Роман Дремичев - Конан и Черная Смерть [СИ]

Наконец в одну из ближайших ночей настал и его черед.

Угрюмый тюремщик, окруженный хмурыми солдатами, в чьих черных глазах казалось навечно замер межзвездный мрак, открыл дверь камеры, и воины бесцеремонно вытолкнули Конана в коридор, где уже стояла толпа измученных ранами и временем мужчин с потухшими глазами. Но среди них, как Конан не искал, он не увидел ни одного знакомого лица — возможно, никого уже из банды Ниала не было в живых…

Их провели по темному коридору и вывели в небольшой зал с низким покрытым копотью потолком. Вдоль стен стояли старые заляпанные кровью и нечистотами скамьи. Тусклые факелы с трудом освещали это преддверие преисподней. На другом конце зала виднелись узкие ступени, ведущие наверх к железной двери, за ней была небольшая комната, открывающаяся перегороженным решеткой выходом на арену смерти.

Уставшие, вечно голодные смертники расселись по лавкам, обреченно посматривая в сторону выхода. Кто-то из них молился своим далеким богам, кто-то отрешенно сидел, уставившись в никуда, кто-то готовился к неминуемой смерти. И у всех страх россыпью искр так и блестел в натруженных воспаленных глазах, отражающих пляшущий свет факелов.

Наконец пришло время новой бойни. Уже десять человек, на этот раз по одному, были отправлены на арену. Они медленно обреченно поднимались по ступеням в верхнюю комнату, где молчаливый страж вручал каждому оружие, не глядя выбранное из огромной кучи старья, сваленного в углу. И никто из них не вернулся назад. Лишь крики распаленной толпы снаружи звучали все громче и громче.

И вот этот презренный гипербореец, чье лицо было украшено давним уродливым шрамом, сунул в руку молодого варвара короткий меч, покрытый пятнами ржавчины и, судя по всему, давно не точенный, и указал рукой на выход. Конан вышел на арену. Решетка за его спиной сразу же закрылась, громко лязгнув, отрезая путь назад. Он замер посреди довольно большого двора, полностью вымощенного тяжелыми каменными плитами, кое-где уже потрескавшимися или расколотыми. Над ним нависали гирлянды балконов, галерей и узких переходов, чертивших темные небеса. В узких нишах злобно скалились древние божества и страшные кровожадные существа, рожденные безумным гением неведомого сумасшедшего скульптора.

Одинокие факелы виднелись в скобах, расположенных на стенах, — их огонь едва разгонял мрак вокруг себя. Лишь тусклый свет звезд и узкого месяца падал на покрытые инеем плиты пола, с трудом освещая место кровавого побоища. Все десять пленников, что вышли перед Конаном, находились здесь же — истерзанные, изрезанные, лишенные жизни, и их горячая густая кровь из множества ран потоками текла по узким желобкам, покрываясь инеем и медленно застывая.

Конан взглянул вверх и разглядел бледные лица замерших в предвкушении гиперборейцев. Их глаза пылали жаждой крови и ненавистью к пленникам. Они жаждали узреть его смерть. Но его это совсем не волновало.

Юный киммериец лишь улыбнулся, чуть скривив губы, вдохнул полной грудью стылый воздух, обжигающий своими прикосновениями горло, и почувствовал, как легкая дрожь пробежала по всему телу, прогоняя усталость и боль. Он еще жив, хоть и находится в самом сердце обители мрака. Они хотят его жизнь? Что ж пусть попробуют взять, совсем не просто, как им думается, одолеть киммерийского воина не связанного клятвой, готового вступить на путь смерти. Он еще сильнее сжал рукоять старого клинка и взглянул на своего врага, уже появившегося из второй двери. Это был огромный воин в черных одеждах, лицо его было укрыто маской, сплетенной из прочных кожаных ремешков, где в прорезях искрились кровожадные глаза. В бугрящихся мышцами руках он сжимал копье.

Воин прошел к дальней стене и преклонил колени перед каменным балконом, на котором восседала его владычица. Вамматар удобно устроилась в большом алькове на черном троне, сделанном из человеческих черепов, укрытом шкурой какого-то древнего животного, глаза ее горели бешеным огнем, а бескровные губы кривила злая усмешка. Судя по всему, она узнала пленника, которого вывели сегодня на бой из недр крепости ее слуги. Именно он в конце погони за асирами швырнул ее в снег, отобрав коня для той асирской девчонки, которую она когда-то приготовила в жертву Лухи. Именно ее хлыст всю дорогу назад ласкал его плоть, оставляя багровые полосы ее гнева на его сильном теле. Но то время прошло, сейчас королева жаждала лишь крови и смерти. И она надеялась сполна получить все это.

— Начинайте! — выкрикнула она в нетерпении и засмеялась громко, высоко задрав голову к мрачным небесам.

Гипербореец мгновенно поднялся с колен и, грозно зарычав, бросился к Конану. Последовал молниеносный удар — воин стремительно атаковал юношу, выбросив вперед копье, словно удар атакующей кобры. Конан с трудом успел увернуться, скорее даже отшатнуться, и едва не растянулся на холодном полу, залитом застывшей кровью. Он даже не успел ответить, пытаясь сохранить равновесие, как смертоносное копье вновь метнулось к его груди.

И началась стремительная пляска смерти, завораживающая своими движениями, — это был словно какой-то колдовской танец! И, казалось, будто сама хозяйка загробного мира радостно воспарила над ареной, кружась на своих легких крыльях вокруг сражающихся, словно выбирая того, кто сегодня окажется в ее ледяных объятьях.

Конан изо всех сил скакал по двору, уворачиваясь от стремительного копья, но все же был не достаточно быстр. Уже множество царапин и мелких порезов украшали кожу его рук и груди, виднеющуюся сквозь дыры в рваной меховой одежде. Он искал момента для атаки, но так еще и не нанес ни одного удара своему стремительному врагу. Гнев застилал ему глаза, злость точила разум, но он отгонял их, прекрасно понимая, что одной лишь силой ему не совладать со столь искусным бойцом. Так его учил отец в ранней юности, когда впервые дал в руку выкованный специально для него клинок и начал обучать первым азам боя. Гнев — твой враг, ярость — сила обреченного. Но вот уже усталость начала давать о себе знать. Руки и ноги медленно наливались тяжестью, в глазах то и дело мелькали розоватые пятна, в голове шумело, а его враг даже не сбил дыхания. Он все так же грозно рычал и бросался в бой, не требуя передышки, словно заведенный механизм. Надо что-то срочно менять. О, Кром, дай мне сил выдержать это! Укажи путь к победе!

И тут словно жар ледяного солнца окатил тело человека, словно дыхание высоких ветров и мрак курганов, где покоятся великие вожди древнего народа окружили его легким туманом, наполнив тело новой силой. Но скорее всего это пришел покой и ясность ума. Конан еще раз увернулся от острого жала копья и тут же схватился за него рукой, остановив его полет.