Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 2

Мне, как наследнице сразу двух магических домов, поскольку оба родителя были сильными магами, достался нетопырь, хотя в Ковене предлагали ящера: по возможности хранения магии и помощи в развитии магического потенциала ящер куда сильнее нетопыря. Беда ящера в том, что крылья у него маленькие, куцые, летает он плохо и мало, правда, бегает быстрее антилопы.

Нинель предлагали сделать привязку со степным фенеком, но подруга отказалась, решив поднакопить магический резерв настолько, чтобы возможной стала привязка с драконом-нетопырем, как у меня. И то, что для этого придется учиться год без питомца, который всегда поможет магической силой, и является своеобразным магическим хранилищем и защитой одновременно, подругу не остановило. С бесстрашием и усердием Нинель ринулась изучать сложные снадобья, заклинания, изготовление погодных составляющих и всего, что необходимо магу стихий. Но я видела, как бывает тяжело подруге.

– Зато через год стану сильнее и выберу одного из дядиных нетопырей! – заявляла она, когда я выражала сочувствие бледной, лежащей в постели, перегоревшей подруге. – Я уже присмотрела одну крошку-лапочку. Представляешь, глаза у нее розовые, а шкурка серенькая в рубиновых узорах. Чудо, а не крошка! К тому же, мы с тобой всегда в воздухе. Ну куда мне фенека?

Многие профессора института считали, что от фенека Нинель отказывается зря, но перед упрямством студентки только разводили руками.

– Или нетопырь, как у Элизабет, или вообще никто! – патетично заявляла Нинель, а мне призналась по секрету: – Я ведь ей уже имя придумала, Эльвиона, в честь твоей тети Эльвиры, правда, здорово? И Дилариону будет не так скучно. Дядя обещал подождать, никому не отдавать Эльвиону, какие бы деньги ни сулили!

Воспоминания о Нинель сдавили щемящей нежностью грудь, и я подумала, что должна куда сильнее скучать по подруге, в то время как бессовестно и до кончиков пальцев счастлива с его высочеством Карлом Свартом.

– Что же за магией владели эти чудесные эльфы, если ты так остро отреагировал даже на ее остатки? А вот на магически созданные цветы леди Вивьен Ру не обратил внимания, – сказала я Дилариону, и он что-то возмущенно запищал в ответ.

– Если бы ты умел говорить, – сказала я задумчиво. – Думаю, нашел бы, что сказать миру.

Диларион что-то горделиво пискнул, а я замолчала, потому что нас нагнали гвардейцы, а при них говорить с дракончиком постеснялась.

Какое-то время я ходила вокруг странных, со стволами, как у гигантских бочек, деревьев, стучала костяшками пальцев по коре, таращилась ввысь, где сплетаются кроны исполинов, и прислушивалась к чарующему пению эльфарских птиц.

Гвардейцы тоже глазели по сторонам, словно впервые здесь, и я решила, видимо, обычно они сопровождают принца, не отвлекаясь от своих обязанностей ни на минуту. Когда один склонился над полуметровым грибом в светящихся крапинках, истинным чутьем ощутила почти детский восторг, исходящий от мужчины.

В следующий миг второй гвардеец сбил меня с ног и тяжело придавил к земле собственным весом. Не успела опомниться, как гвардеец, сжимая меня в охапке, перекатился на другое место, а туда, где секунду назад мы лежали, упало что-то тяжелое. Я услышала звуки борьбы, рев и свист меча и успела подумать, что снова атаковали караварцы, когда раздался спокойный голос усатого гвардейца.

– Все в порядке, принцесса, не пугайтесь.

Мне помогли встать, и, оказавшись на ногах, я успокаивающе погладила Дилариона, который вцепился в мои волосы как клещ, не желая оставлять в минуты опасности.

Я чуть не осела наземь, когда увидела, как усатый гвардеец пытается извлечь меч из тела огромной зверюги с седой косматой шерстью и страшной оскаленной пастью. С острых, как кинжалы, клыков капает слюна, а взгляд сочится яростью и жаждой крови даже после смерти.

– Шатун, – тоном, словно говорит о чем-то понятном мне, пояснил гвардеец.

Уперевшись ногой в тело животного он вытащил окровавленный меч и вытер его о густую шерсть, потом добавил:

– В этих краях они редкость, принцесса. Но все же лучше не гулять одной.

– Д-да, – чувствуя, как зубы выводят дробь, согласилась я.

– Может, обратно, в лагерь? – осторожно спросил гвардеец и я почувствовала, как ему не хочется прекращать прогулку.

К своему изумлению поняла, что страх прошел, но ощущение, что меня держат, усилилось. В ушах снова прозвучало: «я буду держать тебя всегда, Элизабет», и звук голоса мужа даже в мыслях прозвучал слаще райской музыки.

– Нет-нет, – поспешно сказала я, робко косясь на тушу поверженного зверя. – Я в порядке, и раз со мной такая надежная охрана, совсем не волнуюсь.

Оба гвардейца горделиво приосанились, и мы двинулись дальше.

Мужчины с интересом глазели по сторонам, оставаясь начеку, и лениво обсуждали, что надобно снять с медведя шкуру, и что не бывает в этих краях зверей с более густой и теплой шерстью, чем у седого медведя.

Прислушиваясь к беседе вполуха, я подошла к одному из деревьев, чей ствол словно изучал тепло. Побарабанив костяшками пальцев по гладкой коре, с разочарованием поняла, что толщина дерева поглотила звук. Диларион соскочил с плеча и, как белка, проворно полез по стволу.

Непроизвольно я хлопнула по тому месту, где только что был дракончик и ощутила, как середину ладони укололо чем-то похожим на магический импульс. С недоумением я осмотрела перчатку, блокирующую магию и убедившись в ее целостности, пожала плечами. Тут же укололо снова, на этот раз обе руки сразу, а я подивилась, как такое может быть, поскольку на мне мощный амулет и не менее мощные защитные перчатки.

Отчего-то вспомнились слова Красной Жрицы, что есть магия мужская и магия женская, и мне предстоит еще познать тайны женской магии, суть которой сама природа, в то время, как суть мужской – кровь.

Не понимая, зачем это делаю, я приложила обе ладони к стволу, и лианы, обвивающие дерево, принялись двигаться, словно чья-то рука потянула их вверх.

Не успела я ахнуть, как древесина под пальцами подалась вперед, открывая передо мной овальную дверь. Что-то в груди позвало внутрь, а один из гвардейцев произнес:

– На вашем месте, принцесса, я бы заходить внутрь не ста…

Гвардеец не успел договорить, потому что я шагнула внутрь, прямо на винтовую лестницу. По шагам сзади поняла, за мной зашел один из сопровождающих, а по едва слышному шуршанию дерева, что странная дверь закрылась.

– Прошу, не двигайтесь и никуда не уходите, принцесса, – с плохо скрываемым раздражением произнес гвардеец за спиной. – Сначала нам нужно решить, что делать.

Я огляделась. Несмотря на то, что оказались практически замурованными в дерево, глаза хорошо различают обстановку. Спустя секунду хмыкнула, когда поняла, что смотрю истинным зрением, которое обычному человеку недоступно.