Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 1

Я испуганно присела в книксене снова и смиренно проговорила:

– Просто вежливость, виконт. Это называется хорошие манеры. Хотя откуда вам знать это слово…

– Черти меченые! – воскликнул де Жерон. – Мы на корабле. В центре Звездного моря! Чтобы вы понимали, леди, от берега нас отделяют не только тысячи миль, но и косяки магнакарид, акулы, касатки, рифы-людоеды и такие чудовища, по сравнению с которыми магнакариды покажутся этим вашим… Диларионом! За вами неотступно следует призрак леди Ру, настроенный более, чем решительно! Мы постоянно меняем курс, чтобы не встретиться с проклятыми, присягнувшими Караваре! Вы ходите не просто по тонкой нитке, по волоску! И вы, черт побери, приседаете в книксене! В книксене, Элизабет! Манеры!! К дьяволу манеры! Прекратите уже сводить меня с ума!

Я ошарашенно хлопала ресницами, пока виконт говорил. Несколько раз казалось, что не выдержу, развернусь и позорно убегу потому, что на меня никогда не повышали голос. Но на мое счастье, ругался виконт долго, и, когда закончил, успела немного взять себя в руки.

– Ошибаетесь, виконт, – горько сказала я. – Именно здесь и именно сейчас хорошие манеры не просто ценнее золота. Они дороже жизни. Утратив их, я утрачу себя. Я могу потерять все – жизнь, надежду и даже честь… Но останусь при этом собой.

Виконт перевел дыхание и посмотрел на меня устало.

– Жизнь, надежда, честь. Странные у вас приоритеты. Получается, что жизнь вы цените меньше всего? Даже меньше надежды?

Сетуя, что наговорила лишнего, я проговорила, едва сдерживая дрожь:

– Я не собираюсь обсуждать свои приоритеты. По крайней мере с вами.

Прежде, чем виконт успел ответить, спросила:

– Что-то еще, виконт де Жерон?

Де Жерон устало посмотрел на меня и вздохнул.

– Я хотел сказать, что ужин в восемь.

Когда присела в книксене, у виконта снова дернулся глаз.

– Благодарю, виконт, – проговорила я натянуто. – Но у меня нет аппетита.

Затем быстро развернувшись, направилась в сторону каюты, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не зарыдать.

За спиной раздалось тихое:

– Если не выйдете к ужину, клянусь, я приду в вашу каюту, привяжу вас к кровати и накормлю силой.

Я присела в книксене, и произнесла, не оглядываясь:

– Буду вовремя.

Уже подходя к двери, услышала команду, отданную громогласным голосом капитана Сэма:

– Вахту к каюте леди!!

Оказавшись в одиночестве, я облегченно выдохнула, понимая, что больше не надо сдерживать рыдания. Проведя ладонью по щеке и недоуменно взглянув на мокрые пальцы, осознала, что плачу уже давно.

Из окна раздался возмущенный писк дракончика, потерявшего хозяйку. Стоило Дилариону влететь в каюту, я с силой захлопнула ставни. А потом упала на кровать и разрыдалась.

Плакала долго и горько. От жалости к себе хотелось рыдать больше, чем от резких слов виконта. Едва успокаивалась, в памяти всплывали его глаза, которые смотрят злобно и с ненавистью, и волна истерики накатывала с новой силой.

Наверно, плакала бы до самого вечера, если бы не дракончик, который взволнованно перебирает лапками по кровати, сминая покрывало и поскуливает, словно потерянный щенок.

Свернувшись в клубок, я обняла подушку и гнусавым голосом позвала дракончика:

– Дилариод, все хорошо. Все хорошо, де бойся…

Голос прозвучал жалобно, а слова жалко и фальшиво. Я снова начала всхлипывать, перемежая рыдания причитаниями, чтобы не пугать дракончика еще больше.

– Хорошо… Хорошо… Черт побери, что же тут хорошего! Диларион! Вот за что он так со мной? И как я могла? Как могла назваться леди Черной Пустоши? Я же боюсь этого, боюсь, как огня, Диларион…

Дракончик что-то пискнул, а меня осенило.

– Если бы я могла выбирать, знаешь, что бы я выбрала?

Дракончик заинтересованно хлопнул глазами-бусинками.

– Если бы я могла выбирать… Я хотела бы, чтобы это плавание никогда не заканчивалось! – выпалила я и испуганно закрыла рот ладонью.

Тут же каюта содрогнулась от смеха. Жуткий, леденящий, пугающий до одури женский хохот раздался так неожиданно, что я замерла, словно превратилась в статую. В следующее мгновение я забилась в угол, прижимая к груди дракончика одной рукой, а второй сотворила вокруг мерцающий щит.

Хохот умолк, по каюте пробежал легкий ветерок, и снова все замерло, а я поняла, что грохот в ушах, это биение сердца.

Чуть прищурившись, оглядела каюту истинным зрением, но она выглядит также, как и за секунду до хохота: кровать, стол, стул, сундуки, коробки. Если бы несколько секунд назад здесь был призрак, тем более призрак мага, я бы это увидела. Но в каюте пусто.

– Это говорит только об одном, Диларион, – прошептала я. – Или я схожу с ума от горя, или… Или призрачная леди была сильным магом. Сильнее меня. Хотя тетушка называла меня одаренной…

Дракончик пискнул, как если бы ему не понравился ни один из вариантов.

– Я сказала правду, Диларион, – проговорила я. – Я не хочу в Черную Пустошь. Я не хочу, не желаю быть леди Черной Пустоши. Я… Лучше каждый день подвергаться сотне опасностей, и терпеть все это… Только не то, что велит мне долг.

Диларион свернулся в клубочек и зажмурился. Тельце часто вздымается от дыхания, раздвоенный черный язык облизал пальцы. Не знаю, сколько просидела неподвижно, боясь потревожить сон пригревшегося питомца, когда в дверь постучали.

– Ужин через пятнадцать минут, леди, – раздался ломкий голос Конька.

– Благодарю, Марко! – крикнула я юнге, вскакивая с кровати.

Памятуя об угрозе виконта, которую тот, несомненно, претворит в жизнь с изощренным удовольствием хищника, я вскочила с кровати.

Только сейчас увидела свернутый в трубочку корсет, который лежит под подушкой. По телу прокатилась нервная дрожь, а в груди вспыхнула смесь гнева и страха. Когда вспомнила надменное, нахальное лицо виконта, платье, которое он принес, сорвала с себя несколькими движениями, как и белье, и чулки, не желая носить на себе то, чего касались его руки.

Рискуя оказаться привязанной к кровати, наскоро посетила купальню и освежилась. Теплая вода и ароматная пена враз придали уверенности.

Выбежав из омывальной в одном полотенце, я ринулась к походным сундукам. Синее бархатное платье, расшитое раухтопазами и отделанное золотом, бросила на спинку стула, предварительно разгладив его щелчком пальцев.

Нежно-голубые панталоны, длинные, подходящие вечернему времени, с лентами у щиколоток, натянула на синие чулки, сотканные из слюны гаупасских пауков. Закрепила чулки поясом, кружевной верх которого выглядывает над панталонами. Синий лиф, отделанный голубым кружевом, скрылся под полупрозрачной тканью сорочки. Бережно уложив в несколько рядов-складок мягкий шейный платок, скользнула руками в широкие рукава платья. Когда тяжела ткань осела на бедрах, потянула за завязки на спине, утягивая наряд. А потом вспомнила, что забыла надеть корсаж.