Алиса Акай - История одного ужина [СИ]

Марк запустил пятерню в волосы и некоторое время чесал затылок.

— И что же мешает тебе окончательно утвердиться в теории Таис?

— Факты, — устало усмехнулся Кир. — Всегда одно и то же — недостаток фактов. А некоторые факты эту теорию даже опровергают. Во-первых, серв не выполняет чужих приказов. Да-да, он готов на некоторые сделки с совестью, мы все уже отчасти научились им помыкать, но он делает это лишь потому, что сам этого хочет. На его месте так поступил бы всякий вежливый и воспитанный человек… Нет, Марк, я не про тебя. Удовлетворить небольшую просьбу — то же самое, что оказать по доброй воле любезность. Кстати, Таис, брось мне вон ту книгу…

Я взяла потрепанный томик «Обозрения великолепных изобретений» Бероальда де Вервиля и бросила Киру. Он легко поймал его, но открывать не стал, с улыбкой отложил в сторону.

— Видишь? Таис выполнила мою просьбу, хотя, заметь, ей она не сулила никакой выгоды. Более того, как юрист она не обязана подчиняться какому-то чародею и выполнять его указания.

Я вспыхнула, но Кир мотнул головой — он не собирался устраивать ссору.

— Значит ли это, что Таис совершит и что-то более серьезное, если я попрошу? Таис, убей пожалуйста Марка.

Я рассмеялась. Кир вздохнул:

— Я догадывался, что не сработает, но все же… Видишь, Марк? Не каждый, кто исполняет наши просьбы — наш раб. И не каждый исполняющий просьбы делает это беспрекословно. У серва есть разум, который не пойдет на убийство, по крайней мере в обычной ситуации. Попроси его кто-нибудь об убийстве, он бы отказал.

— Уверен?

— Можно проверить… Давай я прикажу ему убить тебя?

— Нет, не стоит, — хмыкнул Марк. — Одного примера хватило. К тому же, если он только протянет ко мне свои клешни, я сделаю в нем много больших дырок и потом неудобно будет отдавать этот ржавый хлам господину Макелле.

— Короче говоря, серв — не орудие. И никакого приказа никто из присутствующих ему не отдавал.

— А значит, моя теория пока на первом месте, — сказала я довольно. — Смотрите сами. Иоганес судя по всему был человеком замкнутым, без увлечений, без жены, да и без друзей, если разобраться. Жизнь вел скучную, обыденную, обществом тяготился, да и возраст уже был солидный, практически наступление старости. Что его держало? Разве что работа да любовь к хорошему столу. Рано или поздно он должен был сорваться.

— Меня на этом свете тоже держит мысль о еде, — тихо сказал Кир, демонстративно глядя в сторону. — Потому что если бы меня окружали только такие как вы, я бы съел две порции отравы, и еще потребовал бы добавку…

— Не язви, горе-чародей. Я слышала, что в Китае популярен один странный обычай. Человек, которого кто-то жестоко обидел, идет к дому обидчика и прямо перед ним сводит счеты с жизнью.

— Надеюсь, когда-нибудь подобные обычаи введут и в Ромейской Империи, — не удержался все же Кир.

— Считается, что дух обиженного мертвеца поселится в доме обидчика и лишит его счастья и удачи до конца жизни. Конечно, я не думаю, что Иоганес чтил такие традиции, но причинить своей смертью неприятность людям, которые мучали его столько лет, все же мог. Если их даже не обвинят в отравлении, зрелище умирающего рядом с ними человека надолго лишит их душевного спокойствия. А в идеале может вылиться и в серьезные неприятности для всей конторы — высшие чины подозревают друг друга, происки конкурентов… Тут уж не до спокойной работы. Ведь так?

— Заковыка в том, что и от хозяина серв такого приказа не получал, — сказал Кир. — Я просмотрел все двадцать семь приказов.

— Он мог отдать его накануне. Специально на тот случай, если после его смерти память серва будут проверять. Он мог приказать за неделю!

— Ну если ты думаешь, что я буду сидеть и проверять шаг за шагом, каждый приказ за последние полгода…

Я улыбнулась. Мою улыбку некоторые называли очаровательной, но по силе она, конечно, уступала улыбке Марка, этому элегантному орудию убийства.

— Может, и будешь. Хотя я надеюсь, что мы отыщем какой-нибудь другой выход.

— Можно доложить обо всех наших изысканиях Христо, например. Конечно, взлом дома он врядли одобрит, но… Старик хитер, может помочь.

— Вот на него я точно надеюсь в последнюю очередь. Будто не знаешь, что он скажет! Наш гонорар не зависит от нашего решения. А значит он с готовностью назовет серва убийцей и отдаст его Макелле чтобы тот разобрал его на запчасти и закопал.

— И что? — Марк пожал плечами. — Тебя беспокоит жизнь серва? Бездушной механической куклы с зачарованным мячом вместо мозга?

— Меня беспокоит жизнь всякого мыслящего существа. Вне зависимости от того, что у него в голове.

— По-моему, это был укор в твой адрес, Марк, — заметил Кир, до того сосредоточенно обгрызавший куриную ногу. — Мне так показалось.

— Помолчи или я приготовлю из тебя жаркое даже без помощи Ланселота.

Кир поднял руки в нарочито покорном жесте. Как и большая часть ядовитых змей, с которым он состоял в очевидном родстве, Кир предпочитал жалить наверняка и не скатывался к пустым словесным перепалкам.

— Завтра нам надо отдавать Ласелота обратно. Кир, мы можем вытащить что-нибудь еще из него? То есть — ты можешь?

— Не уверен. У меня лучшие чародейские инструменты, я могу превратить его в печку для вафель или нагреватель воды, могу разобрать его на крупинки, но это не поможет ответить на вопрос о событиях двухнедельной давности. Я вижу лишь церебрус, который функционирует как и положено церебрусу его модели. А вот каким образом серв действует и чем руководствуется — это вопрос не ко мне.

— Значит, Кир пас. Мы опросили всех свидетелей и заодно подозреваемых, узнали что-то интересное, но не узнали ничего действительно полезного. Еще один козырь не в наши руки. Мы выжали все что могли из покойника, включая его бумаги. Провал. Мы пытались разговорить серва, но он явно слишком умен чтобы говорить откровенно. Что еще? Что дальше?

— Что?

— Например, еще один обыск, — вдруг предложила я.

Возможность очередной авантюры явно не обрадовала моих коллег.

— У кого? — кисло поинтересовался Марк. — У Макеллы? И что искать?

— Бумаги. Банковские документы. Когда умирает человек, чья обязанность — отслеживать потоки денег, я не верю, что тут приложил руку свихнувшийся серв. «Кому выгодно?» — вот первая заповедь следователя. Когда человек умирает не своей смертью, где-то рядом с ним должен находиться тот, кому эта смерть выгодна. Пусть мы не нашли ничего у Иоганеса, в этом нет ничего удивительного. У убийцы было полно времени — и в суматохе, когда избивали Ланселота, и после. К тому же с их капиталами и властью эти ребята открывают милициантские печати быстрее меня. Если у Иоганеса и оставались какие-то важные документы, их конечно выкрали еще две недели назад.