Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

– Только не сегодня. Сегодня я хотел бы заняться кое-чем другим.

– И чем же?

Он выглядит неуверенно, но все же продолжает:

– Я хочу написать твой портрет, Лилит. Прошу, скажи, что ты согласна.

– Только если ты позволишь мне купить его у тебя, когда он будет закончен.

– Не говори глупостей. Как я могу позволить тебе заплатить за него?

– Тогда я не буду позировать. Это мое единственное условие.

– Правда? Единственное условие?

– Вот именно. Я заплачу тебе за него справедливую цену, как только ты закончишь его писать.

– Но я не захочу с ним расставаться.

– Ты можешь оставить его здесь и показать Мэнгану, если будешь им доволен. Возможно, благодаря ему ты даже получишь новые заказы. – Я не говорю, что не могла бы отвезти этот портрет домой, на площадь Фицрой, и повесить его над лестницей. Как бы, интересно, я объяснила его появление маме?

Он на мгновение задумывается, потом его лицо освещается широкой улыбкой.

– Хорошо. Я принимаю твое условие.

Я вскакиваю на ноги, взволнованная перспективой стать его натурщицей.

– Ну, где мне сесть? Надеюсь, ты не станешь просить меня раздеться. Я бы замерзла до смерти еще до того, как высохнут краски.

– Сними только шапку, – говорит он, подводя меня к мольберту. Я вижу, что на нем уже стоит натянутый на подрамник холст, а с другой его стороны спрятался стул. Неужели он был так уверен, что я соглашусь ему позировать? Он уже сейчас знает меня лучше, чем я знаю себя сама.

Ты знаешь, что это не так, Лилит. Потому что он не может по-настоящему тебя знать.

Голос Темного духа раздается так внезапно, что на этот раз я вздрагиваю.

– Лилит, что с тобой?

– Да ничего. Просто мне показалось… что я вижу мышь. Вон там, – отвечаю я ему, садясь на видавший виды стул и позволяя немного повернуть мое лицо.

– Вот так, – говорит он. – Так хорошо. В это время года света бывает немного, но тот, который есть, падает как раз как надо – на одну сторону твоего прекрасного лица, любовь моя. Но твои волосы. – Он хмурит брови. – Тебе надо их распустить. Ты не возражаешь?

– Нисколько, – говорю я, поднимая руки, чтобы распустить узел, в который они собраны.

– Пожалуйста… позволь, это сделаю я. – Одну за другой очень нежно он вынимает из моих волос все шпильки. Он делает это медленно. Осторожно. Давая каждому локону естественно лечь на плечи. От такой интимности, от такой ласки я должна бы испытывать блаженство, однако я напряжена, я настороже, так как жду, что со мной опять заговорит Темный дух, и это портит весь момент.

Закончив распускать мои волосы, Брэм отходит назад и смотрит на дело своих рук.

– Тебе удобно? – спрашивает он. – Как тебе кажется, ты сможешь усидеть в этой позе?

– Вполне удобно, – заверяю я, хотя на самом деле я, как это ни глупо, чувствую тревогу. Незваный дух все еще здесь, со мной. Я чувствую, что он смотрит на нас. Слушает, что мы говорим. Готовый напомнить мне, что Брэм не знает, не может знать, что женщина, которой он отдал свое сердце и которая сейчас позирует ему, хранит в душе страшные секреты. Я стараюсь не показывать ему своей тревоги, но его не обмануть. Похоже, он остро чувствует смену моих настроений и от него невозможно скрыть, что меня что-то глубоко беспокоит.

– Дорогая моя, скажи, что с тобой.

– Я… не могу.

Он медленно качает головой.

– Помнишь, что я тебе говорил? Что бы ты мне о себе ни рассказала, это не изменит моих чувств. Теперь ты уже наверняка этому веришь. Или же ты все еще во мне сомневаешься? Скажи, дело в этом?

– Нет, не в этом.

– Может быть… – Он мнется, потом продолжает: – Может быть, это связано с твоим женихом? Я понимаю, разорвать помолвку будет непросто…

– Нет, дело не в Льюисе.

