С Лисочка - Башня Повелителя Зверей [СИ]

Ох, а ведь это не победный рык, это крик боли! От затылка по спине Свена прокатилась холодная липкая волна. Рев вдруг оборвался на полузвуке, будто Линда захлебнулась собственным криком. Он рванул на улицу, крепко сжимая топорище. Выскочил в темноту, начал крутить головой, борясь с собственной слепотой, коря себя за то, что не догадался потушить лампу, когда Линда выбежала во двор. И ведь толку от нее было чуть — лампа все равно больше чадила, чем светила, а вот, на тебе — теперь из-за нее не разобрать ничего.

Слева он услышал какое-то движение, кто-то кинулся к нему, кто-то высокий, тонкий и гибкий. Он вслепую отмахнулся топором. Не попал — тень отпрянула назад и снова бросилась на него, пока он поднимал свое оружие для второго удара. Ударил вторично, чувствуя, как лезвие топора входит во что-то мягкое.

Глаза наконец-то начали привыкать к ночной тьме; впрочем, не так уж и темно было. Ночь выдалась ясной, и хотя луны не было — шел четвертый день после новолуния, зато звезд — серебристая россыпь. Захоти он полюбоваться созвездиями и будь у него на это время, легко бы различил и Серп Расты, и Лук Луни, и Единорога Нурана, и Волосы Гламуры и Чашу Недоперепила. Вот только ни времени, ни желания любоваться звездами у Свена не обнаружилось, ему и без того было на что смотреть. Свен не мог различить детали, но самое главное он видел: его противник — не человек. Не бывает людей с четырьмя ногами, хвостом и такими длинными руками, люди орут от боли и падают, если их рубануть топором. Опешив от своего открытия, Свен пропустил удар — тварь, что стояла против него, наотмашь ударила его рукой по правому плечу, отчего Свен отлетел к стене дома, выпустив из рук единственное свое оружие — топор. И тут же откуда-то сзади ему на спину упало что-то тяжелое и крылатое, липкие холодные щупальца обвили шею Свена, а острые зубы вцепились ему в ухо. Свен попытался стряхнуть с себя это существо, но тут четырехногий, шипя, бросился к нему, резко присел и ударил в живот жалом, которым заканчивался его хвост.

Свен заорал от дикой боли, которая пронзила каждый его нерв, каждую мышцу, но его крик тут же затих — он враз потерял контроль над своими голосовыми связками, да и над всем телом тоже. Ноги его подкосились, он навзничь завалился на бок и упустил из вида обоих своих противников. Зато теперь он смог увидел, что сталось с Линдой. Ее тело лежало чуть дальше бесформенной грудой, а возле него возилось существо, похожее на четверорукого пеликана и, деловито орудуя длинным мясницким ножом, потрошило мертвую беролачку.

Из дома раздался детский крик, полный ужаса. «Олаф… Саша… Линда… всё…» — успел подумать Свен, прежде чем его сознание угасло окончательно.

Через полчаса хутор запылал. Огонь вначале нехотя лизал старые толстые бревна, из которых был сложен дом-пятистенок, норовя потухнуть, но затем разошелся, загудел ярким пламенем. Тело Свена лежало с распоротым животом на пороге собственного жилища, рядом с ним, на полу, в луже черной липкой крови лежала растерзанная медведица, так и не сумевшая защитить своих медвежат. Еще через час, не выдержав жара, дом обрушится сам в себя, погребая обгоревшие тела хозяев, скрывая произошедшую здесь трагедию.

Где-то далеко, севернее и восточнее хутора, навзрыд плакала двухгодовалая девочка, лежа на дне холщового мешка.

Комната следователя была невелика — два на четыре метра. Тут едва помещались маленький письменный стол, несгораемый шкаф, два стула и сам хозяин кабинета — старший капрал Стражи Карл Кробл. Когда Джай, высокий и широкоплечий, вошел и сел на предложенный стул, стало совсем тесно и душно; казалось, что хозяин кабинета и его гость рискуют умереть от недостатка кислорода. Пришлось старшему капралу открыть окно.

— Извините, что отвлек вас от важных дел, — заговорил старший капрал, втиснув свою полную фигуру между спинкой стула и столешницей стола. — Но для расследования, которое я веду, требуется консультация специалиста, а лучше вас в этом качестве, говорят, никого нет.

— Я вас слушаю, — ответил Джай, покосившись на единственное украшение кабинета — репродукцию с картины Вулазиса «Нергал обороняет Ополье», висящую на выбеленной стене.

— Скажите, сэр Джай, как часто оборотни нападают на людей? — спросил страж, кашлянув в кулак.

— Люди на людей нападают куда чаще, — ответил Джай, наблюдая, как старший капрал вытаскивает из картонной папки лист линованной бумаги и начинает записывать его слова. — Но случается. Мне тут не так уж и давно напомнили, что за последние десять лет я истребил шестнадцать таких оборотней. И еще двоих — мои братья-нураниты.

Страж посмотрел на рыцаря Нурана с почтительным уважением.

— А может быть так, что, к примеру, оборотень дружит с человеком, а потом вдруг на него нападает? — спросил страж.

— Может, — кивнул Джай. — Оборотень, если взбесится, плохо соображает кто перед ним, и в каких они прежде были отношениях. Грубо говоря, он видит перед собой не человека, а большой кусок мяса.

— И даже на родственника может напасть? На жену, к примеру, или на мужа?

— Вполне. Но, должен заметить, браки между людьми и оборотнями — редкое явление.

— Понятно. А вот вы сказали «если взбесится»… А оборотень может напасть на человека без этого?

— Может, — кивнул Джай. — Точно так же, как и человек. Но это случается редко. Дело в том, что оборотни вполне отдают себе отчет, насколько они сильнее людей, и стараются себя держать, что называется, в узде. Но беда в том, что они — очень импульсивные ребята. Чем дольше ты держишь своего зверя под контролем, тем опасней будешь, когда зверь вырвется. Надо понимать, что «взбесится» — это не вполне правильный термин. Ничего общего с обычным бешенством это не имеет, просто на оборотня может найти помутнение рассудка, он перестает себя контролировать и в нем просыпается желание убивать. После приступа такого бешенства оборотень может вернуться в норму самостоятельно, но взбесившись единожды, он взбесится вновь — это только вопрос времени.

— И с этим ничего нельзя сделать? — поинтересовался следователь.

— Можно. Есть зелье Лунного Покоя — оно возвращает оборотня в относительную норму. Действует безотказно, даже на тех, кто попробовал человеческого мяса — а это уже конченые хищники, они себя совсем не контролируют.

— Даже так? Хм. А отчего тогда оборотни не принимают это зелье превентивно, в целях профилактики, так сказать?

— Жрицы Луни делают его из лепестков Лунной Лилии. В нашем мире есть только один такой цветок — он растет в Лунном Храме, его берегут, обрывая лепестки только когда иначе нельзя и лишь с особого благословения Луни. Кроме того, оборотни от этого зелья не только успокаиваются, оно их меняет. Может лишить памяти или даже и вовсе новую личность сформировать. Согласитесь, такое лекарство станешь употреблять только в крайнем случае.