Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

– Ты не первая, кому приходится делать такой выбор. Если клану, как ты сказала, угрожает опасность со стороны Стражей, твоей первой, твоей единственной заботой должна быть защита Эликсира Лазаря. И ты знаешь это сама. Личное счастье – роскошь, и если ты обретешь его, то только за счет благополучия клана. А этого допустить нельзя. – И он впервые обращается к Брэму: – Молодой человек, если вы и впрямь любите мою дочь, то должны отпустить ее. Вы не можете ей помочь. Темный дух не причинит вам вреда, если вы больше не будете связаны с Лилит. Оставьте ее и Лондон. Если вы перестанете с ней общаться, то будете в безопасности. А она сможет спокойно исполнять свой долг.

Сказав то, что хотел, он поворачивается к Брэму спиной, чтобы вновь начать увещевать дочь.

– Нет, сэр, я ее не оставлю.

– Что? – Герцог Рэднор не привык к неповиновению, ни живой ни мертвый.

Брэм чувствует, как его волосы покрываются корочкой льда, и отлично сознает, как поношена одежда на нем и какой неухоженный у него вид. Он понимает: его выговор выдает незнатное происхождение, а одежда так и кричит о бедности и во многих отношениях он совсем не тот человек, какого герцог хотел бы видеть рядом со своей дочерью. Но Брэму теперь уже нет дела до подобных вещей.

– Я не брошу Лилит. Она для меня все. Я люблю ее…

– Любовь – это нечто большее, чем поцелуи и красивые слова!

– Вот именно. Любовь предполагает верность. Вы можете отказать ей в помощи, которую она у вас просит; таково ваше понимание любви. Я же буду поддерживать ее, несмотря на любую опасность. Нет, я не стану утверждать, будто знаю, что такое ваш клан или его основной закон, или будто я действительно понимаю то, что происходит тут в эту минуту. Если размышлять над всем этим слишком долго, можно сойти с ума. Но даже если я и не могу всего этого уразуметь, это вовсе не значит, что я не способен помочь Лилит. Мы будем держаться вместе, и я сделаю все возможное, чтобы она могла спокойно исполнять свой долг. Потому что он для нее важен. Вам не заставить меня уйти, как какого-нибудь неугодившего слугу. И не запугать. Теперь я часть жизни вашей дочери, нравится вам это или нет. – Он подходит к Лилит и берет ее за руку.

– Пожалуйста, папа… – шепчет она.

Герцог качает головой.

– Похоже, ты сделала выбор, дочь, – говорит он. И в следующее мгновение исчезает, а Брэм с Лилит опять стоят у могилы одни.

Вот и наступает праздник зимнего солнцестояния. И палаты, находящиеся под домом номер один на площади Фицрой, заполняются волшебниками и волшебницами. Мы будем праздновать в прихожей. Все начнется с дружеских посиделок. Несколько младших ведьм принесли угощение, как всегда простое: сыры, деревенский хлеб, соленья и фрукты. Здесь сегодня также много красного вина, оно нам нужно для того, чтобы расслабиться, а не для того, чтобы опьянеть. Сегодня канун дня зимнего солнцестояния, и по этому случаю в подземелье собирается клан, чтобы еще раз укрепить связывающие нас братские и сестринские узы, а затем вызвать какой-нибудь дух и расспросить его о самых разных вещах. Это самая долгая ночь в году, темные часы суток длятся намного дольше светлых, и те, кто уже пересек Рубикон, жаждут вступить в контакт. Все члены клана, которые могут прийти, являются без масок, чтобы отпраздновать продолжение существования Клана Лазаря и сохранение Великой Тайны, а также порадоваться дарованной нам привилегии общаться с духами умерших. Это веселое мероприятие, хотя в прошлом в эту ночь случались важные знамения. Ибо день и ночь зимнего солнцестояния в основном подчинены духам, а не некромантам, и именно поэтому являются важной датой в нашем календаре. Памятуя об этом, мы с Друсиллой приложили немало усилий, чтобы создать вокруг прихожей и Большого зала защитный слой магии. Мы не хотим, чтобы к нам проник Темный дух Эдмунда Уиллоуби.

