Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

Открыв последнюю дверь, Укобах бросился к лестнице, взбежал на несколько ступеней и лишь тогда остановился и обернулся посмотреть, что же он натворил.

Крылатый паук уже выбрался из камеры. Он вертелся на месте и хлопал крыльями, очевидно, пытаясь сориентироваться в новой обстановке.

Из соседней камеры выползала крыса-альбинос величиной с крокодила — белоснежная шкура, красные когти и длинный красный хвост. На месте глаз у этой слепой твари росли длинные белые щупальца. Крыса злобно зашипела, показав желтые кривые зубы, и громко защелкала хвостом.

Из третьей двери показался хрустальный скорпион — пришелец из ледяного мира Холодных пещер, великан длиной метров пять или шесть. Совершенно прозрачное тело, казалось, состоит из одних острых углов и краев. Укобаху рассказывали об этом создании на уроках биологии. Стоит лишь прикоснуться к его ледяному туловищу, как на коже появляются раны, странным образом похожие на ожоги. Рассекая воздух клешнями, скорпион поднял ядовитое жало. Его яд мгновенно превращает жертву в кусок льда.

Укобах выпустил на волю трех опаснейших тварей подземного мира! Словно завороженный, он продолжал стоять на лестнице. Гигантский паук, наконец, огляделся. Он согнул лапы, рубиново-красная шерсть взъерошилась, паук захлопал крыльями и поднялся в воздух.

Укобах очнулся от оцепенения. Ужасное насекомое, подергивая лапами, летело прямо на него. Вероятно, паук решил, что двуногого малыша будет легче всего запеленать в кокон.

Огромными прыжками Укобах бросился вверх по лестнице.

Забившись в угол каморки, Гаунаб растерянно глядел на советника. Помещения с грубыми кирпичными стенами в подвале театра, где прятались король и Фрифтар, не было ни на каких официальных планах. Дверь, что ведет сюда из коридора, не отличить от кирпичной кладки, а мастеровых, выстроивших каморку, Фрифтар собственноручно отравил.

Гаунаб отбросил королевские замашки и безропотно отдался на волю Фрифтара. Король никогда и помыслить не мог о возможности мятежа или свержения его с престола. И вот теперь все случилось так внезапно, что Гаунаб мигом превратился в беспомощного напуганного ребенка.

— Здесь Ваше Величество в полной безопасности, как, впрочем, и всегда, — успокаивал его Фрифтар. — Никто, кроме вас и меня, не знает о существовании этой комнаты. Съестных припасов и лекарств хватит на несколько недель. Все к услугам Вашего Величества.

Фрифтар указал на стол с фруктами, сыром, хлебом и напитками.

— Но чепому они котае троусили? — хныкал Гаунаб. — Ведь тоэ прещезано!

— Да, в Театре красивой смерти запрещено поднимать мятежи. И, уж поверьте, Ваше Величество, мы накажем каждого, кто осмелился поднять против вас оружие.

— Да, канажи их! — требовал Гаунаб. — Канажи жабезлостно!

— Накажу, Ваше Величество, всех до одного. Теперь мне нужно подняться наверх, посмотреть, что там делается. Я доложу вам обстановку. Быть может, вы немного поспите и освежитесь? Лекарства и вино — на столе.

— Да, споплю, — ответил Гаунаб и заковылял к столу с зельями. — Тоэ нме мопожет.

— В таком случае приятных сновидений. Думаю, когда вы проснетесь, все будет по-старому.

Нажав на один из кирпичей в стене, Фрифтар открыл потайную дверь. Шагнув в коридор, запер дверь снаружи. Советник уже решился было, подперев дверь клином, заживо похоронить маленького идиота в подземелье. Мысль приятная, но, увы, Фрифтар — последний, с кем видели монарха, и подозрение неминуемо падет на него.

Фрифтар вдохнул поглубже. Перво-наперво следует разобраться с вольпертингерами. Как им удалось освободиться из камер? И где носит этого треклятого генерала Тиктака, когда он особенно нужен?

Скорбь генерала Тиктака все нарастала, будто стервятник, пожирала его, отрывая кусок за куском. Генерал и представить не мог, что способен на такие переживания. Он не мог бы сказать, сколько времени провел в оружейной мастерской, потроша собственные внутренности алмазными щипцами в попытках отыскать таинственное Нечто, причинявшее столь невыносимую боль. Тиктак вскрыл обшивку, переломал стальные ребра, вывел из строя множество смертоносных механизмов, но ничего не нашел. Можно подумать, эта штука — такая же умная и хитрая, какой была Рала, и умеет двигаться.

Наконец он прекратил поиски. В гневе отбросил щипцы прочь. Гнев, да, гнев — вот и все, что ему осталось. Ему хотелось драться. Хотелось крушить. Хотелось убивать. Генерал Тиктак направился в Театр красивой смерти. Уж теперь-то он сделает все, чтобы этот мрачный день стал еще мрачнее.

Подкровная лодка снова остановилась.

— Где мы? — спросил Смейк.

— Мы на месте, — отвечала исчезнувшая кроха номер один.

— Мы приплыли в аорту. Мы в сердце сердца, — проговорила исчезнувшая кроха номер два.

— Обычно здесь кипит сама жизнь, — добавила исчезнувшая кроха номер три. — Но теперь тут ничего не кипит.

— Более мертвого сердца мне еще видеть не приходилось.

— Кто-то изрядно тут потрудился.

— Да. Этот кто-то, похоже, задумал перещеголять смерть.

— И ему это удалось.

— И что теперь? — спросил Смейк.

— Начинается тонкая работа.

— Ищем контакты. Шесть микроскопических контактов.

— Амалориканский адапс.

— Галлюцигеновый симпатикант.

— Опабинийскую мембрану.

— Иохойский холмик.

— Айсгеаийский эпиксель.

— И одонтагрифское жерло.

— Понятно. Чтобы подключить инструменты?

— Верно. Ауратические инструменты исчезнувших крох. Самые маленькие и самые действенные хирургические инструменты из всех, что когда-либо существовали.

— И что будет потом?

— Сперва нужно найти контакты. Это довольно трудно. Они еще меньше, чем мы.

— Можешь себе такое представить?

— Нет, не можешь.

Смейк вздохнул.

— Если найдем — а это еще не факт, — сможем подключить ауратическое оборудование. И вот тогда — держи кулаки!

— А теперь можешь еще немного помурлыкать.

— С удовольствием! А что, кончается энергия?

— Нет.

— Нужно, чтобы ты заткнулся.

— Мы не можем сосредоточиться.

Театр заметно опустел. Зрители все еще метались в панике на трибунах, но кто-то, очевидно, отдал приказ солдатам заняться эвакуацией театра.

Рольф и Урс вернулись на арену к Румо и Ушану, к ним присоединились Олек Дюнн, Тсако Красенбор и Биала Бухтинг. Стали обдумывать план действий.