Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

Клык как-то беспомощно развел руки в стороны.

Помолчали.

- Есть тут одна, - как-то нехотя пробормотал Кощей. - В лесу живет. Без ее совета, должно быть, не обойтись...

- Кто такая? - с интересом глянул на него воевода.

- Ну... вроде ведуньи... Али знахарки... Не знаю толком. И никто не знает. Живет себе на отшибе, как поселилась. А поселилась... Еще дед мой мальцом был, а она уже в избушке своей жила. Люди так говорят. Лето было жаркое, горело много. Вот она и пришла откуда-то, погорелкой. Приютили ее, избушку миром поставили, - в деревеньке одной, не более десяти верст отсюда, - так ведь деревенька в следующей год тоже дымом в небо ушла. Только ее избушка и осталась. С той поры в ней и живет. Лес уж новый кругом избушки поднялся, от пепелища и следа не осталось, а она все там.

- А чего ж прежде ее не спросили? - полюбопытствовал Алешка.

- Да странная она какая-то... Сам не видал, врать не буду, от людей слышал.

- И чем же это она странная?

- Ну, чем... Живет одна, в город - ни ногой, чем живет - неведомо. Травами, вроде, пользует, скот лечит, заговаривает... Присушки любовные, отсушки...

Алешке показалось, будто каждое слово из Кощея ровно клещами кузнечными достают.

- Странная-то чем?.. Это тебе каждая ведунья - и травы даст, и пошепчет, когда надо...

- Ну... Сказывают вот, разная она. Один говорит, сухонькая, маленькая, согбенная так, что носом пол задевает, а другой - наоборот, будто царица какая. Или вот один бородавку на носу заметит, а другой чуть не в драку - нет никакой бородавки. Кого ни спроси, ответит: сам не бывал, а вот люди к ней стадом прут, вон, мол, сосед мой к ней, почитай, чуть не каждый день бегает. А спроси соседа, - так он тебе то же самое скажет, слово в слово. Сам, мол, не бывал, а вот сосед... Чудно как-то. С одной стороны - все бегают, а коли с другой заглянуть, так и никто.

- Чем же она помочь может?

- Люди говорят, ведает...

- Да как же говорят, коли к ней никто не ходит?..

- Вот и я о том же. Чудно как-то. Потому - странная она...

"Да это не она странная, а вы, - подумалось Алешке. - У вас за все сосед в ответе. Что ни спроси, все на соседей киваете", вслух же сказал:

- Живет-то где, знаешь? Расскажешь, дорогу-то? Или у соседа спрашивать?

- Зачем, у соседа? - рассудительно ответил Кощей. - Сам расскажу.

И верно, рассказал. Да так подробно, будто сам к ней каждый день бегал.

- Когда собираешься? - Клык спросил.

- А вот завтра с утречка и отправлюсь. Не век же в этом Червене вековать. Дело надо сделать, какое поручено, и домой. Погостили, пора и честь знать...

И чего это князю земля эта понадобилась? - думал Алешка, выезжая из города, как только открыли ворота. - Будто другой мало. Мало того, на отшибе где-то, так еще и люди тут... особые. Понятное дело, каждый по-своему репу сеет, только эти уж больно... Конечно, ежели и впрямь от бабки в наследство досталась, то отдавать жалко. Он, вон, даже сыну своему княжество здесь особое обустроить собирается. Ан ежели б, к примеру, мне сюда княжить предложили, я б ни за что не согласился. У нас даже враги, и те привычные. Степняки, они все ж таки тоже люди. А тут... Нет, зверь тот самый, Скимен, он, конечно, не человек, так ведь и не из наших краев. Ему здесь - самое место... Может, он отсюда к нам и забежал. Заблудился. Хотя, с другой стороны, места тут тоже красивые. Река большая, торг знатный. Так что, коли б княжить сюда прислали, надо было б получше посмотреть. Коли порядок навести, так и жить можно. Человек, он ко всему привыкает. А попривыкнув, да ум-разум приложив, ого-го какое княжество отгрохать сподобно...

В общем, пока добирался до старухиной избы, решил Алешка, что коли князь ему, ни с того, ни с сего, землю эту под руку отдаст, непременно соглашаться.

