Дарья Быкова - Дорогой чужого проклятия [СИ]

— Он… красивый… — смущённо ответила Ая. И, наверняка, ещё глазами похлопала. Это она умеет.

— Как Вы познакомились? — не сдавался голос.

— О, это было очень романтично, — прощебетала Ая. Да уж, в проклятом лесу, в окружении отряда головорезов… крайне романтично.

— Ну же, продолжайте… — подбодрил собеседник.

— Что именно продолжать? — в голосе Аи проскользнули нервные нотки, и Шеррайг, мысленно себя ругая — она же не в курсе их договорённостей с принцем и, наверняка, переживает, пока он тут забавляется, поспешил распахнуть дверь.

Этого представителя сыска он ещё не видел, хотя за нынешнее, невероятно растянувшееся утро, он повидал их столько, что казалось уже всех. Но это было неважно.

— На каком основании допрос? — мирно полюбопытствовал элронец, немного успокоившись — особо несчастной Ая не выглядела, а при появлении Шеррайга даже заулыбалась.

— Какой допрос, что Вы, ар Шеррайг! — мгновенно сориентировался сыскарь. — Мы просто беседуем… о том, о сём… — Он немного осёкся в конце, поймав взбешённый взгляд Аи.

Шеррайг этот взгляд тоже заметил, и ему вдруг подумалось, что на счастье сыскаря беседа проходит в кабинете, а не в гостиной. Иначе бы Ая его сейчас отдубасила подушкой. Он усмехнулся воображаемой картине, а потом вдруг понял, что он, Шеррайг, против. Против того, чтобы Ая била подушкой кого-либо, кроме него самого. И сам себе удивился.

— Завтракала? — спросил Аю, невольно проводя рукой по её волосам.

Она отрицательно покачала головой… И Шеррайг опять-таки неожиданно для себя повёл её завтракать-обедать в одну из ближайших кофеен. Вместо того, чтобы пойти спать. Совсем из ума выжил, — сказал он себе. Не помогло.

— Как наши дела? — спросила Ая.

И Шеррайг вкратце рассказал о ночном разговоре с принцем. И что картинка у него не складывается. В первую очередь, никак не увязывалось неудавшееся похищение принца. И он, поразмыслив, решил пока считать, что это другой «злыдень» — как назвала злоумышленника Ая. Или злыдни — не исключено, что их там несколько, организованная группа, так сказать.

— Почему другие-то злыдни? — недоумённо хмурилась Ая, прячась за чашкой горячего шоколада — только глаза и выглядывали, такая большая была чашка.

— Потому что очень разный уровень магической подготовки. Если бы похищение организовывали те, кто придумал такой способ убийства, то принц бы сам вбежал в нужный портал. Или бы Соф его сама туда втолкнула…

— Слушай, — вдруг неожиданно заинтересовалась Ая, — а какова всё же вероятность, что от моего лечения загнётся только пациент, а не мы с тобой?

— А тебе зачем? — насторожился Шеррайг.

— Как средство самообороны, — вполне серьёзно ответила она. — Ну и как оружие. Ну так как?

— Я бы сказал, процентов семьдесят, — не очень уверенно произнёс он. — Так что только в случае крайней необходимости, когда другого варианта просто нет.

— А на бал всё-таки пойдём? — просительно заглянула в глаза Ая. И он невольно улыбнулся — пойдём.

— А какой у нас вообще план? — не унималась она.

— У нас? — красноречиво поднял бровь Шеррайг. Но Ая решительно этого не заметила. И он сам себе признался, что «у нас» звучит гораздо лучше, чем «у тебя». Как-то теплее, что ли. И уже собирался ответить, рассказать, но…

— Кого я вижу! — промурлыкал над ухом мелодичный голос. Он обернулся, привстал, чтобы поприветствовать его обладательницу, спиной чувствуя, как взгляд Аи теряет теплоту и становится колючим.

— Ара Амалия-Риана, — принял протянутую для поцелуя руку… и поцеловал. Ну а что с ней ещё делать? Этикет… Не может же он в угоду этой зеленоглазой девчонке начать хамить всем красивым женщинам, — говорил себе Шеррайг. Но внутри всё равно что-то свербело и царапало.

— Надолго ли? — Амалия-Риана без приглашения опустилась за столик рядом с Шеррайгом. Аю она подчёркнуто не замечала.

Шеррайг пожал плечами. Поддерживать разговор не хотелось. Да и видеть её он был не очень рад. Момент был как-то не тот. Не подходящий. Хотя Амалия была хороша — высокая, стройная, с огромными синими глазами и вьющимися чёрными волосами. Хорошо хоть не рыжими, — подумал он про себя. А то, глядишь, и чашкой прилетело бы.

— Навестишь? — пропела Амалия.

Он планировал вежливо отказаться, но не успел.

— Он не может, — сказала Ая. — Болеет. Чумкой.

— А Вы ему кто? — недоверчиво спросила Амалия.

— А я тоже болею. Бешенством! — мрачно сказала Ая. — Так что с нами опасно быть рядом… — и выразительно щёлкнула зубами.

Амалия наморщила носик. Но из-за стола поднялась, нагнулась к Шеррайгу и проворковала:

— Надумаешь — приходи. В любое время дня и ночи.

И удалилась, запечатлев поцелуй на его щеке. По правде говоря, метила она не туда, но он успел-таки подставить щёку.

Разговор дальше не ладился, Ая отвечала односложно, сама ничего не спрашивала и скоро запросилась обратно.

А ночью попыталась его убить.

Он успел уже уснуть — всё же бессонная ночь до этого и день в разъездах давали о себе знать, в сон он провалился мгновенно, как только лёг. Но инстинкты, отточенные за десять лет, не подвели — он услышал её, ещё когда она была в коридоре. Правда, увидеть её с ножом — с его ножом, никак не ожидал. А ещё от неё шло странное ощущение — что-то, отдававшее безумием проклятого леса. Шеррайг подобрался внутренне и следил за ней сквозь ресницы, не забывая делать вид, что спит — дышал размеренно. Она вела себя странно, как будто на каждом шаге несколько раз передумывала — то делала быстрый шаг вперёд, то медленный назад, то стискивала нож покрепче, то с ужасом на него смотрела. И плакала. Но Шеррайг уже знал — дойдёт и ударит, потому что ощущение отголосков проклятого леса становилось сильнее.

И когда она, наконец, замахнулась, поймал её руку, выкручивая и заставляя бросить нож, увлек за собой на кровать, придавил своим телом и, располосовав себе нижнюю губу клыками, впился в её губы, щедро делясь своей кровью.

Это было не трудно. Трудно было остановиться, ощущая под собой такое желанное, давно желанное тело, и отпустить её тёплые губы, которые ему так сладко отвечали.

Он всё же сдержался. Отстранился, тяжело дыша. Шепнул: «Спи!». И зачем-то снова посмотрел. Выругался и торопливо накрыл одеялом, но картина практически обнажённой Аи в его постели преследовала всю ночь. Он бы вообще расстрелял… да какое там, загрыз бы портного, сшившего эту якобы одежду, в которой она к нему пришла.

Но это всё было неважно. Главное — ощущение безумия и проклятого леса полностью ушло.

Я открыла глаза и удивилась — кто-то поменял балдахин над моей кроватью с нежно-бежевого на тёмно-синий. Не то чтобы мне не нравился тёмно-синий, но он больше подошёл бы в оформление мужской спальни… Я повернула голову и поняла, что поменяли всё убранство спальни… а в кресло зачем-то посадили злющего полуголого элронца.