Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

— Разумеется, — соврал Румо.

— А воздух? Он ядовит?

— Само собой, — отрезал Румо. — Дышать им могут только те, у кого, как у нас, не меньше трех легких.

— Значит, так и есть, — вздохнул Укобах.

— Глупости! — возразил Рибезель. — Он тебя дурачит.

Румо усмехнулся. Укобах и Рибезель — будто дети малые.

— А правда, что еда растет прямо на деревьях? — не унимался Укобах.

— Еще бы! — ответил Румо. — А еще — свежий ветер, чистая вода и облака в небе.

— Что за облака? — удивился Рибезель.

— Облака, — начал Румо, — облака — это… это… — он запнулся. Правда, что такое облака? — Это летучая вода, — нашелся он.

Вот уже несколько часов какой-то запах шибал в нос, и чем глубже спускались путники, тем он становился резче и невыносимее. К запаху моря примешивалась вонь тухлой рыбы, мертвых моллюсков и гнилых водорослей, разлагавшихся на мокрых камнях. Такая же вонь стояла на Чертовых скалах, но здесь несло сильнее. А еще Румо почуял тот же кислый запах, что и в Вольпертинге.

— Почему тут пахнет морем? — спросил Румо.

— А почему у вас вода летает? — отозвался Укобах. — Это вонь от фрауков.

Путники давно миновали Мертвый лес и шли теперь по огромным пещерам среди сталагмитов. Похоже, пещеры населяли лишь летучие мыши, летавшие так низко, что их то и дело приходилось отгонять.

— Фрауки здесь?

— В ближайшей пещере, — отвечал Рибезель. — Ты сам напросился. Пойди-ка туда, погляди на них — тогда поймешь, что мы не зря предупреждали. И мы пойдем обратно. Сколько времени потеряли!

Вольпертингер пошел вперед, а Укобах и Рибезель со вздохами и причитаниями плелись следом. С каждым шагом Румо все больше хотелось повернуть назад и не видеть того, что издавало такую вонь.

Они еще долго спускались по черной каменной лестнице, частью имевшей природное происхождение, частью рукотворной, и, наконец, вышли на широкое плато к каменным воротам. На воротах были высечены таинственные знаки.

— Пещеры фрауков, — пояснил Укобах.

У каменных ворот воняло просто невыносимо. Румо услышал странные звуки.

— Их охраняют? — спросил Румо.

— А какой смысл? Из-за вони сюда никто и на пушечный выстрел не подойдет. Примерно раз в месяц их кормят и одурманивают, а все остальное время фрауки — сами по себе, — пояснил Укобах.

— Ну же, заходи, — подталкивал Рибезель.

— Того, кто видел фрауков, уже ничем не напугаешь.

Румо прошел через ворота и очутился в гигантской пещере. Похоже, когда-то тут текла вода: все камни гладкие, круглые и блестят, как полированный янтарь. Румо стоял на каменном выступе между полом и сводом пещеры, высотой метров двести и длиной около двух километров. Но интерес представляла не сама пещера, а то, что в ней находилось.

После всех недавних приключений Румо совершенно разучился удивляться. Но теперь он удивился вдвойне, а то и втройне. Никогда прежде не видывал он таких странных огромных созданий: метров по пятьдесят, двадцать или десять ростом. Были и настоящие великаны, метров по сто в высоту. Жуткие громадины, а ведь Румо еще высоко стоит! Чудовища напоминали одновременно больших морских пауков, живших в лужах на Чертовых скалах, светящихся медуз и безглазых жуков, водившихся в подземном мире. Еще фрауки походили на нурний: лап у них не меньше дюжины. У Румо не хватало слов описать этих тварей.

— Двенадцать лап, как у морских пауков, желтый панцирь, туловище, как у краба, светло-голубое, — проворчал Укобах. — Ни глаз, ни ушей, ни крыльев, зато сотни четыре длинных белых щупалец свешивается до земли. Спина защищена очень твердым панцирем, брюхо представляет собой прозрачную выпуклую мембрану, сквозь нее видны голубоватые внутренности, в том числе двенадцать сердец. Посреди брюха — длинный прозрачный хобот. С его помощью фрауки чувствуют запахи, дышат и питаются. За это описание меня хвалили на уроках биологии.

Укобах отвесил легкий поклон.

— Они спят, — добавил Рибезель. — На ходу. Фрауки ходят во сне. Вообще-то, в природе они так себя не ведут: тут дело в снотворном, которым накачивают их алхимики. Так они блуждают во сне, но, стоит им наткнуться на что-нибудь чужеродное, — тут же проснутся. И если ты не фраук и не привычный для них паразит, тебя тут же засосут хоботом. А поскольку брюхо у этих тварей прозрачное, можно несколько часов кряду наблюдать, как переваривается жертва.

— Все верно, — подтвердил Укобах. — Как-то раз учитель водил нас сюда на экскурсию, и мы видели, как фрауки пожирают пещерных медведей. Тебе известно, что фрауки изображены на гербе Бела?

Румо поднял меч, желая показать фрауков Гринцольду и Львиному Зеву.

— Батюшки мои! — пискнул Львиный Зев. — Что это?

— Я же говорил, далеко мы не уйдем, — вздохнул Укобах. — Можем мы, наконец, повернуть и идти другой дорогой?

Румо оглядел неповоротливых великанов.

— Они же такие медлительные, — проговорил он. — Да их можно подковать прямо на ходу.

— Это только издалека кажется, — заверил Рибезель.

— Разве они опасны, пока спят? — не верил Румо. — Проберемся у них между лап. Нужно только быть осторожными.

— Лучше убей меня! — взмолился Укобах, бросившись на колени перед Румо. — Убей меня прямо тут, и покончим с этим!

— Он прав, — вторил Рибезель. — Ты идешь на верную смерть.

— Пути назад нет, — решительно сказал Румо.

Под лапами фрауков вонь стояла адская.

Спуск в пещеру прошел без приключений, но лишь внизу Румо оценил масштаб опасности. По лапам чудовищ стекала вязкая слизь, время от времени она капала с брюха, капли шлепались на желтые камни. Пол пещеры, залитый слизью, был очень скользкий, кое-где клубилась густая дымка. В этом вонючем тумане Укобаха громко стошнило за спиной у Румо.

— Тссс! — шикнул Румо.

— Как раз шуметь можно сколько угодно, — отозвался Рибезель. — Фрауки глухие. И слепые. Берегись их щупалец!

Фрауки размахивали щупальцами во все стороны. Некоторые были такими тяжелыми и толстыми, что их ударом можно снести голову.

Чудовища беспрестанно двигались. Топтались на месте, натыкались друг на друга, спотыкались, но ни один не просыпался и не падал. Подобным чувством равновесия обладают лунатики. Иногда они бились друг о друга панцирями, и тогда в пещере будто гроза гремела, а на пол обрушивались водопады слизи. И чем крупнее фрауки, тем громче они шумели. Казалось, гигантские бревна падают с большой высоты на каменный пол. Чудовища вдобавок скрипели и хрустели суставами лап, посвистывали и рассекали воздух щупальцами. Черные крылатые создания летали среди фрауков или гроздьями свисали с их туловищ. А еще по ним ползали метровые улитки.

Румо не мог сказать, сколько фрауков было в пещере — вероятно, не меньше сотни. С десяток великанов высотой в половину пещеры, штук двадцать пять — вдвое ниже и менее яркого окраса, остальные — мелкие экземпляры от десяти до двадцати метров. Итого примерно тысяча двести лап в непрерывном сомнамбулическом танце. Пол пещеры дрожал, как во время землетрясения.