Вальтер Моэрс - Румо, или Чудеса в темноте

— Какой еще Рале? Что за шкатулку?

— Рала… это моя возлюбленная, — промямлил Румо. — Я вырезал для нее шкатулку из древесины нурнийского дуба.

— Ого! — рассмеялся Шторр. — Еще лучше. Шкатулка! И ради этого ты в одиночку потащился в Бел? С кухонным ножом?

— Прикончи же его! — снова взвыл Гринцольд.

— Мне не впервой. Я и без ножа справлялся.

— Ну разумеется. Ты мне нравишься, парень, — ухмыльнулся Шторр. — И у тебя и впрямь не все дома.

— Спасибо, — буркнул Румо.

— Это не комплимент, — пояснил Шторр. — Это я тебя ругаю.

— А я благодарю не за ругань, а за то, что переправил меня.

Шторр рассмеялся. Затем оттолкнул лодку от берега и скрылся в тумане.

Урс ничуть не удивился, когда Румо не явился к ужину. В последнее время такое случалось. Румо избегал общения, предпочитая по вечерам слоняться в полном одиночестве по переулкам Вольпертинга. Возвращался поздно ночью и тут же ложился спать.

Урс надеялся, что разговор с Орнтом ла Окро принесет плоды. С тех пор как появился Румо, жизнь Урса чертовски усложнилась. Тут и изматывающие уроки фехтования в лесу, и бесконечные разговоры по ночам, и стычки с Рольфом, и обязанности городского друга. До прихода Румо все было намного проще. Пусть скучнее, но Урс любил скуку. Даже лелеял ее.

Вот почему он даже обрадовался, что Румо где-то пропадает, предвкушая изумительно скучный вечер. Урс приготовил незамысловатый ужин: старательно нашпиговал кусок говядины несколькими десятками зубчиков чеснока и поставил томиться в печь на несколько часов.

Не почитать ли Урсу перед сном старые добрые «Приключения принца Хладнокрова»? Нет, слишком увлекательно. Посмотрим, не найдется ли в скромной библиотечке Урса чего-нибудь менее нервного? Вот, «Пятьдесят пять способов карамелизации сахара». Нет, это он знает назубок. А как насчет «Об отраде огорода» — невыносимо скучной книжки по уходу за огородом безнадежно устаревшего драконгорского писателя Данцелота Слоготокаря? То, что нужно! Урс перечитает главу о синекочанной цветной капусте.

Урс вынул жаркое из горшка, откупорил бутылку выдержанного портвейна, уселся с вином, мясом и книгой за стол и провел изумительно скучный вечер. В конце концов заснул головой в тарелке.

Проснувшись, Урс немедленно почуял кислый запах. Неужели его стошнило? Странно, вроде не так уж много выпил. А как он попал в кровать? И почему тут так жестко? Все ясно: он уснул на полу! Урс попытался встать. Что-то звякнуло в темноте, и Урс почувствовал холодный металл на запястьях. Его приковали цепью! Что это? Шутка братьев Родникс? Или Урс все еще спит?

Он услышал шарканье чьих-то лап. Темноту прорезала полоска света, и помещение озарилось будто бы отблесками пламени.

Это не комната Урса. Он очутился в тесной камере: ни окон, ни мебели, только стены из грубо отесанного черного камня. Да еще в полу Урс разглядел две круглых дыры размером с кулак, куда уходили цепи, сковывавшие его лапы. А это что за звук? Гул голосов?

Едва Урс поднялся, как его стошнило. Стало хуже. Шатаясь, он побрел к двери. Цепи почти не мешали: звено за звеном они выползали из отверстий в полу.

Выйдя из камеры, Урс увидел, что свет и впрямь исходил от двух больших факелов, висевших на стене справа и слева от двери. На мгновение он ослеп, но вскоре глаза привыкли к свету. Урс очутился на галерее; вправо и влево уходила стена с такими же дверями и факелами. Вверху — темнота. По другой стороне галереи тянулся каменный парапет, из-за которого, похоже, и доносились голоса и смех.

Урсу не раз снились подобные сны. Почти реальные ощущения, яркие краски, окружающая обстановка видна во всех подробностях. И происходит что-нибудь ужасное: землетрясение, наводнение, пожар, падение метеоритов. Такова расплата за поздние плотные ужины: перегруженный работой желудок наказывал хозяина кошмарными снами.

На сей раз происходящее казалось особенно реальным. Столько запахов одновременно Урс в последний раз чуял на ярмарке у стен Вольпертинга: аромат еды, запах пота, горящее масло.

В двери слева показался еще один вольпертингер. Урс встречал его прежде, но имени вспомнить не мог. Лапы также в цепях, на морде — изумление.

— Урс? — удивился вольпертингер. — Это ты?

Урс двинулся вперед, к черному парапету. Цепи волочились следом. С каждым шагом гул голосов становился громче, запах усиливался, беспокойство Урса росло. Что там, за стеной, да и стоит ли выяснять? Не лучше ли забиться обратно в каморку и дождаться утра?

Урс заглянул за парапет. Он увидел большой круг, точнее, восьмиугольную арену, освещенную огнями факелов, совершенно пустую, аккуратно посыпанную белым песком. Сам Урс, очевидно, находился на балконе гигантского театра, огибавшем арену по всей окружности. Выше располагался еще один, более узкий, ярус, похоже, пустой. Нижний, самый широкий, ярус жуткого театра заполняла публика. Урс отпрянул. С первого взгляда ясно: ему все это снится, ведь таких странных существ на свете просто нет.

Он снова перегнулся через парапет, чтобы получше разглядеть. Примерно половину зрителей составляли двуногие существа с бледной, как у утопленников, кожей. Череп выше лба раздваивался, отростки напоминали рога. Одеты существа были в дорогие одежды из бархата и блестящего шелка, в свете факелов сверкали украшения: золото, брильянты, серебряные браслеты.

Бледнокожие существа занимали передние ряды, позади них теснились зрители иного сорта, привлекавшие внимание своей разношерстностью. Крохотные карлики и исполины по два метра ростом, покрытые зеленой, красной, желтой или синей чешуей. Урс разглядел крылатых обезьян, гномов с крокодильими головами, свиней со слоновьими хоботами. Объединяло их только то, что всех их будто собрали из кусков разных животных.

Среди этой пестрой публики тут и там мелькали кровомясы, йети, брюквосчеты, свиноты и прочие толстокожие существа. Счет зрителей в театре шел на тысячи. Безусловно, это самое удивительное место, где Урсу когда-либо приходилось бывать — во сне или наяву.

Только теперь внимание Урса привлек отгороженный сектор на противоположной стороне арены. От публики четырехугольную ложу отделяла стена и отряд солдат-кровомясов. Зрителей в ложе двое. Посередине — трон, напоминавший большую кровать с балдахином.

Разглядев фигуру, восседавшую на троне, Урс второй раз отпрянул от парапета.