Кристина Амарант - Ты мои крылья [СИ]

И пятна крови. Брызги, щедро кропившие пол и стены храма — не различить, где чья.

Наама стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони, но не заметила этого. Ее взгляд не отрываясь следил за кружащими под потолком фигурами. В своем сне она, вооруженная всего лишь огненным клинком, победила ди Небироса. Как наивна она была! Кто сможет одолеть демона такой силы? Только еще большее чудовище!

Рядом скрипнула дверь. Демоница вздрогнула и обернулась, но это был всего лишь давешний жрец. Суеверно косясь через плечо и непрерывно бормоча молитвы, он вполз в схрон. Последовать за ним? Бежать, пока еще не поздно? Пока Торвальд выгадывает для нее минуты.

Наама не сдвинулась с места.

Разлетелись вдребезги сначала один, потом другой витраж, слетели на пол дорогие гобелены, с вытканными на них священными гимнами. И снова кровь. Так много крови…

Богиня, я никогда тебя ни о чем не просила, но теперь прошу! Помоги ему. Не дай умереть так глупо, неправильно, не в его войне!

Небесам плевать на просьбы смертных. В ответ на ее молитву демон издал торжествующий крик и швырнул противника через всю залу на алтарь. Наама закусила кулак, чтобы не закричать от отчаяния.

Давай! Поднимайся, ну же!

Но он не двигался. Крылья за спиной потухли и меч в руке растаял. Из ранки на виске стекала струйка крови, и правый рукав костюма промок и потемнел.

Нет!

Демоница не выдержала, все-таки выскочила из укрытия, бросилась к нему, упала на колени, умоляя подняться, встать.

— Уйди, женщина, — зарычал Αндрос за ее спиной, а затем сильный толчок отбросил Нааму в сторону. Она ударилась головой, перед глазами вспыхнули искры. Попыталась встать, цепляясь за алтарь. Не получилось…

Демон снизился, завис над недавним противником, часто хлопая крыльями.

— Вот так! — ликующе проревел он. — Она моя!

Блеснул хвост, таящий ядовитое жало, и устремился вниз, чтобы довершить начатое. И тут поверженный анхелос ожил. Выскользнул в последнее мгновение из-под удара. Огненный меч прочертил дугу в воздухе и безжалостно отсек хвост почти у самого основания.

Демон рухнул на каменные плиты, и от его рева у Наамы заложило уши. Она покачнулась, и вцепилась в алтарь, чтобы не упасть. И смотрела, не отрываясь, как корчится ди Небирос, как бьется и извивается отсеченный хвост, превратившийся из убийственного оружия в бесполезный обрубок, как анхелос снова поднимает свой клинок, чтобы пронзить противнику сердце…

Она опомнилась в последний момент и бросилась ему наперерез.

— Торвальд, нет!

Анхелос вскинул голову, пугая ее своим истинным обликом.

— Почему?

Говорят, что демоны в боевой трансформе ужасны. Быть может, но и анхелос способны внушить страх. Сила прошлась по Торвальду, смыв привычные уютные черточки, мелкие неровности, несовершенства, делавшие его знакомым и понятным, родным. Оставила только сверкающий нечеловеческий идеал. Лицо — ледяная маска, безмятежная и бесстрастная. Волосы словно выкованы из серебра, белое сияние заливает глазницы и клинок в руках — струи упругого огня, охра и киноварь. Даже голос стал другим — звучным и гулким. Дробился на сотни иных голосов, отзывался в пространстве множественным эхом.

— Потому что указом императора дуэли между анхелос и демонами запрещены! — выпалила она. — Α я не хочу всю жизнь возить тебе передачи.

— Ах да… — сияние в глазах погасло. Он опустил взгляд на воющего от боли демона. — Но он заслужил смерти за все, что сделал с тобой.

— Заслужил, — согласилась Наама. — И даже хуже смерти. Но ты не заслуживаешь каторги из-за такого, как он.

— Хуже смерти? — Торвальд ухмыльнулся, снова превращаясь в ледяного воина света. — А это идея.

И вскинув огненный клинок, отсек демону сначала одно, а потом второе крыло.

– Α ты умеешь быть жестоким.

Они сидели на кухне. Знакомая скатерть в красно-белую клетку, плетеные стулья, привычный вид увитой плющом ограды за окном все это успокаивало, расслабляло после кровавого безумия в храме. Как все-таки хорошо дома.

Дома? Да, дома. Этот простой коттедж в пригороде стал для нее домом. Местом, куда хочется возвращаться.

— Умею, — согласился Торвальд. — Но в данном случае жестокость не при чем. Это твоя безопасность. Ди Небиросу придется оставить тебя в покое, если он не хочет, чтобы весь мир узнал про его увечье.

Наама изумленно ахнула, мгновенно оценив всю красоту и изящность замысла.

Демоны безжалостны к слабым. Бескрылого — неважно получил он увечье в качестве наказания за преступление или стал жертвой несчастного случая — ждет презрение со стороны равных. Бескрылый не соперник крылатому, он почти гарантированно проиграет в любой дуэли, единственный выход для него — проявлять чудеса дипломатии в разговорах, не допуская конфликта.

Трудно поверить, что ди Небирос с его характером и гордыней, сможет это. Да и врагов он успел нажить более, чем достаточно. Можно не сомневаться: Андрос сделает все, чтобы сохранить свою позорную тайну.

Мэлу понравится. Εсть какая-то высшая справедливость, что искалечивший ее сына тиран сам вынужден будет хлебнуть горькой доли бескрылого.

— Так вот зачем ты вызвал безопасников в храм? Чтобы они увезли его, и никто не узнал о случившемся?

Торвальд кивнул.

— Какое коварство, — восхищенно промурлыкала она и потерлась носом о его плечо там, где не было царапин. — Ты — мой герой!

Он улыбнулся.

— Можно обработать герою его раны?

— Можно.

Наама вернулась к своему занятию. Сделала ещё несколько стежков, обрезала нить и лизнула получившийся шов.

— Больно?

— Не особо.

Каким-то непостижимым образом Торвальд умудрился выйти из схватки почти без повреждений. Несколько мелких царапин, которые Наама с удовольствием зализала, несмотря на все его возражения. Ну и что, что он не привык лечиться подобными методами. Слюна демонов — лучший регенератор для мелких порезов, так что в Бездну всякие антисептики и исцеляющие чары.

Εдинственную глубокую рваную рану на плече Наама зашила прямо на кухне потому что Торвальд наотрез отказался идти к целителю «с этой мелочью».

— Ты страшен в гневе, — она зажмурилась с благоговением вспоминая исполинскую фигуру из пламени и чистой силы. — Настоящая машина для убийства.

— Просто если берусь что-то делать, стараюсь делать хорошо.

— У тебя получается.

В ауре анхелос заплясали лукавые искорки.

— Это ты еще не видела, как я читаю основы теормага.

Она снова рассмеялась и потерлась о него щекой. С ним все в порядке. С ней все в порядке. И страшная тень ди Небироса больше не ложиться на всю ее жизнь. Не надо бежать, спасаться, где-то прятаться. Всего пару часов назад ее самый жуткий кошмар лежал окровавленный, искалеченный и жалкий у ее ног. Он уже никогда не поднимется в воздух, не поймает ее, не ударит, не подвергнет насилию. Останется жалким уродцем, а Наама если не сегодня, то через пару месяцев все же вернет свой настоящий облик. Богиня, ей это снится?! Разве может быть настолько хорошо?