Владимир Белобородов - Лигранд

– Э, новики! – окликнули нас небрежным голосом, когда мы вышли на крыльцо основного здания крепости.

У ряда бочек, служивших умывальниками, стояли два парня лет на пять-шесть старше нас. Простецкие рубахи навыпуск, серые штаны и сапоги.

– Не хотите нам постирать белье? – ехидно улыбаясь, спросил один из парней.

– Да ты…

– Ротим, – одернул я друга и продолжил шепотом: – Ты что, не видишь – специально провоцируют.

– Конечно. Проверяют, кто мы такие. Ты чего, Эль? На нас все смотрят. Как сейчас себя покажем, так и будут потом относиться.

Во дворе действительно было людно, и именно это напрягало. Да и парни… Не могут у простых воинов быть такие щегольские сапоги. Да и вести себя так нагло они не будут.

– Смотри, – произнес в это время второй парень, – они еще раздумывают.

– Соглашайтесь, мы вам денег заплатим! – крикнул первый.

Ротимур чуть не кубарем скатился с лестницы и зашагал к ним. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за другом.

– Элидар! – подойдя к парням, нарочито громко произнес Ротимур. – Это не с корня твоего жеребца насекомые?

– А знать-то смотри, совсем измельчала… – ответил на это первый парень. – Они теперь языком свою честь защищают.

– Да мне все равно, кто и чем стирает мою рубаху, – ответил второй.

Клинок Ротимура в мгновение ока оказался оголен. Первый парень, взяв опертые о бочки клинки в ножнах, подкинул один из них своему напарнику по нашему разводу. Я повторил действие Ротимура, достав меч. На топот ног за спиной я повернуться успел, а вот что-либо предпринять против троих, пусть и не самых крепких воинов – нет. Пока тащили к скамье, чувства были смешанные – с одной стороны, злоба на тех, кто тащит, и желание разбить им морды, с другой – страх: ведь куда-то нас тащили явно не с благородными намерениями.

– …четыре, пять… – кричал десятник.

Не знаю, с оттяжкой ли бил воин, наказывающий меня, так как обернуться у меня не было времени – занимался терзанием палки, вставленной в зубы. Средневековье – это вам не девяностые, они ведь убьют и скрывать этого не станут. Как-то вот в нюансы здешнего армейского законодательства я не озадачился вникнуть. Позже оказалось, что действительно при большом желании могут забить розгами или просто голову снять.

– … десять! Всё, отвязывайте.

– Я же предупредил вас… – взгляд Пополота хмуро буравил дырку в моем лбу.

Мне вот сейчас было не до его нравоучений, я был сосредоточен на магии, глушившей боль по всей спине. Ротимуру – тем более: его страдания были значительно сильнее.

Обида во мне кипела дикая. Как вообще меня, лигранда… да ладно лигранда – просто человека вот так, палками?! Без суда?! Ведь даже не объяснили сначала – кинули на скамью и отвесили палок!

– …сначала находите своих сотников, лишь потом с кем-либо говорите. Пока не поздно, могу порвать ваши бумаги, и вы спокойно отправитесь домой.

– Я останусь, – ответил я.

– Тысячник.

– Я останусь, тысячник.

– Я тоже… тысячник… – прошипел Ротимур.

– Ты еще не тысячник, – ухмыльнулся Пополот. – Впредь изъясняйся четко и понятно. Предупреждаю вас: никаких дуэлей. Захочется выяснить отношения с кем-либо, а в вашем случае это вернее всего быть битым, обратитесь ко мне. Я с удовольствием предоставлю вам ристалище и деревянные клинки. Вы вправе написать на меня жалобу… лигранды , – последнее слово было выплюнуто, а не произнесено.

Тысячник развернулся и пошел к основному зданию.

Потом уже нам сотники объяснили, что четыре года назад новик убил одного из воинов, и теперь все знатные сразу попадают под палки – спесь сбить. Жалобу писать не советовали, хотя мы и так не собирались. До нас один новик написал, только дракон прав по закону оказался. За попытку дуэли – десять палок. И не важно, что ты этого не знал. Незнание закона и в этом мире не учитывалось. Больше нас никто не задирал, ну и мы соответственно тоже. Розги, на местном звучавшее как «палки», отбивали все желание бедокурить как минимум месяца на три…

Второй раз мы были действительно виноваты. Я, возвращаясь из сопровождения обоза в Колское локотство, прикупил пару бутылок настойки… ну как настойки – чистого самогона. Само распитие спиртного было запрещено официально, но правило это нарушалось сплошь и рядом. Но нам же после выпитого захотелось лар, ну или хотя бы подавальщиц из трактира ближайшего села! Находившегося, кстати, отнюдь не рядом. Почти полдня добираться. Ильнас пытался донести эту мысль до нас. Но пьяным и стены крепости не преграда, и расстояние не беда. Получив отказ от стража на воротах, мы вернулись обратно. Подмешали в остатки настойки снотворного из зелий, которые мне щедро положили мать и сестра, и, вернувшись, чуть ли не силой, беря на «ты меня уважаешь», заставили воина выпить с нами. Почему мы решили, что на нас оно не подействует – не знаю, как и то, почему воин уснул прежде нас, – возможно, такой объем алкоголя слегка притупил действие зелья на наш организм. Мы успели запрячь лошадей и даже вывести их за ворота, где Ротимур начал неожиданно пытаться присесть на землю, я его соответственно поднять. Там нас спящих и нашли во время очередного обхода сотника. Поскольку ворота мы смогли только прикрыть, то официально наше прегрешение звучало так: «…подвергли смертельной опасности тысячу воинов и ослабили оборону крепости». Нам досталось по двадцать палок, воину со стражи – тридцать. Как нас били… а какую запись сделали в сопроводительных документах! Но я был счастлив. Нет, я не мазохист, и понятно, что, когда били, я проклинал и свое легкомыслие, и характер Ротимура и отнюдь не воспринимал эту экзекуцию в удовольствие. Я был счастлив, потому что мужик, который разменял по факту четвертый десяток, способен на безрассудства, пусть и пьяные. Я был счастлив, что я, а не кто-то другой отвечает за свои поступки. Это был я! Я! Какой бы то ни был, плохой или хороший, но я !

– Давайте быстрее, – торопил нас с Ильнасом Ротимур.

– Куда так торопишься? Пообедаем и поедем. – Я складывал в сумку вещи.

Час назад мы получили бумаги с отрицательными рекомендациями и настроение было ни к черту.

– Не-не, парни. На обед оставаться нельзя. Я был на кухне, там сегодня невкусно. Надо непременно до обеда выехать из крепости.

– Ладно… – Я, пристально поглядев на друга, стал более торопливо сталкивать костюмы в мешки – нам еще запрягать лошадей, а Ротимур зря спешить не будет.

– Рассказывай, – когда мы выехали за ворота, потребовал я.

– Что рассказывать? Мы эту крепость точно запомним – шрамы во всю спину. Они тоже должны запомнить нас. У тебя там мазь для растяжений была – ну та, от которой мышцы такими вялыми становятся.