Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 2 [litres]

Дуджек Однорукий мёртв.

Полоса чёрного песка протяжённостью в четыре сотни шагов нарушала монотонность скалистого базальтового побережья. Впрочем, сейчас песок было почти не разглядеть за причалами, оборудованием для погрузки, солдатами и лошадьми. Плоскодонные ялики, покачиваясь на волнах, сновали по мелководью к теснившимся в бухте заякоренным большегрузным кораблям и обратно. Четырнадцатая армия вот уже три дня как готовилась к отплытию, торопясь покинуть эту проклятую землю.

Кулак Кенеб ещё какое-то время посозерцал этот кажущийся хаос, затем, плотнее запахнувшись в плащ, чтобы уберечься от яростного северного ветра, развернулся и пошёл обратно к останкам лагеря.

Проблем навалилось столько, что раскалывалась голова. Настроения среди солдат царили безрадостные: горечь, злость и уныние лишь слегка скрашивались облегчением от предстоящего путешествия. Пока они дожидались флота, Кенеб всерьёз начинал опасаться мятежа. Запасы воды и продовольствия таяли стремительно, тлеющие уголья мог раздуть любой порыв ветра. За то, что бунта так и не случилось, благодарить, вероятно, стоило безвыходность их положения. Армия кряхтела, но терпела, выслушивая донесения с запада, востока и юга, где города и поселения один за другим поглощала чума. Смертоносная и безжалостная, болезнь расползалась стремительно и не щадила никого. Единственный путь к спасению лежал через море.

В чём-то Кенеб понимал своих солдат. Под И'гхатаном у Четырнадцатой вырвали сердце. Без жалкой горстки ветеранов все остальные словно бы лишились воли к жизни, и это было тем более удивительно, что, по мнению Кулака, те ничем не заслуживали такого отношения.

Возможно, выживание было достаточным геройством само по себе. И они отлично выживали – до И'гхатана. А теперь их отсутствие ощущалось почти физически, как будто в плоти войска образовалась зияющая дыра.

Как будто этого было мало, среди командиров также нарастали раздоры. И здесь нас разъедает гниль. Тин Баральта. «Красный клинок»… алчущий смерти . Не было в Четырнадцатой достаточно умелых лекарей, чтобы поправить то, что осталось у Баральты от лица; вернуть ему утраченный глаз и руку сумел бы разве что Высший Дэнул, но целители такого уровня встречались всё реже – по крайней мере в Малазанской империи. Жаль, что заодно Тин не лишился и дара речи . Каждое слово его сочилось ядом, он истекал ненавистью ко всему вокруг, начиная с себя самого.

На подходе к командному шатру Кенеб заметил выходившую оттуда Бездну. Лицо её было мрачнее тучи, взгляд ничего доброго не предвещал. Громадный пастуший пёс двинулся было навстречу, но, что-то учуяв, внезапно передумал и принялся ожесточённо почёсываться. Через пару секунд его отвлёк Таракан, и обе собаки потрусили прочь.

Вздохнув поглубже, Кенеб шагнул к виканской ведьме.

– Я так понимаю, адъюнкт не оценила твой доклад.

Недобрый взгляд был ему ответом.

– Нам не в чем себя упрекнуть, Кулак. На Путях свирепствует чума. Мы лишились всякой связи с Дуджеком и его Войском, когда они вышли к Г'данисбану. А что касается Жемчуга… – Она скрестила на груди руки. – Отыскать его мы не в силах. Он пропал. Ну, если человек настолько глуп, чтобы бросать вызов Путям, не наше дело – искать его кости.

Хуже присутствия Когтя в лагере могло стать лишь его внезапное необъяснимое исчезновение. Впрочем, что он мог с этим сделать?

– Так когда вы в последний раз говорили с Первым Кулаком Дуджеком? – спросил Кенеб.

Молодая виканка отвернулась, по-прежнему не опуская руки.

– Ещё до И'гхатана.

У Кенеба поползли вверх брови. Так давно? Как же мало ты нам рассказываешь, адъюнкт.

– А маги адмирала Нока? Может, им повезло больше?

– Меньше, – огрызнулась она. – Мы-то хоть на твёрдой земле.

– Это пока, – парировал он, не сводя с неё пристального взгляда.

Бездна нахмурилась.

– Со мной что-то не так?

– Ничего. Просто… если будешь так хмуриться – морщины появятся. Ты для этого слишком молода.

Ведьма что-то проворчала и двинулась прочь.

Кенеб посмотрел ей вслед, пожал плечами, отвернулся и вошёл в шатёр.

От полотняных стен всё ещё несло дымом – мрачное напоминание об И'гхатане. Стол-карта по-прежнему стоял посреди, его пока не погрузили на корабль, а вокруг – несмотря на то что столешница была пуста – стояли адъюнкт, Блистиг и адмирал Нок.

– Кулак Кенеб, – поприветствовала его Тавор.

– Я бы сказал, ещё два дня. – Здесь не было ветра, и он смог наконец скинуть плащ.

До этого, похоже, адмирал что-то говорил, и сейчас он откашлялся и продолжил:

– Адъюнкт, я по-прежнему настаиваю, что такой приказ абсолютно оправдан. Императрица не видит нужды в том, чтобы Четырнадцатая армия оставалась здесь и дальше. К тому же, не будем забывать о чуме: до сих пор вам удавалось благополучно избегать заразы, но как долго это продлится? Особенно когда у войска иссякнут припасы и вам придётся рассылать отряды на поиски продовольствия.

Блистиг с кислой миной отозвался:

– В этом году урожая не было. Найти можно разве что брошенный скот. Пришлось бы идти и брать какой-нибудь город.

– Вот именно, – кивнул адмирал.

Кенеб покосился на Тавор.