Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 2

"Внутреннее" платье маминого свадебного наряда покрыто нежнейшим кружевом и столь щедро отделано алмазной крошкой, что глазам больно смотреть. "Внешнее" обрамляет квадратное декольте до груди, рукава пышные, подол роскошной юбки из плотной тафты украшен россыпью изумрудов. Нижние части рукавов и ворот тоже сверкают зеленым, а по центру наряда тянется тонкая дорожка огненных опалов.

Такая отделка платья, как рассказывала мама, была выбрана мастерицами не случайно, а как знак того, что леди из Огненных Земель, из дома Бранж вступает в союз с королем из дома Гриндфолд.

Удовлетворенно кивнув девушкам, я присела на стул с высокой спинкой, чтобы камеристкам было удобнее уложить мне волосы. К моему удивлению, оказалось, что высокую прическу делать не будут: по традициям Черной Пустоши невеста идет к алтарю с распущенными волосами в знак своей чистоты и невинности.

– Ваши волосы, миледи, лучшее ваше украшение, – с придыханием сказала Лана, и девушки принялись жарко спорить на предмет того, что в "леди Черной Пустоши" все безупречно, а не только густые, огненные локоны, словно из-под пера мастера-живописца.

После того как волосы насухо вытерли полотенцем, пропитанным маслом гардении, на них нанесли специальный состав и уложили в красивые локоны, которые каскадом заструились до талии. Чуть приподняли пряди у висков и закрепили шпильками, затем надели мамину диадему, густо усыпанную бриллиантами. Лишь на лоб спускается крупный продолговатый изумруд в обрамлении огненных опалов.

Веки чуть тронули золотистой пыльцой, ее же, в куда меньшем количестве, нанесли на скулы.

– У вас изумительный цвет лица, – с видом знатока сообщила мистрис Одли, – грех портить его лишней краской.

Из украшений я приказала подать скромный на первый взгляд и роскошный, если приглядеться, кулон на золотой цепочке. Форма кулона походит на разрезанный гранат, заполненный нежной, сверкающей рыже-алым цветом, мякотью. Этот кулон был на маме в день ее свадьбы, и я не хотела никаких других украшений.

После того, как платье затянули на спине и уложили сзади ленты в красивый бант, настал черед шейного платка для декольте. Я подсказала девушкам, как правильно его крепить, и они быстро справились с работой. Легкая вуаль, украшенная мелкими бриллиантами, по выражению лица мистрис Одли лишь больше привлекла внимание к содержимому декольте, но я, взглянув на себя в зеркало, решила, что даже Бенара осталась бы довольна.

Мне покрыли голову фатой, а на лицо накинули прозрачную вуаль, закрепив ее между шпилек, что держат прическу. Мир тотчас приобрел таинственную размытость, отчего сердце застрочило с удвоенной скоростью.

За окном громыхнул гонг, и я испуганно вздрогнула.

– Это готовятся к свадьбе? – спросила я слабым голосом, чувствуя отчего-то, что колени ослабели.

– К казни, миледи, – поспешила ответить Рамина. – Его высочество прибыл, а значит, с магом-изменником долго ждать не будут.

Я ахнула, оседая на руки подхватившим меня девушкам, а мистрис Одли строго отчитала младшую камеристку:

– Ты в своем уме, Рамина?! Мало нам сегодня россказней дурочки Ванессы, еще и ты решила подлить масла в огонь!

Не слушая плаксивых оправданий Рамины и заверений, что она и вправду глупее ворвейского поросенка, мистрис Одли поспешила меня успокоить.

– Не волнуйтесь, леди. Народ Черной Пустоши никогда не совершит такую глупость, казнив преступника накануне свадьбы лорда и леди. Ведь это крайне плохая примета.

Я с трудом перевела дыхание, облегченно вздохнув, а мистрис Одли добавила:

– Конечно же, казнь состоится сразу после.

В глазах потемнело, снова стало трудно дышать, а перед мысленным взором возникло лицо осужденного мага: молодое, даже юношеское, с встрепанными кудрями цвета ранней пшеницы, с расширившимися от страха черными глазами.

"Помоги", – произнес глухой далекий голос в моем сознании, и мир снова прояснился.

Раздался мелодичный звон, и мистрис Одли поведала, что это пришли "лучшие женщины Черной Пустоши, самые достойные леди, чтобы сопровождать меня к алтарю.

– А как будет проходить свадебный ритуал? – спросила я и запоздало подумала, что не видела здесь ни одного молельного дома.

Тетя рассказывала, что раньше новобрачных связывал брачными узами сильный и достойный маг, поскольку только магам даровано видеть истинную суть людей и ритуалов. После раскола, когда маги оказались в опале, их роль на важных церемониях приняли на себя молельники, спешно призванные из Юдолей скорби. Я попыталась вспомнить хотя бы один острокрыший молельный дом на территории замка или в Городе-крепости, но не вспомнила ни одного.

– В Черной Пустоши нет молельных домов, миледи, – словно прочитав мои мысли, важно изрекла мистрис Одли.

– А магов вы жжете на кострах, это я поняла, – заверила я камеристку, с мстительным удовольствием наблюдая, как у нее начал дергаться глаз. – Так кто же совершит обряд бракосочетания?

– Для этого во дворец призван наставник принца, который обучал его с младых лет, – приседая в полупоклоне ответила мистрис Одли, и я сдержано кивнула.

Звон, повествовавший, что "лучшие женщины Пустоши" ожидают меня, повторился.

– Вы готовы, леди? – спросила камеристка, тщательно скрывая волнение.

– А вы не могли бы пригласить сюда принца? – поинтересовалась я и поморщилась, когда окружающие меня камеристки заахали, как стая перепуганных куриц.

– Сюда, миледи? Как можно? Что вы говорите такое? Может, вы заболели? Кстати, да, миледи, вы хорошо себя чувствуете? – понеслось со всех сторон.

– Я в порядке! – воскликнула я громче, чем следовало, и девушки испуганно замолчали.

– Просто мне нужно поговорить с его высочеством. Дело не терпит отлагательства, – добавила я.

Мистрис Одли пожевала губами, отчего напомнила мне Бенару, когда та собиралась в очередной раз меня отчитать и произнесла:

– Исключено, миледи. Никто не пойдет на столь вопиющее нарушение традиций, будь то хоть воля богов. Сначала – церемония Приветствия, на которой его высочество вручит вам Свадебный Дар, после – бракосочетание, а после беседуйте, сколько вашей душе угодно.

– Хоть законы Пустоши предписывают женщинам держаться скромнее, – услужливо подсказала Рамина.

Мистрис Одли сверкнула на нее глазами так, что будь старшая камеристка магом, Рамина бы уже осыпалась горстью пепла.

– Именно. Скромнее, – отрезала мистрис Одли и Рамина испуганно присела в книксене.

– А теперь извольте покинуть свои покои, – все еще командным голосом произнесла мистрис Одли, и я повиновалась.

***

Женщины, ожидающие за дверями покоев, присели в реверансе, слоило выйти. Как и в день погружения в воды Съакса, леди были в черно-белых одеждах, только на этот раз их туалеты оказались куда более роскошными.