Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

Думаю, ты наслаждаешься своим положением Верховной Ведьмы. Думаю, оно сделало тебя самонадеянной, ведьмочка. Ты воображаешь, будто твой драгоценный клан силен, но ты даже не можешь представить себе, что такое настоящие сила и власть.

– Скажи, дух, ты волшебник?

Волшебник! Как я ненавижу это слово. Я не нуждаюсь в ваших жалких заклинаниях и фокусах. Я колдун. Когда я ходил по земле, я был самым великим колдуном, которого когда-либо знал мир. Меня восхваляли, меня почитали. И равного мне нет до сих пор.

– И когда же это было? Когда ты обитал в Царстве Дня?

Много столетий назад, когда ваше волшебство было еще молодым.

– Что-то я не пойму, – осторожно говорю я. – Если ты и впрямь был так силен и тебя так чтили, почему же теперь ты опустился до того, чтобы служить такому низкому и гнусному сообществу, как Стражи? Почему ты вступил с ними в союз?

Я выбрал себе тех господ, которые принесут мне наибольшую выгоду.

Друсилла кладет ладонь на мою руку.

– Спроси его, кто тот Страж, который проник в наш клан, – шепчет она. Но дух слышит ее, так что мне нет нужды задавать этот вопрос.

Эта твоя старуха дура, если воображает, что мною можно так легко управлять! Я здесь не для того, чтобы торговаться, не для того, чтобы помогать волшебницам из Клана Лазаря. Я пришел, чтобы объявить свои требования, ясные и простые. Она такая же, как все члены твоего клана; она ставит себя выше тех, кто благодаря своему колдовству имел истинную власть! Какое высокомерие. В мире не было более великого колдуна, чем я… Люди, волшебники, мудрецы древности – все трепетали передо мной! Если бы меня вероломно не предали, я бы правил ими и сейчас!

Я пытаюсь переварить то, что он говорит, но вдруг Друсилла пронзительно кричит, словно от боли.

– Друсилла!

Она снова кричит. Кричит жалобно, душераздирающе, и я понимаю, что ей очень больно.

– Друсилла, что с тобой? Что стряслось?

Я слышу, как Темный дух смеется. Это сухой, скрипучий и мерзкий смех.

Друсилла с трудом выдавливает из себя:

– О, Лилит, ты должна отослать его прочь. – Ее голос искажен напряжением и болью. – Скорее. Он слишком силен… он остановит мое сердце.

Ни секунды не медля, не задавая ей вопросов и не пытаясь вновь заговорить с духом, я начинаю нараспев читать заклятье изгнания. Снова и снова, со всей страстью, на которую только способна, я повторяю древние фразы, которые должны отправить дух обратно во Тьму. Но я по-прежнему слышу его чудовищный смех. Друсилла хватается за меня, и я прижимаю ее к себе, изо всех сил стараясь заставить ее старое тело оставаться сильным и сопротивляться тому злу, которое причиняет ей такую боль. Она перестала кричать, но дышит очень быстро, и я начинаю бояться опоздать.

Неужели ты думаешь, что тебе удастся защитить их, ведьма? Я буду нападать на всех, кого ты любишь, ты меня слышишь? Если ты откажешься выполнить мое приказание, я разыщу того, кто тебе дороже всего, ибо мне известно, кому ты отдала свое сердце, и раздавлю его, как жука, попавшего под пяту великана.

– Уйди, Темный дух! Оставь нас! Я не боюсь тебя. Я не страшусь твоих угроз и не позволю тебе причинить вред этой кроткой душе. Если тебе хочется драться, дерись со мной, а не с хрупкой старой дамой.

Я жду, бормоча вполголоса молитву, обращенную к Гекате, прося ее прийти на помощь. И вдруг чувствую, что воздух в зале стал другим. Темный дух ушел.

– Друсилла? – Я хлопаю в ладоши. – Свет! Свет! – Факелы на стенах вспыхивают. Друсилла тяжело привалилась ко мне, ее лицо бледно и осунулось, кожа стала холодной и покрылась потом, но она твердо смотрит мне в глаза и сжимает мою руку.

– Не бойся, Утренняя Звезда, я… я цела и невредима.

– О, Друсилла, прости меня. Мне не следовало соглашаться, чтобы ты мне помогала.

– Вздор. Зачем мне вообще жить… если не затем, чтобы помогать главе моего клана? Ну все, только помоги мне сесть попрямее. Так уже лучше. – Проходит несколько секунд, и она снова ровно дышит и полностью владеет собой. – Спасибо, Лилит. Срочные меры, которые ты приняла – и притом очень умело, – спасли меня.

– Я не понимаю, почему он захотел причинить тебе такую ужасную боль?

– А я понимаю, ибо знаю, против кого мы сейчас устояли.

– Ты знаешь, кто этот Темный дух?

Она медленно кивает.

– Его зовут Эдмунд Уиллоуби. Этот твой Темный дух был не просто каким-то неприметным колдуном, по мелочи балующимся спиритизмом, Лилит. Он, как и говорил, был самым могущественным колдуном своего времени. Да и всех времен.

– Это имя мне знакомо.

– Ты всегда была внимательной ученицей. Его имя наверняка упоминали наставники во время занятий.

– Он сказал, что равных ему еще не бывало. Никого. Это правда?

– Было бы трудно опровергнуть его утверждение, поскольку нынче никто не занимается Черной некромантией.

– Он оживлял мертвецов и поднимал их из могил?

– Это пытались делать все некроманты его времени, но не у всех получалось. А вот он умел оживлять мертвых, и это при том, что у него не было Эликсира, он не владел Великой Тайной, и вся магия, которую он применял, все его заклинания и обряды очень отличались от того, что знаем мы. Он был очень могуществен и потому нажил себе врагов. Его история может служить хорошим предостережением тем, кто недооценивает ту жажду власти, которую внушает некромантам Эликсир. Уиллоуби было мало того высокого положения в обществе, которое он занимал. Ему было известно, что существует магическая сила, превосходящая ту, которой обладает он сам, и он решил, что может заполучить ее.

– «Великую силу некроманта, восставшего из мертвых…

– …превосходит только сила ожившего волшебника», – Друсилла кивает, заканчивая цитату из Книги Божественной Мудрости. – Всегда было известно, что успешно оживленный некромант должен обладать феноменальной магической силой. Из истории мы знаем, что Уиллоуби велел своему помощнику оживить себя после того, как он умрет, используя Эликсир. Но у него были завистливые враги. Они подкупили помощника, и он не стал проводить необходимые обряды, чтобы оживить господина, так что Уиллоуби так и остался скитаться во Тьме. До недавнего времени.

– Теперь ему удалось вернуться назад. С помощью Стражей. Он сказал мне, что я должна выполнить его приказание. Как ты думаешь, это идея Стражей? Он ожидает, что я отдам им Эликсир?

Лицо Друсиллы серьезно.

– Будь осторожна, Утренняя Звезда. Он страшный противник. Если ему что-то от тебя нужно, он не остановится ни перед чем. Помни об этом, дитя мое, и всегда будь настороже.

И я снова слышу слова, которые прошипел мне в уши злой дух, пока мучил ее: «Я разыщу того, кто тебе дороже всего». Брэм! Он собирается добраться до меня, мучая моего милого Брэма. Когда я думаю о том, как он заставил страдать Друсиллу – а ведь она опытная ведьма, – у меня холодеет кровь. Я не могу допустить, чтобы Брэм остался беззащитен перед лицом такого существа. Не могу.