Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 2

– Вас я не знаю, – наконец, выдавила я. – И вы пока не сделали ничего, чтобы я вас боялась.

Вымолвив это, я запнулась, подивившись собственной смелости

Принц отстранился, но взгляда не отвел.

– Я никогда не сделаю ничего, что заставило бы тебя бояться меня, – твердо произнес он.

От его слов внутри что-то оборвалось, а щеки снова запылали изнутри. Я смотрела в глаза его высочества и неслась в пропасть, неслась со страшной скоростью, но при этом знала, что никогда не упаду. Что меня держат.

– Ты слишком доверчива, Элизабет, – хрипло произнес принц. – И слишком желанна.

Я ощутила, как тело наливается непонятной тяжестью, мышцы слабеют, и я не в силах больше судорожно цепляться за одеяло и прижимать колени чуть ли не к груди.

– Это вас расстраивает, Карл? – спросила я, почему-то не в силах опустить взгляд.

– Напротив, – хрипло выдохнул он. – Если бы узнал тебя с этой стороны сегодня днем, пришлось бы не удесятерить Дар, а поднести еще сто таких же.

Противоречивые чувства привели меня в смятение, но принц не заметил этого.

– Но мне все труднее и труднее сдерживать себя, – произнес он.

Он протянул ладонь к моему лицу, и я дернулась в сторону, кусая губу. Боль отрезвила, и я уставилась на замершего принца.

– Кто-то сегодня назвал себя моим достоянием, – тихо сказал принц.

– Я помню, – пискнула я, проклиная свою смелость сегодня, а также обостренное чувство справедливости, которое заставило принять все меры для спасения невинного.

– Я понял, для чего ты так сказала, Элизабет, – сказал принц и губы его тронула усмешка. – Я вижу больше, чем говорю.

Его пальцы коснулись моих покусанных губ, а я часто заморгала, чувствуя, как щиплет в глазах.

– Вы плачете? – спросил принц, отшатнувшись. – Я настолько неприятен вам?

– Нет! – выкрикнула я и поспешно закрыла рот ладонью. – Просто… Просто я понятия не имею, как вести себя с мужчиной… с мужем… Я все время боюсь что-то сделать не так…

Ладонь принца, сухая и горячая, погладила меня по щеке. Бережно смахнув большим пальцем слезы, принц резким движением притянул к себе, и когда я ощутила его твердую и горячую грудь сквозь тонкую ткань сорочки, выдохнул мне прямо в губы:

– Твоя невинность, твое незнание – самый драгоценный дар, который способна принести женщина мужчине. Ни один Свадебный Дар не стоит этого.

С этими словами губы принца накрыли мои, и я испуганно затаила дыхание.

Поцелуй принца оказался таким бережным и нежным, что я ощутила, как взлетаю над ложем. Потребность вдохнуть и чувство приятной расслабленности заставили меня раскрыть губы, а из груди отчего-то вырвался стон облегчения.

В тот же миг принц прижал меня крепче и впился поцелуем с таким жаром и неистовством, что я охнула, но вопреки законам логики обмякла в его руках.

– Элизабет, – выдохнул его высочество и отстранился, а я потрясла головой, чтобы прийти в себя после сильного головокружения.

Каким-то образом я оказалась опрокинутой навзничь. Я лежала на середине ложа, на черных простынях, а принц возник рядом, лежащим на боку. Привстав на локте, он нависал надо мной, разглядывая с таким видом, как должно быть, коршун смотрит на предполагаемую добычу.

От осознания собственной беспомощности меня зазнобило, а жар, исходящий от принца, казалось, вот-вот прожжет мою ночную рубашку.

Я попыталась привстать на локтях, чтобы отползти назад, но оказалась пригвожденной к ложу рукой принца, которая легла на живот.

– Лежи, – хрипло выдохнул он. – Не двигайся. Я итак с трудом сдерживаю себя.

Я испуганно замерла, боясь даже вдохнуть. Как назло, показалось, что вот-вот чихну, и, когда подняла руку, чтобы зажать себе рот, ладонь легла на щеку принца, который в этот момент склонился ко мне.

Ощутив мое прикосновение, его высочество замер, а я, не зная, что сказать, прошептала его имя:

– Карл…

Каким-то неуловимым движением принц сорвал с себя сорочку, и моя ладонь скользнула по гладкой твердой груди. Я испуганно отдернула пальцы и вжалась в простыни, когда ладонь принца опустилась мне на горло и замерла.

– Как часто стучит твое сердце, – сказал принц и я захлопала ресницами, когда рука, что лежала на моей шее, скользнула вниз. Плавное и простое движение отчего-то вызвало дрожь и наполнило жаром тело.

Раздался треск, и я запоздало поняла, что это был звук разрываемой рубашки. Отбросив обрывки, принц возобновил прикосновения и каждое из них отзывалось нарастающим томлением в теле. Когда принц склонился над моими губами, я сама подалась ему навстречу.

– Я буду нежен и терпелив, Элизабет, – прошептал он. – Только не торопи меня.

Волны жара продолжали разливаться по телу от малейших прикосновений принца. Его губы, скользящие по лицу, шее, груди, животу… заставляли трепетать, как крылья бабочки на ветру. Жар, наполняющий тело, обрел центр в самом низу живота, откуда потянуло неведанным до этого томлением, как будто я ожидала чего-то, чего никогда не знала.

Закрыв глаза, успела подумать, что не подозревала, как чьи-то прикосновения способны делать такое с моим телом. Показалось, оно соткано из тьмы и звезд, и при каждом касании звезды принимаются стекаться к месту соприкосновения с губами и руками принца.

– Ты такая чувственная, – раздался хриплый голос мужа где-то вдалеке. – Это выше моих сил.

Мое лицо развернули, впиваясь поцелуем в губы. Поцелуй поглотил последующий крик, а через несколько долгих мгновений губы принца уже собирали слезы с моих щек.

Волна жара, идущая снизу живота, смыла воспоминания о пронзившей тело боли, как смывает все вышедшая из берегов река. Я вновь воспарила над ложем, но вместо того, чтобы нестись в пропасть, взмыла к самым звездам, в самое сердце пронзительной тишины ночного неба.

Засыпая в объятиях Черного принца, я вдыхала его запах. Горьковатый и освежающий запах силы и власти, с едва уловимыми нотками химических реактивов. И чувствовала себя дома.

Что-то теплое мазнуло по щеке и через секунду мир окрасился в красный. Зажмурившись и помотав головой, я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову, спасаясь от солнечного света.

Спустя несколько секунд поняла, что заснуть больше не удастся. Открыв глаза, я потянулась и охнула от саднящей и тянущей боли внизу и сразу вспомнила вчерашний день, а также… ночь.

Я осторожно села на ложе, прислушиваясь к своим ощущениям и с изумлением обнаружила, что простыни, которые еще вчера были черными, стали белыми. Взволнованно проведя пальцами по груди, обнаружила на себе ночную рубашку.

– Мягкая, почти невесомая и… целая, – пробормотала я, разглядывая себя.

Вспомнив, как та, что была ночью, с треском превратилась в обрывки в руках принца, я покраснела.