Мария Архангельская - Охотница [СИ]

Макс поймал её руку и вдруг прижался к ней губами.

— Никогда себе не прощу, что это всё из-за меня, — произнёс он. — Женя, я давно должен был это сказать, да всё тянул, как последний трус. Выходи за меня замуж.

— Замуж? — Женя хлопнула глазами. — Ну… Сейчас не самое подходящее время…

— А когда оно будет, подходящее? Женечка, солнышко моё, я правда тебя люблю. Я уже и кольцо приготовил, да всё не решался, всё тоже время подходящее выбирал. Ну вот и довыбирался. В таких делах нельзя откладываться.

— Нет, подожди! — Женя упёрлась ладонью ему в грудь. — А что если всё-таки окажется, что это она, а не я — настоящая Женя Белоусова? Что тогда?

— Я уверен, что настоящая — ты. Но даже если и нет… Ну, придётся уйти от Андрея Ильича, подумаешь, трагедия. Чёрт с ним, с «ДомКвартВопросом», что я, работу себе не найду? И работу найду, и семью обеспечу, не сомневайся. Я люблю тебя. Тебя, а не её. Женя! Ты что?

— Ничего, — Женя хлюпнула носом, — ничего. Это я так… Не обращай внимания.

— …Словом, было решено, что ты останешься здесь, — подытожил Рахеф.

— Но почему?! — я едва удержала форму. Это не очень приятно — когда собеседник перед тобой превращается в шар или начинает расплываться, как пятно краски в воде, и потому считается дурным тоном. Но порой очень трудно сдержаться.

— По вполне очевидным причинам, Хэо. Ты же не новичок, неужели тебе надо объяснять? Ты слишком долго носила Личину. Тебе надо отдохнуть. Расслабься, погуляй, пообщайся с семьей и друзьями. Жаль, что ты так и не завела себе партнёров, встретиться с ними было бы очень полезно.

— Вы же сами говорили, что Звёздный Остров отнесло слишком далеко, и Коридор к нему лопнул, — напомнила я. — Сколько времени понадобится, чтобы его восстановили?

— Ты права, много. Но у тебя и на Радужном есть знакомые, верно? Побывай у них, пригласи их к себе. Кстати, в Музыкальном дворце теперь накачивают газ в несколько залов, там можно послушать звуковую музыку. Им было бы интересно мнение знающего человека, какая смесь и плотность газов лучше всего передают звуковые колебания.

— На это есть специалисты, — буркнула я.

— Они будут рады учесть мнение любого, — терпеливо возразил Наставник. — Хэо, да что с тобой? Раньше ты никогда не была столь упрямой.

Я виновато приглушила свечение своего тела — наш аналог вздоха раскаяния. Да, конечно, в словах Рахефа был резон. Я действительно слишком долго носила Личину. Когда мы, Охотники и Материалисты (я невольно улыбнулась, вспомнив, что в мире, который я только что покинула, в последнее слово вкладывается совсем иной смысл), вселяемся в скопированные с жителей материальных миров тела, мы также получаем их память. Создание Личин когда-то было огромным шагом вперёд — раньше для выхода в другие миры из Пустоты нам требовались тела жителей этих самых миров. Причём тела не пустующие — лежащие в коме, например, не годились, и сумасшедшие тоже, ведь дефекты работы мозга сказывались и на новом жильце. Обладатель тела и «подселенец» неизбежно сталкивались и хорошо, если они могли договориться между собой и какое-то время мирно просуществовать вместе. Но нередко начинались конфликты, и ничем хорошим это не заканчивалось.

С изобретением Личин проблема была решена. Мы получили возможность выходить в материальный мир и при этом чувствовать себя там как дома — память, вместе с телом скопированная с местного жителя, прекрасно информировала нас о состоянии дел. И пока Портал был открыт, пока мы получали постоянную подпитку из Пустоты, две памяти, своя и чужая, существовали в нас параллельно, позволяя при необходимости обращаться к любой из них. А вот если Портал захлопывался, настоящие воспоминания гасли. Я так толком и не поняла, почему — наши учёные это объясняли, но я никогда не была сильна в науках. Но факт оставался фактом: если пришелец из Пустоты оставался в материальном мире без связи со своей родиной, с его разумом начинали происходить изменения. Если он был в теле местного жителя, то сознание «подселенца» начинало угасать, вытесняться «хозяином», и постепенно гибло совсем. Раньше то же самое происходило и с теми, кто был в Личинах, но недавно удалось их доработать, снабдив дополнительным источником энергии, и теперь обитателю искусственно созданного тела грозила только потеря настоящих воспоминаний. Именно это со мной и произошло.

Однако, хотя Личины спасли нас от войны с чужими личностями, кое-какая опасность всё же оставалась. Два набора воспоминаний, каждый из которых воспринимается как подлинный — для психики это, мягко говоря, нездорово. А уж если с каждой новой Личиной ты получаешь новую память, которая воспринимается как своя — то тут и свихнуться недолго. Лично я относила уже с десяток разных Личин и могла подтвердить — пробыв в них достаточно долго, даже без разрыва связи через некоторое время начинаешь сомневаться в том, кто же ты на самом деле. А потому каждому вернувшемуся из другого мира домой полагался длительный отдых. Нужно восстановить старые связи и привязанности, вновь проникнуться духом и прелестью нашего мира — мира Пустоты и парящих в ней городов-Островов — вспомнить всё, что меня здесь радует и огорчает… Вспомнить и осознать, что я не Женя Белоусова, я — Альсуль Хэо Иэни. Чтобы потом быть готовой принять новую порцию чужой памяти — и суметь от неё дистанцироваться.

Всё это так… Но ведь теперешний случай — исключительный. К тому же я хотела использовать ту же самую Личину — то есть никакого резкого перехода от одних воспоминаний к другим не будет. Но если я даже своего Наставника не смогла убедить отпустить меня обратно — что уж говорить о Наставническом Совете.

— Вы же знаете, Рахеф, что для меня это личное, — сделала я последнюю безнадёжную попытку. — Там осталась моя подруга. Я должна ей помочь… и потом я подобралась к преступнику ближе всех. Как бы там ни было.

— Но он сбежал, и теперь, боюсь, придётся начинать всё сначала. Ты будешь в равном положении с остальными Охотниками. Если, конечно, — Наставник внимательно посмотрел на меня, — ты сказала нам всё.

— Всё, — твёрдо повторила я.

— И не думай, будто у меня за Диссос душа не болит. Не ты одна поддерживала с ней близкие отношения, так что, поверь, её нынешнюю носительницу будут искать со всем усердием.

Если бы я в этот момент дышала, то обязательно бы вздохнула. Спорить с Рахефом было очень сложно.

Мы перемещались вдоль одной из улиц Радужного Острова. Здесь находилась штаб-квартира Охотников, так что все мы, входившие в Братство, жили на этом острове. Я машинально отметила, что за время моего отсутствия улицу перестроили. Вернее, поправила я себя, переформировали. Обычное дело для Островов, но когда возвращаешься из другого мира, первое время удивляешься, насколько же всё у нас изменчиво.