Эмили Мартин - Огонь из пепла

Что-то бушевало во мне, и вдруг, без предупреждения, я прижалась к лотку с пралине и рассмеялась. Гнев и жаркий стыд пропали, и осталось лишь веселье. Я сжимала бока и смеялась, как не смеялась годами. Ро улыбался, потирая щеку.

— Можешь продолжать, — сказал он. — Я просто не сдержался.

Я охнула сквозь смех.

— Это было глупо.

Он вернул маску на лицо.

— Но он, похоже, этого заслуживал.

— Глупо с моей стороны, — я вытерла глаза под маской. — Как ты меня до этого довел?

— Я сравнивал Ваше величество с сосной, — сказал он. — Больше не стану. Эх, ты уронила Шипящий удар, — он подставил локоть. — Я же могу куда-нибудь тебя увести?

Я обвила его руку, все еще смеясь. Рука об руку, мы шли по дороге, делились пралине. Пылающее смущение от того, что я чуть не выболтала все, сменилось облегчением, ведь я видела улыбку Ро, а не оскал Доннела.

Мы прошли группу рядом с углями на земле, они вопили, когда люди ходили по углям, некоторые носили партнеров на спинах. Мы прошли к женщине, жонглирующей факелами, каждый горел разным цветом. Ро заявил рядом с пожирателями огня, что это не трюк, что огонь с жаром. Он вложил мне в руки посох без огня и показал, как крутить его перед собой. Когда я не смогла сделать этого пару раз, я поняла, что забыла о наставлении матери: «Не делай того, чего не можешь сделать хорошо». Но Ро так уговаривал меня попробовать еще раз, что я провалилась еще два раза, а потом смогла покрутить посох.

— Теперь осталось его зажечь! — пропел он.

— Не смей, — выдохнула я, толкая посох в его руки.

Мы перекусили хлебом и сыром у одного из костров. Он привел меня к фонтану с широким бортиком в центре города, где люди зажигали маленькие свечи и ставили на воду.

— Как ваш Надводный пир, — сказал он, вручая мне свечу. — Без пения. Ты можешь спеть.

— Ты можешь прибыть в Люмен, чтобы меня услышать.

— Пожалуй, да.

Он купил нам по чашке вина, мы шли по берегу реки к людям, запускающим фейерверки над водой. Вспышки красного, золотого и голубого цвета отражались на поверхности, их искры опадали дождем.

Мы стояли у воды, смотрели на трещащие огни, потягивая вино. Моя голова приятно кружилась, и я прислонилась к его руке, наслаждаясь теплом его тела. Слишком сильно наслаждаясь тем, что я хотела с кем-то делиться этим, выдать свой секрет. Пролетело несколько искр. Одна упала на влажные камни у моих ног с шипением.

Я кашлянула, глядя на камни.

— Ро.

— Хм?

— Я должна… признаться.

Он опустил чашку и повернулся ко мне. Я взглянула на людей, запускавших фейерверки. Я склонилась ближе. Я услышала, как он громко вдохнул.

— Я умею запускать камни, — сказала я.

С радостным воплем он отбросил почти пустую чашку, взял меня за руки и закружил.

— Я знал! — крикнул он. — Я знал, что должен быть глупый бесполезный трюк, — он пригнулся и зачерпнул охапку камней. — Ты в этом хороша?

Я присела рядом ним, кисточка у края юбки, прикрепленного к запястью, раскачивалась над водой.

— Я очень хороша, — я выбрала плоский гладкий камень. — Рекорд — четырнадцать ударов.

Я встала, не разогнув колени, отвела руку назад. Ожог жалил, но я не замечала. Я метнула камень вперед. Он ударил по поверхности с рябью, портя отражение фейерверков. Три, четыре, пять ударов, и он провалился в воду.

Ро бросил свой камень. Он с громким бульканьем ушел под воду.

— Пригнись, — сказала я. — Согни колени.

— Как ты этому научилась? — спросил он, пока искал камень. — Кто-то тебя научил?

Я нашла пару подходящих камней и вручила ему один.

— Арлен это сделал, хоть и не знал. Мне было тринадцать, я сидела с вышивкой, пока он пытался бросить, но проваливался все утро. Когда он ушел, я нашла свой камень и бросила, основываясь на его попытках. Мой камень прыгнул четыре раза.

Он бросил с улыбкой. Этот камень летел неплохо, но утонул после одного удара.

— Так ты и не выдавала себя.

— Мне нужно было тренироваться. В тайне у беседки. Я собирала нужные камни на берегу, хранила их в цветочном горшке у ступенек. Не отклоняй запястье так сильно.

Он бросил. Два удара. Он развернулся и поднял руки в воздух, словно победил в борьбе. Я пригнулась и бросила свой камень. Восемь раз. Он ударился о дальний берег и пропал в кустах.

Я выпрямилась.

— На озере места больше. Тебе нужно потренироваться там.

— Прибуду. Использую Надводный пир как повод.

— Идеально.

Мы пошли по берегу, собирали подходящие камни и бросали в воду. Многие его камни тонули сразу, но один бросок ударился три раза. Я вытаскивала камни из реки, вода хлюпала о сапоги. Я стряхивала грязь, вода под моими руками замерла, и я увидела облако дыма в воде. Я подняла голову. Выпрямилась.

Мы прошли по изгибу реки, ушли от веселья в центре деревни. Ужасающее кирпичное здание возвышалось дальше на берегу, из множества труб поднимался дым и пар. Где-то в темноте шумело колесо в воде, гремя. На башне было видно в сиянии колокол.

— Завод ручья Темпер, — сказал Ро, встав у моего локтя. Он крутил камень пальцами. — Интересно, чьи бедные души сегодня там, — он смотрел на башню с колоколом. — В такие ночи ран больше, ведь многих нет на месте, — он бросил камень бесцеремонно в воду. — И случаев больше.

Я прижалась к нему, бросая горсть камней в воду. Он склонил лоб к моему. Наши маски задели друг друга, мы замерли так на миг, соприкасаясь головами, моя рука снова была в его. Я ощущала его дыхание на своей щеке, его маска дрогнула, он перевел взгляд с завода на меня. Я не успела набраться смелости и посмотреть на него — он был слишком близко — с завода донесся звон, затопив слабые звуки Первого огня.

Он отпрянул.

— Ох, — сказал он, содрогаясь. — Ненавижу этот звук. Собираются выпускать металл из печи. Стучат по трубам, чтобы все прятались на случай, если формы взорвутся, — он тряхнул головой и потащил меня по берегу. — Идем. Посмотрим, начали ли прыгать через огонь. Я привел тебя смотреть не на этот кошмар.

Я взглянула на завод еще раз, колокол темнел, но не звонил на башне.

Мы вернулись к веселой толпе. Он купил нам напиток под названием Падающая звезда. Торговец поджег ливер, переливал его из одной кружки в другую несколько раз, создавая постоянный поток огня. Ро вручил мне чашку, и я пила ее, рот покалывало от резкости. Я почти допила, и мне начинало хотеться, чтобы мы побывали на Первом огне и в других деревнях, чтобы пять дней ходили в масках, держались за руки, чтобы я смеялась проще, чем когда-либо, даже до вторжения Алькоро. Может, даже до коронации. Я прислонялась к нему, хотела, чтобы он прижал маску к моей, как у реки, и не только. Я хотела его лицо рядом со своим. Я хотела слышать, как его дыхание снова замрет.

«У меня есть эта сила, — поняла я. — Я делаю это с ним. Как он со мной».