Пирс Энтони - Воплощения бессмертия. Том 2 [Компиляция, сетевое издание]

– Так ты можешь сказать, спасемся ли мы? – спросила Луи-Мэй.

– Нет, я могу только определить баланс на текущий момент. Ваше спасение целиком и полностью в ваших руках.

– А ты не… не узнаешь мой баланс? Я знаю, что грешна, и…

Танатос обернулся к ней, бросив руль. Машина и сама прекрасно знала дорогу. Танатос вытащил оба своих камня и провел ими вдоль тела Луи-Мэй. Светлый камень мерцал и переливался, сверкая все ярче и ярче. Темный вспыхнул лишь пару раз и почти не помутнел.

– В твоей душе примерно девяносто пять процентов добра. Тебе придется грешить долго и постоянно, чтобы хоть немного приблизиться к Аду.

– Но я иногда думаю о таких дурных вещах, и…

– Сестренка! – рассмеялся ударник. – Если бы мысли влияли на эту штуку, я давно бы уже сгорел синим пламенем! Имеет значение только то, что ты делаешь!

– Верно, – кивнул Танатос.

– Но…

– Проверь меня, – сказал ударник. – Я вам покажу, что значит черная душа!

Танатос повторил ту же процедуру с ударником. Оба камня мерцали и вспыхивали. Когда Танатос соединил их, шар начал медленно опускаться вниз.

– Баланс у тебя отрицательный, хотя не слишком. Немного правильной жизни – и ты его исправишь.

– Но я же принимаю АП! – воскликнул ударник. – Да еще и заколдованную! Мы все такие! Нас ждут вечные муки!

– Даже проклятие не абсолютно. Должно быть, ты частично искупил свою вину. Думаю, ты сильно улучшил свой баланс, когда поддержал Луи-Мэй. Помнишь, как она пела с вами в тот раз?

– Так по-другому-то просто нельзя было! – возразил ударник. – Она хорошая девчонка, и нечего было ее смущать!

– То есть ты понял, что есть добро в данной ситуации, и поступил соответственно. Мысли действительно не принимаются во внимание – но не в том случае, когда они послужили мотивами поступков. Ты помог девушке из альтруистических побуждений. Ты хочешь поступать правильно и по возможности так и делаешь. Это компенсирует зло, которое накапливается в твоей душе из-за вашего образа жизни.

Ударник был поражен:

– Но я это сделал не из-за какого не из-за баланса! Я просто… Ну, иногда, короче, ты просто поступаешь так, как правильно. Тут нет выбора, просто так оно и есть.

– Именно поэтому такие поступки и засчитываются, – молвил Танатос и снова вернулся к рулю.

– Не понял, – пробормотал ударник. – У меня же не было выбора, чего ж тут считать-то?

– Я думаю, он хочет сказать, что другой человек мог на твоем месте думать иначе, – сказала Орб. – Он мог выбрать неверный путь или вообще ничего не заметить. Твое сознание не оставило тебе выбора, и вот это как раз и считается.

– Именно так, – кивнул Танатос.

– Черт возьми, – задумчиво пробормотал ударник.

Автомобиль снова начал тормозить. Вскоре он остановился у ворот поместья Луны.

Все вышли из машины. Музыканты вытащили инструменты. Орб, как всегда в таких случаях, держала арфу на коленях.

После этого Морт снова превратился в коня и начал щипать траву на ближайшем газоне.

Парни из «Скверны» уставились на него, не веря своим глазам.

– Мы что, были внутри лошади? – спросил ударник.

– Вы были в заднице у лошади, – хихикнула Луи-Мэй. И сразу посерьезнела: – Ой, я не должна была так говорить, это нехорошо!

– Приписала еще чуток зла к своей душе, – расхохотался ударник. – Такими темпами ты окажешься прям в Аду – века через три-четыре!

Вся компания спешно вступила в дом – в присутствии грифонов особенно медлить не хотелось.

Теперь бразды правления взяла в свои руки Луна.

– Мне кажется, вы хотите помыться, – сказала она. – И, может быть, сменить одежду. Все удобства – там.

Мальчишек как ветром сдуло. Вообще-то ребята из «Ползучей скверны» показались Орб довольно вспыльчивыми молодыми людьми, однако сочетание уверенности Луны с присутствием в той же комнате инкарнации Смерти и их собственным желанием играть сделало музыкантов на редкость послушными и понятливыми. Возможно, именно страсть к музыке и помогала добру удерживаться в их душах – она была искренней.

– Теперь что касается тебя, – обратилась Луна к Луи-Мэй. – Думаю, мы сумеем подобрать тебе подходящую экипировку. Пойдем.

И они с девушкой ушли. Орб и Танатос опять остались вдвоем.

– Почему Луна так уверена, что все получится? Она ведь даже не слышала нашей игры!

– Она просила меня привезти их только в том случае, если все будет хорошо, – ответил Танатос. – У Луны есть связи. Она устроит вам прослушивание.

Через час группа снова собралась в одной комнате. Мальчики помылись и переоделись, а волосы их были тщательно расчесаны. Теперь все трое выглядели на удивление прилично. Луи-Мэй смотрелась сногсшибательно в новом ярко-красном платье с большим рубином в волосах.

Луна оглядела их и повернулась к Орб:

– Ой, а тебя-то я и забыла! Но ты можешь надеть одно из моих платьев – у нас всю жизнь был одинаковый размер.

– Боюсь, это могло и измениться, – сказала Орб. Она забыла рассказать Луне о своем волшебном плаще и не хотела делать этого при всех.

В самом деле, после родов Орб несколько увеличилась в размерах. Луна готова была наскоро подогнать элегантное зеленое платье, но Орб объяснила ей про свой плащ и сделала себе такое же, не пользуясь иголкой. Для прически Луна дала ей изумруд – под цвет платья. Драгоценных камней у нее было навалом – как простых, так и волшебных. Луне досталась в наследство богатейшая коллекция отца. Камни были заколдованы таким образом, что всегда возвращались к хозяйке. Поэтому Луна не боялась ни воров, ни случайных пропаж.

– А теперь ищите себе подходящую песню, – сказала Луна, отведя всю компанию в комнату побольше. – А я позабочусь о прослушивании.

Музыкальные вкусы у всех были разные – впрочем, это никого не удивило. Мальчики хорошо знали современную музыку, Луи-Мэй – негритянские религиозные гимны, а Орб – народные песни Старого Света.

– Вы что, хотите сказать, что никто из вас не слышал «Лондондерри Эйр»?

– разочарованно спросила Орб. Эта песня была особенно дорога ее сердцу – ведь именно ее они пели когда-то с Мимой. Орб почему-то не сомневалась, что все на свете ее знают.

– Никогда не слыхал о такой, – сказал ударник. – Может, если ты изобразишь нам несколько тактов…

Орб так и сделала.

– А, так это «О, Дэнни, мой мальчик»! – воскликнул ударник. – Тогда слышал!

– И я, – сказала Луи-Мэй.

– Может, мы попробуем… – предложила Орб.

И они попробовали, а потом попробовали еще много раз, пытаясь создать аранжировку, которая устроила бы всех. Орб сидела со своей арфой, а Луи-Мэй стояла рядом с ней. Платья и драгоценности девушек отлично гармонировали друг с другом.

– А знаете, – сказал вдруг ударник, – я однажды слыхал, что это вовсе не милашка прощается со своим приятелем, а его старый отец. Это ведь совсем меняет дело.