Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 2

Стоило оказаться в собственной гостиной, как чуть не оглохла от поздравлений и восклицаний камеристок.

– Принцесса! Принцесса Черной Пустоши! – вопила громче всех Рамина, и на этот раз ей вторили остальные камеристки, и даже мистрис Одли.

– Ора, – позвала я мистрис Одли по имени. – я благодарна всем за поздравление и подготовку, и прибавляю по золотой монете к жалованию каждой из девушек. Мои слова потонули в восторженном вопле, а я, нагнувшись к самому уху старшей камеристки, попросила: – А теперь пусть все лишние уйдут.

Мистрис Одли сказала буквально пару слов, и мои покои опустели. Осталась лишь сама мистрис Одли и Рамина с Ланой.

Мне помогли разоблачиться, и, сопроводив в омывальную, ополоснули из трех золотых кувшинов теплой, благоухающей цветочной водой. Под командованием мистрис Одли Рамина с Ланой насухо вытерли тело и нанесли легкий ароматный крем, который тут же впитался в кожу, подарив ощущение полета.

Сама мистрис Одли принесла ночную рубашку, настолько шикарную, что срамные девицы Аварона отдали бы полжизни за то, чтобы заполучить эту ночнушку и щеголять в ней вместо платья.

Когда после облачения я бросила быстрый взгляд в зеркало на стене, заметила, как краснеют щеки.

Лана с Раминой расчесывали мои волосы, а я стояла и думала, какой же взрослой выгляжу в этой нежно-розовой ночной рубашке, мастерски подчеркивающей каждый изгиб моего тела, и какой… беззащитной.

Пока мистрис Одли осыпала мои волосы золотой пудрой, а Рамина с Ланой чем-то мазали лицо, Диларион летал над нами и восторженно пищал, словно принимал наши действия за игру. Когда ему надоело, приземлился на низкий столик, сервированный легкими закусками, и принялся воевать с гроздью розового винограда.

Наконец, присев напоследок в книксене и пряча улыбки, камеристки покинули омывальную и, судя по щелчку дверей, покои, а я, содрогаясь от ночной свежести, вошла в опочивальню.

Пока меня не было, ее украсили цветами и свечами, которые сильно отличаются от тех, что доводилось видеть в Авароне. В Городе Забытых редко пользовались свечами, предпочитая магических мотыльков, которые при необходимости могут сплетаться в огромные осветительные шары, но тем не менее, для некоторых опытов нам с Нинель нужны были свечи. Я заметила, что свечи Черной Пустоши горят раз в десять ярче тех, к которым я привыкла, и при этом не коптят, а догорая, не оставляют следов.

Вдоль стен выстроились вазы различной величины с розами всех возможных оттенков.

Несколькими букетами оказались украшены прикроватные тумбочки, письменный стол и даже трюмо перед зеркалом.

Я ужом скользнула под одеяло, побоявшись гасить свечи.

Сжавшись в комок, подумала, что лучше увидеть, как в опочивальню зайдет его высочество, чем услышать звук его шагов в темноте. Вспомнив о варварском ритуале, поведанном принцем, я задрожала и понадеялась, что раз его высочество позволил мне избежать такого позора, наверно, придумает что-то, чтобы не принимать в нем участие.

Я сидела, облокотившись на мягкую стенку, обняв колени руками и кутаясь в покрывало. При этом усиленно старалась думать, что почти все позади, я справилась, я вышла замуж за Черного принца, не опорочив при этом чести дома Гриндфолд и сдержала обещание дяди, данное на крови.

– Осталось совсем немного, – произнесла я жалобно, – совсем чуть-чуть… Нужно лишь исполнить супружеский долг и подарить принцу наследника… Я справлюсь… Справлюсь.

Вспомнились слова принца о сожалении, что дядя не воспользовался приглашением и не прибыл в Черную Пустошь. В памяти всплыл нервно дрожащий голос дяди, его трясущиеся пальцы, как он, прощаясь, отводил в сторону взгляд, и ощущение, что лорд Гриндфолд чего-то не договаривает.

– Дядю тоже приглашали, – пробормотала я. – Он должен был быть сегодня со мной… а он отказался.

Подбородок дрогнул, а в глазах защипало. Я внезапно ощутила себя самой одинокой в мире и самой несчастной.

– Осталось совсем чуть-чуть, – напомнила я себе, – чуть-чуть… Знать бы, как это происходит…

За окном ухнула птица, где-то сверху хлопнуло, словно настежь закрыли ставень. Я подскочила, еще больше сжимаясь и кутаясь в одеяло и произнесла с неожиданной даже для себя горечью:

– Никто меня не защитит. Никто.

– Вы так и не легли, Элизабет, – сказал Черный принц, закрывая за собой дверь.

Я чуть не вскрикнула от неожиданности и с трудом удержала руку, чтобы не закрыть рот ладонью. Только сейчас вспомнила, что наши с принцем опочивальни сообщаются дверью, и поняла, как глупо было ждать, что его высочество войдет через дверь гостиной.

Черный принц переоделся в рубаху и брюки простого кроя, чуть влажные волосы откинуты назад и собраны в низкий хвост.

Не зная, что ответить принцу и вместе с тем понимая, что оставлять без внимания его слова невежливо, я пролепетала, опуская взгляд:

– Да, ваше высочество.

Лицо принца вытянулось, он посмотрел на меня почти с укоризной.

– Называй меня Карлом, Элизабет. Мы одни.

От последней фразы, сказанной более хриплым голосом, я снова сжалась. Натянув одеяло до подбородка, тихо проговорила:

– Да… Карл…

– Ты знаешь, зачем я пришел, Элизабет? – спросил принц, подходя ближе. Он присел на ложе, не спросив моего дозволения, и от волнения я натянула одеяло чуть не по глаза.

Сообразив, что его высочество по-прежнему ждет ответа, я судорожно закивала.

– Скажи это вслух, – приказал принц и я не осмелилась ослушаться.

– Чтобы исполнить супружеский долг.

Принц усмехнулся.

– Можно назвать и так, – сказал он. – Но вряд ли то, что произойдет этой ночью, можно назвать одним лишь долгом.

Я сглотнула, хлопая ресницами, а принц сказал:

– Ты дрожишь.

Не зная, что ответить, я кивнула.

– Ты боишься меня?

Он впился в меня взглядом и опять пришло ощущение падения, а потом – что меня держат. От этого страх усилился, но от надежности этих неведомых объятий поняла, что никогда не упаду.

Продолжая смотреть в глаза, принц осторожно пересел ближе, словно хищник, который шаг за шагом, обманчиво мягкой поступью приближается к добыче.

– По большей мере я боюсь неизвестности, – призналась я и тихо добавила: – Но и вас тоже.

Подумав, что мои слова должны разгневать его высочество, я опустила взгляд. В следующий миг твердые пальцы подняли мое лицо за подбородок.

Наши с принцем лица оказались совсем рядом, его взгляд скользнул по лбу, щекам, губам, и, наконец, вновь вернулся к глазам.

– Боишься того, что слышала обо мне? Представляла? Боишься своих ночных кошмаров? Или меня?

Я затаила дыхание, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Но пауза затянулась и мне пришлось выдохнуть, при этом выдох больше походил на стон.