным отваром, а теперь допрашивает! Тоже мне…Шерлок Холмс!

— Что было в этом вашем чае? Вы что же думаете, я куплюсь на этот дешевый трюк? Я?!

— Это травы, открывающие магический потенциал, — женщина говорила спокойно, но холодно, — Вы же отказываетесь работать осознанно! Несмотря на то, что знаете — это единственный шанс найти Таисию!

— Да какой там шанс! Хватит дурить мне голову и рассказывать сказки! Я возвращаюсь и отправляю поисковую группу.

— Как вам будет угодно, — Реймская встала, подошла к зеркалу, и…исчезла.

— Эй! Куда вы? И как мне теперь отсюда выйти? Эй! Черт знает что! Вы меня слышите?

Полковник ФСБ растерялся. Пожалуй, первый раз в своей жизни. Мужчина стоял в маленькой полутемной комнатке. Дымились травы. Горели свечи. Огромная змея из золотистого песка свернулась у ног. И…что теперь делать?

Наконец полыхнуло радугой марево портала. Женщина вышла первой. За ней явился Император. Последним вышел еще один человек. Он уже видел его. Герцогиня улыбнулась. Нет, она еще ухмыляется!

— Приветствую вас, Миро, — император Фредерик кивнул, — разрешите представить — милорд Швангау.

Миро склонил голову в приветственном жесте, но не произнес при этом ни слова.

— Позвольте мне вам кое-что объяснить, — сразу перешел к делу его величество Тигверд, — ваша дочь и милорд Милфорд, начальник контрразведки Империи, пропали. Мы считаем, их выбросило в мир, закрытый магически по каким-то, пока не известным нам причинам. Для того, чтобы разобраться в ситуации, нам необходима ваша помощь. Это и в ваших интересах, на мой взгляд. Работать будем в тесном сотрудничестве с милордом Швангау, придворным магом, моим сыном, Ричардом Тигвердом, и герцогиней Реймской. Вы согласны?

— Я? — полковник смутился, виновато переводя взгляд то на герцогиню, то на придворного мага…

— Если да, предлагаю не откладывать. Каждое мгновение может стоить жизни…

Эдварда рядом не было. Тая встала, зевнула. Нашла шпагу. Пошла к выходу. Потянуло утренней прохладой, пахло кострами и чем-то еще. Вкусно пахло. Но кроме этого было что-то еще. Сердце девушки билось, как пойманная, израненная птица. Страх. Тревога. Все вокруг было буквально пропитано мучительным, тревожным ожиданием…

Девушка наступила на подол. Ветхая ткань затрещала.

— Ай…нет! Что ж за место такое! — пробормотала она, недовольно одергивая длинное платье.

— Привет! — улыбнулась Ума.

Тая вздрогнула, но лишь на мгновение. Она уже начинала привыкать к тому, что Красная Шапочка, вечный призрак страшной сказки, появляется, как правило, неожиданно. Туманное утро. Мрачно. Зябко. Тоска и тревога вокруг — самое время!

Но как только она взглянула на девочку, то тут же устыдилась своих мыслей. Эта улыбка…Будто солнышко взошло!

— Доброе утро, — чкори попыталась улыбнуться в ответ, но получилось мрачновато.

— Тоже чувствуешь? — Красная Шапочка смотрела на нее, не отрывая внимательных, взрослых голубых глаз…

Как будто …в самое сердце смотрит! И видит. Все видит. Насквозь. Тая поежилась.

— Что-то случилось? — она обняла девочку за плечи.

Ребенок мгновенно подался вперед, обхватив ее чуть ниже талии так крепко, что стало больно. Наверное, мама обнимает девочку редко. Но это можно понять. Здесь люди живут в вечном страхе. Не до этого…

— Мужчины ушли магов приговоренных спасать. И теперь все волнуются. — Красная Шапочка подняла личико, не выпуская Таю.

— А ты? — Тая пригладила непослушные золотые локоны, и стала заплетать их в косички. Почти машинально. Девочка не обратила на это никакого внимания. Она смотрела куда-то внутрь себя, а ее лицо на мгновение стало бледным, печальным и… старым.

— Не знаю, — вздохнула, наконец, Ума. — Что-то будет. А что — не знаю.

— Покажешь мне лагерь? А то я вчера ничего толком не видела.