Пола Брекстон - Полночная ведьма [litres]

Брэм целует ее в щеку, желая просто проявить нежность, но она вдруг сжимает его лицо руками и со страстью, которая ошеломляет, целует его в губы.

– Давай уедем, – просит она.

– У тебя на примете есть какой-то тропический остров?

– Нет, но я могла бы отвезти тебя в Рэднор-холл.

– Куда?

– В наше поместье. Дорогой, я говорю серьезно. Что плохого в том, чтобы съездить туда на субботу и воскресенье?

– А кого еще ты туда пригласишь? Кто, по-твоему, счел бы меня подходящей компанией? Имей в виду, я ни разу в жизни не охотился и совершенно не умею ездить верхом. И я никогда не пытался выдать себя за волшебника.

Она, смеясь, качает головой.

– Больше я никого туда не приглашу, в этом-то и заключается вся прелесть. Там никого больше не будет. Только ты и я.

– И толпа слуг.

– Мы держим мало прислуги, когда живем в Лондоне, а в последнее время мы находимся здесь постоянно. Мама предпочитает жить в городе. Думаю, она терпела жизнь в поместье только ради отца и нас с братом, когда мы были детьми. Так что без крайней необходимости она туда не поедет. О, Брэм, давай убежим! Мы могли бы остаться там даже на всю неделю. Думаю, там мы были бы в безопасности.

– Неужели духи не могут перемещаться?

– Могут, но тот, кто контролирует Темный дух, не будет знать, что мы уезжаем, пока не станет слишком поздно. Как и нам всем, Стражу придется ехать туда на поезде или автомобиле. И даже последовав за нами, он не сможет подойти к дому ближе чем на расстояние двух миль, потому что наше поместье очень велико. Там мы были бы в безопасности, хотя бы какое-то время. Вместе.

Он пытается представить себе, что влечет за собой ее предложение. Мысль о том, что она будет рядом и днем и ночью, так заманчива, что ему становится страшно.

– Но я не должен… компрометировать тебя, Лилит.

– Брэм, посмотри на меня. – Она решительно кладет руки ему на плечи и смотрит на него спокойно и серьезно. – Я взрослая женщина и могу сама решать, что мне делать. Я хочу отвезти тебя в Рэднор-холл. После… после того, что сейчас случилось… я просто отказываюсь думать, что будет потом. Но если ты не хочешь…

– Хочу! – Он смеется.

– Тогда решено. Я все организую. Мы сядем на поезд, идущий в Ладлоу.

– А когда мы приедем в поместье, ты расскажешь мне больше о том, чем ты занимаешься? Я знаю, твой клан для тебя очень важен. Я хочу понять. Ты меня просветишь?

– Непременно. Я расскажу тебе так много, что у тебя голова пойдет кругом и тебе надоест даже сама мысль о волшебниках, о том, кто они такие, как выглядят и как их можно узнать. – Она смеется, потом снова становится серьезной. – Мы не можем рисковать, Брэм. Мне надо будет придумать способ, как тебя защитить. И подумать над тем, как противостоять Стражам. Лучше всего для этого уехать в деревню. С тобой.

– Когда? – спрашивает он, уже захваченный ее идеей. – Когда должно случиться это чудесное, невероятное событие?

– Через две недели, – говорит она. – После бала у Энструзеров.

– После бала, – повторяет он, и они сидят, обнявшись и слушая чудные крики зверей, привезенных из далеких земель, но сумевших прижиться в этом новом для себя странном мире.

Позже, лежа в своей кровати, которая теперь кажется ему одинокой, Брэм безуспешно пытается заснуть. Он думает о том, как они с Лилит проведут неделю вдали от Лондона, где им не будут мешать ни ее мать, ни ее многочисленные друзья, которые наверняка рассказали бы Льюису об интересе его невесты к другому мужчине. Брэма беспокоит то, что она пока так и не разорвала помолвку. Она сказала, что ждет подходящего момента, что хочет, чтобы в Лондон к этому времени вернулся ее брат, что ей надо придумать причину разрыва и этой причиной не должен быть Брэм и что ей нельзя чинить помехи клану. Последние две причины тревожат Брэма больше всего. Ведь если у них есть совместное будущее, она, разумеется, должна заявить Льюису, что любит другого, что любит его, Брэма. Или же она все-таки стыдится его, хотя сама не раз говорила, что это не так? А что, если ее верность клану перевесит ее решимость следовать зову сердца? Она объяснила, что Льюис тоже волшебник, как и она. А стало быть, их связывают особые узы.

Которых у меня с ней не будет никогда.

Он поворачивается на бок, натягивая слишком тонкое одеяло до самого подбородка. Холод – плохой помощник, когда пытаешься забыться сном. Он решает, что надо выпить чего-нибудь горячего, чтобы согреться, и, встав с постели, начинает ощупью искать в темноте спички. Найдя их, он зажигает масляную лампу и тут видит, что в чайнике нет воды. Мысленно бранясь, он надевает ботинки и идет на кухню. Спускаясь по скрипучей лестнице, он старается ступать как можно тише, потому что знает – Джейн не погладит его по головке, если он разбудит кого-то из детей. Вокруг стоит тишина, но, дойдя до прихожей, он с удивлением слышит доносящиеся из студии Мэнгана тихие голоса. Он различает хриплый голос скульптора, но второй голос ему не знаком.

Кто бы мог прийти к нему в такой час? Ведь сейчас слишком темно, чтобы рассматривать скульптуры.

Его охватывает любопытство, и, поставив лампу на нижнюю ступеньку лестницы, он осторожно идет по коридору к пробитому в стене проему без двери, ведущему в студию. Он не входит, а останавливается в пыльных потемках и прислушивается. Вглядываясь в царящий в комнате полумрак, он различает две фигуры, сидящие перед камином, в котором горит на удивление яркий огонь, представляющий собой единственный источник света. В этом пляшущем свете Брэм видит Мэнгана, держащего в руке бокал бренди. Скульптор кивает в ответ на слова своего гостя. Тот низкоросл, толст, и по его голосу чувствуется, что он сейчас улыбается.

– Дорогой Мэнган, – говорит он, – в этом вопросе я с тобой полностью согласен, но что еще мы можем предпринять?

– Она девушка упрямая, – замечает Мэнган. – И не потерпит никакого ограничения своих передвижений. Мы не должны ограничивать ее ни в чем. Надо дать ей самой управлять своей жизнью.

– Очень может быть, но ведь Утренняя Звезда так молода. Возможно, она сама не сознает, какая ей грозит опасность. Наша первейшая обязанность – оградить ее от всех угроз.

Утренняя Звезда? Да ведь это имя Лилит в ее клане! Откуда же этот человек знает его? С какой стати он обсуждает ее положение в клане, которым она руководит? Разве что… разве что он сам волшебник!

Брэм чувствует, как кровь стучит у него в висках. Теперь он понимает.

Разве что они оба: и он, и Мэнган – волшебники!

Эта мысль настолько поражает его, что он спотыкается в темноте и чуть было не валится вперед, прямо в студию. Он прижимается к стене коридора и стоит неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Если эти двое и услышали что-нибудь, то ничем этого не показывают и замолкают только на несколько секунд.