Игорь Федорцов - Дождь в полынной пустоши [СИ]

— Какая разница? Ализ добудет деньги на любые ваши прихоти.

— Вас послушать, я первая мотовка королевства.

— Денег никогда не бывает мало или много, но всегда недостаточно и значительно.

— Я воспользуюсь вашим советом, но под ваши гарантии.

— Даю их, не сходя с этого места.

— Вместе с парой страничек ваших записей? — уцепилась Сатеник за подвернувшуюся возможность.

Не многие могли похвастаться прочтением хотя бы десяти строк из рукописного творчества канцлера. Сама Лисэль аф Кирх, вившая из мужчин веревки, откровенно признала непробиваемую неуступчивость Латгарда, посвящать кого бы то ни было в свои секреты.

— Лиса ничем не пронять! — неподдельно возмущалась камер-юнгфер. — Я, как последняя дура, битых пять минут простояла с задранным подолом и спущенными панти и что вы думаете? — порывистый вдох зайтись заразительным смехом. — Он отклонил мое предложение честного обмена!

Произошедшее с камер-юнгфер скорее правило, чем исключение. Навязчивым просителям не помогали ни подкуп — Старый Лис не бедствовал, ни шантаж — тут можно и самому напороться на большущие неприятности. Друзьям? Друзьям отказывал первым.

— Если они вам помогут, — осмотрителен Латгард с грандой. Наобещаешь, придется выполнять.

— Рассчитываю на то. Иначе с чего бы вам уверовать в таланты толстушки Ализ.

— Скажу больше, попроси контесс денег, одолжу не задумываясь.

— У меня подозрения, некоторые в моей свите оказались по вашей протекции. Одни обогащать вас, другие портить мне жизнь.

— Я польщен, хоть и безосновательно. Джореджи аф Арайн, контесс Лисиар из Швица.

— У них бзик на такие имена? Или мне не повезло?

— Что такое имя? Прихоть родителей или выкаблуки предков. Например, в роду баронов Кавенди старших сыновей зовут Байс, хотя в прошлом им нарекали женщин. Первая менжа [29] Менжа — женск. гениталии. …

У Сатеник озорно блеснули глаза. Не часто канцлер употреблял вульгарности в речи.

— …прапра… не знаю уж в каком колене бабка, сама Байс, завещала таким именем нарекать наследников, иначе, дескать, фамилия выродиться.

— А если наследник умрет?

— И это предусмотрела старуха. Имя у детей двойное. Старший обязательно Байс, следующий скажем Грегори-Байс, за ним Виттор-Байс, если дочь, то Люсия-Байс или Локка-Байс. При вступлении в наследство и не малое, первое имя опускалось. Владения в сто шестьдесят тысяч акров помогут легко забыть первую половину.

— Разумно, но не очень красиво.

— Дорика аф Вепхо, контесс Финк из Патрии.

— И еще мастерица строить глазки. Но она хорошенькая.

— Ей далеко до Людвики аф Инез, контесс Абли из Дьера. Сия юная особа как раз в столице из расчета разить мужские сердца и добиться выгодного брака. Видно не вооруженным глазом, мечтает стать состоятельной.

— В ночных утешительницах достаток придет быстрее и проще. Все достойные женихи расписаны и под хорошим присмотром, а те что остались, на бесприданниц не западают.

— Это ей известно. Но не отступится.

— Идти до конца, половина успеха.

— Рад, что запомнили мною сказанное. Кэлендра аф Винс, контесс Хелла из Фриуля.

— Эту беру!

— Так сразу?

— Вы посмотрите, как она держит спину. А шея. А поворот головы. У них все во Фриуле такие… породистые?

— Ээээээ…, — несколько растерялся канцлер. — Выбор за вами, эсм…, — то о чем хотел сказать, умолчал.

— Расскажите лучше о последней. Совсем еще девочка. Сколько ей? Десять?

— Девять. Баронесса Янамари аф Аранко. Из Унгрии.

— Баронесса чего?

— Увы, титул единственное не отнятое родней. Девочка сирота. Опекуном назначен один из её дядьев.

— И у него своих трое.

— Четверо. Наследник пятый. Так что от баронства нашей Янамари достался только титул. По тамошним законам женщина может наследовать либо треть владений, либо титул. Земли ей никто не даст, а титул… Не велико приобретение. В Унгрии, он не передается от женщины к наследникам [30] Виконт, баронет, — не являлись титулами, а лишь указывали на принадлежность к семье маркграфа, ландграфа или барона. . Её дети не будут ни баронами, ни баронетами. Если только ей не посчастливится выйти замуж за обладателя какого-нибудь титула. Ну или получит аллод в Эгле.

— Она чем-то напоминает мне Золушку.

— В вашей полной власти привнести в её жизнь добрые изменения.

— Вопрос, хочу ли я этого?

— Ваш вопрос, вам и отвечать.

— Даже не обещаю подумать.

— Почему?

— У нее дурной вкус. Она все время пялится на Поллака.

— Она его боится.

— Хорош букет. Нищенка, замарашка и трусиха.

Ожидание представления двору гранды затягивалось. Хотелось думать не из намерений напомнить кто они, новики, есть. Без напоминаний понятно. Скорее причина в другом — за ними наблюдали. Как наблюдают за диковинными зверушками. Выбрать самую потешную. Или потешных…

Колин поискал места откуда наиболее удобно видеть разделенный, тринадцать на двенадцать*, круг людей, застывших перед маршами широкой — аж в сорок ступеней! лестницы. Таковых всего три. Эркер, но он пуст, и остаться в нем незамеченным ни малейшей возможности. С полутемной галереи Стрелков спины парней, и его в том числе, выглядят отличными мишенями. Убойная позиция! По счастью, у наблюдателей иной интерес, но как предупреждал тринитарий, при дворе всякое возможно. И стрельба не исключение. Остается балкон Вздохов. Отличное местечко. Хилое освещение и от того полумрак. Несколько проемов завешаны портьерами. Между ними ниши с благородно носатыми и бородатыми бюстами. Одна из портьер нет-нет колышется. Не от сквозняка. Колин проследил несогласованность с настенными факелами и догорающими свечами в шандалах. Значит оттуда?

«И когда обмен впечатлениями?» — напрягал унгриец глаза, утвердиться в собственной догадке.

А впечатления у него, плакать хочется… Колонны Зала Арок, неровными просветами, расползались в обе стороны к охраняемым боковым коридорам. Потолочные балки в заскобленных или забеленных метинах плеснивения. С плесенью заскоблены и забелены фрески, проступающие пятнами и цветными разводьями. Ступени межэтажной лестницы выбиты, камень выкрашен. Балясины прорежены, придать симметрию с выломанными. На галереях недавно чинены перила, дерево не успело потемнеть. Гобелены порчены и молью и человеком. Прорехи от оружия, подпалины от огня, разрывы в основе. В плитах пола вышарканы дорожки. Почти тропы. Как в лесу. Иди и не заблудишься. Из трех больших и пяти малых люстр в целостности половина, а зажжены, и то не полностью, две. Многие огарки сожраны мышами и расклеваны птицами. На одном из настенных щитов таился воробей. В высоте углов, истыканных стрелами, полеты летучих мышей и их противный писк. Вынюхивая чужих по залу рыскают, игнорируя шмыгающих крыс, худоногие борзые. На пакостных грызунов нацелены бойкие ратонеро.