После того как я отвезла Брэма на кладбище и отец отказался нам помочь, мы с ним просидели в его комнате до самого рассвета. Неизменная поддержка, спокойствие, с которым он воспринял появление у могилы духа, то, как он бросил ему вызов, – все это заставило меня полюбить его еще сильнее. Час за часом он задавал мне вопросы, а я, как могла, отвечала на них. Бедняга, к тому времени, когда занялся новый день, ему пришлось узнать столько пугающих и невероятных вещей. Но чтобы быть в безопасности, он должен все это усвоить. Он должен как можно лучше понять, что собой представляет наш клан. Чем мы занимаемся. И кем являюсь я. Мое сердце все еще сжимается, когда я вспоминаю, как разочарован был во мне отец, как он рассердился из-за того, что я совершила. Всю свою жизнь я старалась делать все, чтобы он был мною доволен, и вот теперь я разбила его сердце. Я должна доказать ему, что Брэм достоин моего доверия. И первой частью этого доказательства должен стать успех в противоборстве с Темным духом. Я не дам ему причинить зло Брэму. Я защищу Эликсир от Стражей и от любого, кого бы они на меня ни натравили. И возможно, тогда отец меня простит.

Мы с Яго пришли на праздник заранее. Это тот редкий случай, когда от меня не требуется надевать Священную Ризу или даже ведьминский плащ, и я могу одеться так, как хочу. Я выбрала для сегодняшнего празднества самое нарядное из тех черных платьев, которые приобрела в магазине миссис Моррел. Оно сшито из мягчайшего бархата, скроено так, чтобы ниспадать присборенными складками до моих лодыжек и плавно колыхаться при ходьбе. Его темный тяжелый материал оживляют кружева, которыми отделаны на плечах короткие рукава и та часть, которая прикрывает грудь от глубокого выреза до высокого воротника. Это самый шикарный туалет, который я носила за все последние месяцы, и должна признаться, я чувствую себя в нем особенной. Одеваясь на сегодняшнее торжество, я чувствовала глубокую печаль от того, что рядом со мною нет Вайолет. Она очень любила праздник зимнего солнцестояния, и мы всегда отмечали его вместе. Я пыталась вызвать ее дух, но у меня ничего не вышло. Друсилла попыталась мне помочь, но мы так и не смогли отыскать ее след. Я знаю, ее нарочно от нас прячут. И я ничего не могу поделать. Я попыталась представить себе, какое украшение она посоветовала бы мне надеть, и выбрала изящную золотую цепь. Ее подарил мне отец, она тяжелая и выглядит так необычно, что ее можно надевать только на собрания клана. Она три раза обвивается вокруг шеи и несколько ее витков свисает ниже талии, сверкая, когда я двигаюсь. Еще я надела черные кружевные перчатки, кончающиеся чуть выше локтя, так что если не считать того, что просвечивает сквозь кружева, у меня открыты только часть груди в вырезе и части рук. Прическу мне сделала моя нынешняя камеристка Элис, которой я дала понять, что иду на небольшую частную вечеринку. Этой лжи было достаточно, пока она укладывала мои волосы, но перед тем, как служанка ушла из моей спальни, я на всякий случай наложила на нее заклятье забвения. Она довольно приятная девушка и умелая камеристка, но я не могу быть уверена, что она не будет говорить обо мне с другими слугами, а то, что я нарядилась так шикарно во время траура, могло бы дать им пищу для пересудов. Элис уложила мои волосы в затейливую прическу и водрузила на них золотую тиару, украшенную изображением стрекозы. И, взглянув на себя в зеркало, я впервые по-настоящему почувствовала, что я – Верховная Ведьма нашего древнего клана.