Джесс Буллингтон - Печальная история братьев Гроссбарт [litres]

– Что это у вас? – поинтересовался он.

– Явился, чтобы нас пытать, тля трусливая? – наседал на него Манфрид.

– Тогда тебе стоило взять с собой побольше людей, – поддержал брата Гегель.

– То-то я думал, насколько хорошо святой отец понимает язык. Теперь знаю, – вздохнул Родриго. – Капитан приглашает вас нынче утром разделить с ним трапезу. Если вам дороги ваши шкуры, я бы советовал воздержаться от подобных выходок, ибо мысль выбить из вас правду принадлежала мне одному. Впрочем, вероятность такого исхода в будущем зависит от вашего поведения у него за столом. А теперь давайте вызволим священника.

– Нет, – буркнул Гегель, повесил кирку на пояс и разрядил арбалет. – Нам нужно переговорить с глазу на глаз.

– То бишь без расперченных хлыщей в высоких сапогах, – уточнил Манфрид.

– Я бы тоже хотел переговорить с тобой с глазу на глаз, мейстер Гроссбарт, но должен уступить очередь капитану, – прорычал Родриго, развернулся на каблуках и повел их к лестнице.

– В этом не сомневаюсь, – отозвался Манфрид. – Только тебе не понравится, потому что на пол упадет твоя голова, а не мои штаны.

Родриго скривился, вообразив такую картину, но промолчал. Эти ублюдки явно вознамерились потуже затянуть петли на своих шеях. К тому же Родриго точно знал: если эти оборванцы погладят капитана против шерсти, тот их сам может прикончить еще до завтрака. Похоже, Гроссбарты слишком возгордились, чтобы отрицать, что они убили его брата Эннио, если и вправду это сделали. Но он с удовольствием убил бы братьев лишь для того, чтобы увидеть, как ухмылки сползут с их тонких губ.

Они спустились по лестнице, пересекли зал и вошли в коридор, ведущий в противоположное крыло от кухни. Двое крепких парней в кольчужных хауберках подпирали там стенку, но при их появлении уважительно кивнули Родриго. В конце коридора обнаружилась дверь черного дерева. Родриго постучал в нее условным стуком, который оба Гроссбарта на всякий случай запомнили. Затем щеголь распахнул дверь и жестом пригласил их войти. Первым вперед двинулся Гегель, а Манфрид попятился следом, чтобы не спускать глаз с Родриго. Тот вошел последним и закрыл за собой дверь.

Комнату почти целиком занимал массивный стол, уставленный тарелками, блюдами и кувшинами, за ним сидел капитан. Рыжая борода спускалась на грудь и исчезала где-то под столом, что сразу понравилось Гроссбартам. Преклонный возраст выдавали лысина и уши, провисшие под грузом тяжелых золотых колец, а также мускулистое тело, обвисшее и ослабевшее от долгой бездеятельности. Голубые глаза и крупный нос, большой рот на чуть загорелом лице. В больших руках капитана покачивался самый громадный арбалет, какой братья видели в жизни. Капитан направил оружие куда-то между ними, а когда заговорил, произносил каждый слог очень четко, чтобы сильный акцент не исказил смысл.

– Вы – Гроссбарты.

Утверждение, не вопрос.

– Ага, – признался Гегель, снимая со взвода свой арбалет.

– А ты – капитан Бар Гусь, – объявил Манфрид, не снимая ладони с навершия булавы.

– Алексий Барусс, – улыбнулся капитан, показав ряд изломанных зубов.

Родриго сказал что-то по-итальянски, и лицо капитана омрачилось гневом, нос надулся, глаза сузились. За миг до того, как Гроссбарты запрыгнули бы на стол, чтобы начать бой, он заревел:

– Я не потерплю, чтобы мои гости боялись, будто против них плетут интриги! В их присутствии ты будешь говорить так, чтобы они понимали, или молчать!

– Вот это правильно, – согласился Гегель, не пытаясь скрыть удовлетворение.

– Это честно, – просиял Манфрид. – А можем мы поговорить без этого ябеды?

– Капитан… – начал Родриго.

– Твои услуги более не нужны, – прорычал Барусс. Его грудь при этом ходила ходуном.

– Но…

– Я знаю, чего ты хочешь, – проговорил Барусс и снова обмяк в своем похожем на трон кресле. – Все сделаю в твоем присутствии. Ваши имена.

– А? Ну, Гегель Гроссбарт.

– Манфрид Гроссбарт.

– Есть у вас здесь другие дела, кроме того, чтобы вернуть мне мою собственность?

– Нет. Но раз мы здесь, есть и другое дело, которое можно было бы обсудить, – ответил Манфрид.

– Вы наемные убийцы? – продолжил Барусс, безошибочно переводя арбалет на того, кто говорил.

– Мы никогда не убивали никого, кроме тех, кто нам причинил зло, – ответил Гегель.

– Или тех, кто причинил бы, если б мы дали такой шанс, – добавил Манфрид.

– Вы принесли яд к моему столу?

– Да, у меня есть чуток в мешке, – сказал Гегель.

– Только потому, что мы побоялись оставить свои вещи в комнатах, – добавил Манфрид и бросил на Родриго уничижительный взгляд.

– Вы собираетесь меня убить? – спросил Барусс таким же тоном, каким предложил бы вина.

– Нет, если не дашь нам на то повод, – ответил Гегель. Манфрид кивнул.

– И вы никому не служите, только самим себе?

– И Марии, – сказал Гегель.

– То есть Пресвятой Деве, – объяснил Манфрид.

– Удовлетворен? – спросил Барусс, глядя на Родриго.

– Как вы можете им доверять? – взорвался тот.

– А как они могут доверять человеку, который в их присутствии говорит на неведомом наречии? Не могут, и я не могу доверять человеку, который не доверяет мне и тем, с кем я вожу компанию. Так что – вон отсюда.

Барусс положил арбалет на стол и налил себе вина, взмахом руки отослав пораженного Родриго. Тот поклонился, вышел, не взглянув на Гроссбартов, и с грохотом захлопнул за собой дверь.

– Дверь заприте, – приказал Барусс. Гегель так и сделал, пока Манфрид подходил к столу. – Садитесь и ешьте. Он потерял брата, а вы там были, это и не дает ему покоя.

– Вот за умника я бы Энниса никогда не принял, – пробурчал Манфрид, налегая на жареную чайку.

– Родриго показал себя лучше, чем Эннио, во всем, кроме управления фургоном, поэтому поехал он, а Родриго остался, – проговорил Барусс, прихлебывая вино между словами.

– Эннио в конце себя не так уж плохо показал, – сказал Гегель.

– Но меня беспокоит начало, – сказал Барусс. – Врагов у меня – легион, поэтому Родриго пытается меня защитить. Одного зеленоухий юнец не понимает: если человек не может дать врагу отпор за собственным столом, он и сидеть за ним не вправе. К тому же, вы мне вернули то, что не смог привезти Эннио… – Барусс замолчал и уставился в тарелку.

Некоторое время Гегель ел молча, потом глотнул вина и откашлялся.

– Мы были в горах, направлялись на юг, когда увидели, как твой фургон едет к нам, – начал он, и всякий раз, когда ему нужно было пожевать или выпить, поводья перехватывал Манфрид и продолжал рассказ.

Братья ничего не упустили, кроме того, что Манфрид увлекся таинственной женщиной. Рассказали даже про спор с Эннио о нравственности своего кладбищенского ремесла. Еда остыла, а они все ели и говорили, и, прежде чем братья закончили, капитану пришлось добыть еще одну бутылку вина с каминной полки, чтобы наполнить бокалы.