Избушка и впрямь на отшибе оказалась. Чуть не по крышу самую в землю ушла; ежели не знать, чего ищешь, можно за кучу земли принять. Пожарище, дорогу, и что тут еще было, лес хорошо скрыл, пожалуй, и следов не сыскать. Но, обратно, коли к мертвецам не ходил никто, - ан дорога была, хоть на телеге проезжай, здесь - иначе. Стадами людишки бегают, а даже тропки приметной не разглядеть. От тына одно название, что тын, - так торчит не пойми чего, ворота давно сами куда-то ушли, зато по обеим сторонам крыльца жерди торчат, а на них - конские черепа. Пугать кого? В эдакой-то глуши... Жива ли и старуха-то. Потому как в одном Кощей не соврал - чем ей тут жить, непонятно. Ни тебе огорода, ни деревьев, ни кустарников, чтоб плоды-ягоды собирать. Хотя, взять, к примеру, векшу. Она ведь тоже, грибов насушит, орехов насобирает, и всю зиму сыта. То рассудить, много ли и надо старушке? Не векша, конечно, ан и не корова, скажем, и не дружинник княжеский. Этих грибами да орехами ни за что не прокормить. А, впрочем, не его это дело, чем она тут живет. Его дело - совсем иное.

Соскочил Алешка с коня, глянул в окошко - не видать ничего. Хотел было стукнуть, уже и руку занес, потом спохватился, как бы не обрушить, избу-то. Приник ухом к двери, - не послышится ли чего? Тихо.

- Есть кто? - спросил, и снова слушает.

- Отчего ж и не быть-то? - проскрипело, только не из избы, а за спиной.

Дернул Алешка головой от неожиданности, ударился обо что-то, - труха посыпалась, - отскочил от двери и на скрип этот самый обернулся. Видит, выглядывает из-за угла лицо старушечье, и самое примечательное на этом лице - нос. Приметный такой, в половину локтя длиною, с бородавкой в ноготь, и изогнут, что твое коромысло. Глаза по обеим сторонам, черные, колючие. Губки маленькие, а подбородок - навстречу носу вытягивается. И над всем этим - волосы седые, будто лен нечесаный. Слыхал в детстве из сказок, будто есть на свете Баба-Яга, которая людей поедом ест, что твои блины - по лопате зараз в рот мечет. Вот он ее себе такой именно и представлял.

- Дело пытаешь, молодец, али от дела лытаешь?..

Ну, точно, как есть - она.

- Дело пытаю, - буркнул Алешка, а старуха уже и вся показалась. Только вот какая она, спроси - не ответит. Так глазами к носу ее прилип, никак не отлипнуть.

- А коли дело, так заходи, негоже дверь подпирать, - недовольно пробурчала старуха, а Алешке невольно подумалось: вот войду сейчас, а она меня на лопату - да в печь.

Однако зашел. Внутри - не то, чтоб шаром покати, а все ж таки голо. Ежели б не знал, что живет здесь кто-то, усомнился бы. Потому - жилую избу от нежилой отличить запросто можно, а эта... Про такую говорят, что в ней хозяин помер. Печь нетопленая, стол, лавки, пожалуй, и все.

- Голоден? - старуха между тем спрашивает.

- Да нет... Водицы вот если только найдется...

- Найдется, чего ж не найтись... Только квасу ягодного, с ледника, оно лучше будет. Сейчас принесу.

Вышла. Сказать правду, Алешка насчет водицы просто так ляпнул, для разговору. И как теперь поступить, непонятно. Мало ли какого зелья эта старая карга в квас кинуть может? Решил, на всякий случай, уронить невзначай. А ей будто и дела нету. Распахнула дверку в чулан настежь, сняла со стены ковшик, зачерпнула из ведерка, сама отпила, - хорош ли, - снова зачерпнула, и ему несет. Поставила рядом, села напротив, ждет. Дух же от кваса такой подымается, ровно в ягодник ненароком забрел. Махнул рукой Алешка, да ковшик единым махом и опростал. Сколько от беды не убегай, ан все одно не убережешься... Стукнул ковшиком о стол, еще попросил, потому как давненько такого пивать не приходилось.