Аманда Хокинг - Хрустальное Королевство

Ридли сел, отстранившись от меня, чтобы быстро снять рубашку. Я не думаю, что когда-либо раздевалась так быстро, и когда толстовка застряла у меня на голове, Ридли был более чем рад мне помочь.

Он поспешно стянул ее с моей головы, чтобы снова меня поцеловать, оставив мои руки, запутавшиеся в ней, в ловушке за спиной. Его губы спустились ниже, путешествуя по моей шее.

Его губы и нежное покалывание щетины посылали волны наслаждения через все мое тело.

Опираясь на одну руку, второй он расстегнул застежку моего бюстгальтера. Мои руки все еще были в ловушке за спиной, но я прекратила шевелиться и пытаться освободиться. Я не хотела мешать Ридли, прикасаться ко мне.

Он обхватил меня одной рукой, приподнимая так, чтобы я слегка выгнула спину, и тогда его холодные губы овладели моей грудью. Я отчаянно застонала, желая от него большего.

Тогда он отпустил меня, чтобы стянуть с себя джинсы. Я, наконец, освободила руки из толстовки и отбросила лифчик. Ридли переключился на мои штаны, стянув их одним резким, быстрым движением.

Он подполз ко мне, приподнявшись надо мной, и я заглянула в его глаза. Я положила руку на его щеку, и он наклонил голову, нежно целуя мое запястье. Его губы спускались по моей руке, пока снова не нашли путь к моим губам, сливаясь со мной в глубоком поцелуе.

Несмотря на холод, его тело было подобно огню для меня. Он был сильным и уверенным, держа меня и словно дополняя.

И тогда я притянула его к себе, не в силах больше ждать. Я приподнялась, прижимаясь к нему, и, тяжело дыша, он, наконец, вошел в меня. Я снова застонала, не в силах сдержаться, и он заставил меня замолчать, накрыв мой рот своим.

Вскоре, я дышала ему в плечо, впиваясь пальцами в его спину, чтобы удержаться от крика, а он двигался глубоко во мне, пока тяжело не выдохнул и не расслабился надо мной.

Мы замерли на минуту, не желая освобождаться друг от друга. Но в итоге нам пришлось бороться с холодом.

Брезент частично оберегал нас от мороза, но недостаточно, чтобы долго и комфортно лежать голыми. Ридли сел и накинул на меня свою куртку, как одеяло, пока искал чем бы укрыться.

Под одной из скамеек он нашел полиэтиленовую упаковку от открытого чрезвычайного набора, и, натянув ее на нас, притянул меня в свои объятия.

— Ну, хорошо поговорили, — пробормотала я, кладя голову ему на грудь и сильнее прижимаясь к нему.

— Я на самом деле хотел поговорить с тобой, — сказал он, его слова заглушали мои волосы.

— Да? — я немного отодвинулась от него и положила голову так, чтобы смотреть на него сверху вниз. — О чем?

— Я не знаю, когда мы снова сможем поговорить, — сказал он, наконец, — и я просто хотел убедиться, что ты знаешь все и понимаешь, что я на самом деле чувствую.

Мое сердце екнуло:

— Все о чем?

— О том, почему я был так холоден и далек, — он устремил взгляд на покрывало над нами. — Я никогда не хотел причинять тебе боль или отталкивать тебя. Просто… когда я был в Дольдастаме, пока мы были порознь, и Мина заперла меня в подземелье, она ни разу не спросила меня о тебе. Ни единожды. Все время пока я был там.

— Ты упоминал это, — мягко сказала я.

— Я знаю, — он кивнул, — но я не сказал, что она не говорила о тебе. Потому что она много рассказывала о тебе. На самом деле, постоянно.

— Что ты имеешь в виду? Что она говорила? — спросила я, сжимаясь.

— Она говорила о том, какой сильной и талантливой ты была, и что у тебя никогда не было проблем, пока ты не связалась со мной, — он опустил взгляд на меня. — Я не знаю, откуда она знала, что мы целовались или спали вместе, но как бы там ни было, она знала.

Я задрожала, но не от холода. Я никому не рассказывала о ночи, которую мы с Ридли провели вместе. И каким бы из представленных мною способов она не узнала об этом, эта тайна была жгучей и тревожной.

Он опустил глаза, его голос становил глуше, когда он заговорил:

— Затем она начала говорить мне, как это я совратил тебя и уничтожил все твои шансы стать Хёдраген, как я разрушаю все, чего касаюсь.

— Ридли, это не правда, — я покачала головой. — Ты ничего не делал. Большинство решений я принимала сама и к большей части того, из-за чего я оказалась в этих неприятностях, ты не имеешь никакого отношения.

— Я знаю. Я думаю, часть меня знала об этом, — он вздохнул. — Но после того, как слышишь это снова и снова… В конце концов, ее слова засели где-то в глубине моего сознания, и она убедила меня, что я принесу тебе смерть.

Я положила ладонь на его лицо, заставляя его посмотреть на меня:

— Это не правда. Ничего из сказанного Миной, не правда.

Он с трудом сглотнул:

— Когда я был там, все, о чем я мог думать, это как вернуться к тебе, и я боялся, что может с тобой случится, если мне это удастся. Я не смог бы жить, если бы навредил тебе.

— Я знаю, ты никогда не навредишь мне, — прошептала я.

Он снова поцеловал меня, на этот раз мягко и не так настойчиво.

— Я люблю тебя, Брин, — он сделал глубокий вздох. — И я хочу провести с тобой вот так всю ночь, но мы должны вернуться и немного поспать.

— Завтра мы прибудем в Дольдастам, — с тяжелым вздохом сказала я. Его рука, обнимающая меня, напряглась. — Ты боишься?

— Да, — признался он. — Но больше всего я боюсь, что снова потеряю тебя. — Он перекатился на бок, чтобы прижаться ко мне всем телом. Он потянулся и коснулся моего лица. — Ты должна пообещать мне, что не будешь слишком рисковать, Брин. Я знаю, что ты будешь сражаться и не будешь избегать опасностей. Но я не могу снова потерять тебя.

— Я обещаю, — сказала я, несмотря на то, что не была уверена, смогу ли сдержать это обещание.

На вершине холма я легла на живот. Земля подо мной была ледяной смесью снега и грязи и моментально пропитала мои одежду, но я едва обратила на это внимание. Солнце только начало садиться, освещая все красивым голубоватым светом, в то время как небо было раскрашено от розового до голубого на горизонте.

С холма мы могли видеть над верхушками деревьев, которые скатывались вниз в долину, в сторону Гудзонова Залива. И там, в долине, стоял Дольдастам, такой, каким я его редко видела.

Я видела четыре каменные стены, окружающие его. Высотой в двадцать футов камни сдержали большую часть захватчиков за последние два века. Дворец маячил вдоль южной части города, задней стороной к нам. Огромные размеры делали его похожим на замок, а внешний декор и цветные витражи на окнах усиливали впечатление.

В западной части города стояли кирпичные особняки маркизов и марксин, но большая часть города состояла из небольших коттеджей, выглядя, как причудливая деревенька из другого времени.

Не слишком далеко от дворца была конюшня, где находился мой чердак. Огромные лошади Тралла находились во дворе рядом с ней, и, хотя была слишком далеко, чтобы видеть наверняка, я предположила, что видела, как Блум ходит между ними с его серой шерстью и белоснежной гривой, струящейся позади него.