Марго Генер - Сердце Черной Пустоши. Книга 2

– Облегчить, – усмехнулся в усы гвардеец, – вы так это называете. Да вы и до того, как взошли на престол Черной Пустоши сделали для нас такое, что было не по силам ни одному из прежних правителей. А уж после…

Гвардейцы, все как один, смотрели на его высочество такими преданными глазами, что у меня потеплело в груди. Вспомнились слова Мириам, о том, как она мечтала вырасти и выйти замуж за Карла Сварта. Капитана Сэма, считающего, что «принц – настоящий мужик», управляющего Альре… А также преданность, виконта де Жерона, превосходящая все мыслимые и немыслимые горизонты.

Воспоминание о виконте услужливо подсказало, что титул к нему перешел, как к старшему сыну эльфарского графа.

– А людские поселения? – спросила я. – Люди живут дальше?

Гвардейцы хмыкнули почти одновременно, а принц ответил:

– Мы обогнули город и поместья, Элизабет, для скорости, а также потому, что не хотелось этой придворной мишуры…

За словами принца я услышала, что он хотел побыть наедине со мной, и от этой мысли сердце зашлось в бешенном ритме, а внутри запорхали крылатые флейты.

– Я тоже, – смущенно пробормотала я, и, закашлявшись, добавила более уверенно: – То есть не то, чтобы мне это все не нравилось. Я поражена роскошью дворца в Городе-крепости, но все же привыкла к несколько более простой жизни, и…

Я зарделась, не зная, как сказать, что собиралась, с запозданием понимая, что гвардейцы вокруг, как один, смотрят на меня мечтательно и ловят каждое слово.

Уголок рта мужа дернулся в едва уловимой усмешке, он произнес пару слов, смысл которых я уловила не сразу, и облаченные в черное люди пришпорили коней и оставили нас.

Принц подъехал совсем близко, отчего Верный подо мной фыркнул и нервно запрядал ушами. Отчаянно краснея, я вцепилась в поводья изо всех сил и опустила взгляд. Когда меня подхватили подмышки и рывком приподняли над седлом, я ахнула и затаила дыхание, ощутив себя над пропастью, но в следующий миг оказалась в седле мужа, лицом к нему. Гвардейцы по какому-то молчаливому приказу уехали вперед, оставив нас наедине.

Все еще не понимая, как это сделал, я прижалась к нему еще теснее и поцеловала. Губы принца подчинили мои, и я застонала, когда каскад горячих поцелуев подарил ощущения парения над пропастью.

Когда принц отпустил меня, мы оба тяжело дышали. Смутившись своего порыва, я спрятала лицо на груди мужа и пробормотала:

– Этот полет… Полет… С вами я всегда лечу, Карл, и не боюсь упасть, зная, что меня держат.

– Я всегда буду держать тебя, Элизабет, – хрипло проговорил муж, поправляя мне локон, выбившийся из прически.

Тем же неуловимым движением я вновь оказалась переброшена в седло Верного. Конь стоял, терпеливо ожидая, пока нащупаю носками стремена и подберу поводья. Пока приходила в себя, принц смотрел на меня долгим взглядом, а у меня возникло ощущение, что собирается что-то сказать, но молчит.

– И гвардейцы, – прошептала я, – и кони… И вообще все, все…

– Что все, Элизабет? – не понял принц.

– Людям достаточно лишь одного вашего слова, животным даже слов не нужно. Вы видели это? – проговорила я, а принц непонимающе пожал плечами. – Ведь кони даже не шелохнулись! Потому что это нужно было вам… Они чувствуют силу. Они покоряются силе. Вы бездна, Карл! Вы слишком глубоки и величественны, чтобы у меня остался хотя бы один шанс…

Задохнувшись, я замолчала, не в силах поднять голову и посмотреть на мужа.

– Хотя бы шанс на что? – спросил принц хриплым голосом.

Я не ответила, мотая головой, и его высочество повторил с нажимом:

– Какой шанс?

– Не полюбить вас! – выдохнула я, и, ошалев от собственной смелости, вонзила шпоры в бока Верного, поднимая животное на дыбы. Когда конь тяжело приземлился на передние копыта, я, не глядя на мужа, ускакала вслед за гвардейцами.

***

Лагерь решено было разбить прямо в развалинах старинной крепости, чьи стены защищали шатры от ветра и, в то же время, являлись надежной защитой от диких зверей. Про диких зверей сообщил один из гвардейцев, видимо, чтобы насладиться испугом на моем лице и заверить, похлопывая по рукояти клинка, что я в полной безопасности

Другой гвардеец сказал, что они уже останавливались в этом месте, и после этих слов я, оглядевшись вокруг повнимательнее, заметила следы кострищ. Пока принц отдавал распоряжения насчет переносной лаборатории, гвардеец поманил меня за собой и показал родник, который бьет прямо из стены.

– Чистейшая вода, принцесса, – сказал гвардеец. – Оно и умыться с дороги неплохо, и запасов воды с собой таскать не надобно, нам-то с вами не так много надо, а вот лошадям да мулам, сами понимаете.

Я благодарно кивнула и, радуясь, что не во дворце, в окружении бесчисленных камеристок и банщиц, с наслаждением умылась прямо на глазах у гвардейца. Диларион описал над нами круг, оглашая восторженными воплями окрестности, видимо, тоже радуясь свободе.

Когда настал черед пить и умываться гвардейцу, я прошлась вдоль стены, провела рукой по шершавой каменной поверхности. Сначала подумала, мне показалось, но потом поняла, что стена действительно теплая. К тому же, даже несмотря на разлом, не заметила кладки кирпичей или булыжников. Камень, из которого создана стена, оказался цельным, словно вырос из земли, и непонятно, что могло сломать такую постройку.

Обернувшись на шорох сзади, я облегченно выдохнула, увидев гвардейцев.

– Ну как, принцесса, будете говорить что-то о несуществующих эльфах? – спросил гвардеец с густыми усами и показал взглядом на стену.

Я недоуменно проследила его взгляд, а когда обернулась, он важно произнес:

– Это вы еще деревьев не видели.

– Деревьев? – не поняла я, обводя взглядом окрестности.

Полуденное солнце золотит пышные кроны деревьев, огромные, в несколько обхватов, толстые стволы местами покрыты мхом и лишайниками. В воздухе разносятся нежные трели птиц и довольное попискивание дракончика.

– Не говори, – хмыкнул второй гвардеец, тыкая локтем соратника в бок. – Пускай принцесса сама увидит.

– Я с удовольствием посмотрю, – сказала я, улыбаясь и стала искать глазами мужа.

За время моей отлучки гвардейцы с принцем, который держался со своими людьми на равных, успели не только разгрузить лошадей и мулов, но и поставить два шатра – в голубом я узнала тот, в котором провела с принцем прошлую ночь. Серый, выцветший, покрытый пятнами, в которых без труда распознала химические реактивы и порошки, без сомнения являлся лабораторией.

Судя по голосу мужа, который раздается изнутри серого шатра, поняла, что его высочество приступил к делам. В следующий миг принц вышел из шатра, и, бросив что-то короткое своим людям, снова скрылся за серым пологом.