– Тогда в чем же? – Он берет мои руки в свои и чувствует, как они дрожат. – Как же я смогу помочь тебе, если ты отказываешься со мной говорить?

Быть может, тебе все-таки стоит ему сказать. Скажи, кто ты, и посмотри, как он на это отреагирует. Будет интересно наблюдать, как его клятвы в вечной любви превратятся в гримасу отвращения.

Я вскакиваю со стула и пробегаю мимо Брэма, затыкая руками уши.

– Замолчи! Замолчи! Замолчи! Почему ты не можешь оставить меня в покое?

Брэм хватает меня и притягивает к себе. Он всматривается в мое лицо и понимает – мои крики адресованы не ему.

– Кто это, Лилит? Кто тебя так пугает? Скажи мне.

– Я не могу! Ты этого не поймешь.

– Я могу попытаться.

– Это невозможно. И наша любовь, она тоже невозможна. Я вообще не должна быть здесь. Мне не следует с тобой встречаться. – Я пытаюсь вырваться из его объятий, но на этот раз он не разжимает рук. Я слышу его голос, успокаивающий, но настойчивый. И в то же время слышу, как, смеясь надо мной, меня дразнит Темный дух. Слышу я и голоса других духов, которых растревожила активность злобной души, явившейся из Тьмы. Я слышу, как мои верные офицеры-роялисты предлагают мне свою помощь. Я оглушена, я тону во всех этих голосах, во всех этих словах. Я чувствую, как мозг горит. Я издаю истошный крик и одновременно невольно совершаю мощное магическое действо – огненное и опасное кольцо, как взрыв, вырывается наружу. Его жаркая сила отбрасывает Брэма назад, и он врезается спиной в стену. Мольберт и стул, кровать и кресло переворачиваются, чайник и чашки летят на пол и разбиваются вдребезги, зеркало разлетается на куски. Вспышка слепящего света длится лишь секунду, но когда он остывает и гаснет, в воздухе повисает запах паленых волос, горящего дерева и пыли. Я стою неподвижно, сжав кулаки, и мои волосы причудливо развеваются, словно их раздувает нездешний ветер.

Брэм медленно и осторожно встает на ноги. Он немного ушибся и потрясен, но, в общем, невредим. Он оглядывает разрушения, которые я произвела в его комнате, затем ошарашенно смотрит на меня.

К счастью, вспышка заставила Темного духа замолчать.

Я делаю глубокий вдох, потом выдох и устремляю на мужчину, которого люблю, невозмутимый, спокойный взгляд. Я хочу сохранить в своей памяти его лицо таким, какое оно сейчас, когда я вижу на нем любовь, на тот случай, если потом увижу на нем только гадливость.

– Ты знаешь меня как леди Лилит Монтгомери, дочь шестого герцога Рэднора. И так оно и есть. Но мой отец был также и Верховным Магом Клана Лазаря, и когда он умер, это звание перешло ко мне. Мое клановое имя Утренняя Звезда, и я возглавляю ведовской клан, члены которого посвятили себя некромантии и поклялись общаться с мертвыми из Царства Ночи ради блага людей, а также охранять Великую Тайну. Иными словами, мой дорогой Брэм, ты влюбился в ведьму.

Брэм плотнее запахивает грубое одеяло на плечах Лилит. Они вместе лежат на узкой кровати, накрытые и полностью одетые, сжимая друг друга в объятиях, и ему хочется, чтобы так было всегда. В первые секунды после того, как Лилит сказала ему, после того, как она с полной серьезностью – и он понял, что это действительно серьезно – произнесла слово «ведьма», он почувствовал себя так, будто падает в тартарары. Так, будто все то, что он раньше знал, вдруг перестало быть правдой. Так, будто отныне он больше ни в чем не может быть уверен. Так, будто сама земля, на которой он стоит, быть может, нереальна. Собственно, в то мгновение, когда Лилит произнесла слово «ведьма», эта земля ушла у него из-под ног. Он понимал только одно – Лилит не лжет. И она не сумасшедшая. А раз так, то она сказала правду. Она ведьма. Ведьма, которая, как она объяснила, говорит с мертвыми и умеет ворожить. Последнее, впрочем, не стало для него сюрпризом.