Мария Огнёва - Алиар: Мир без души

— Пойду ягод каких-нибудь поищу.

Благо, было ещё светло. Тэрн встал и потянулся, размял плечи. Райк внимательно смотрел на него.

— Пойди. Поищи.

Очень внимательно смотрел.

— Чего тебе?! — рыкнул Тэрн. — Я вернусь!

За время совместных дел их вражда подзабылась, но сейчас ненависть снова зашипела внутри.

— Вернёшься. Надеюсь, на это твоей совести хватит.

Тэрн почувствовал, как воздух вокруг становится горячим, словно бы сдавливает горло. Он оскалился и произнёс — и почему-то вышло тихо-тихо:

— Да что ты знаешь о моей совести?

— Всё. И ты можешь разыгрывать хорошего человека перед кем угодно, но это никогда не сработает на мне... мерзкий, жалкий выродок.

Тэрн помотал головой; выдохнул, снова помотал головой.

— Я сейчас пойду. Наберу ягод. Потом вернусь. И если, когда я вернусь, ты скажешь мне хоть слово, эту ночь ты не переживёшь.

Райк безмолвно проводил его взглядом.

***

Я молча к нему подошёл

И долго смотрел в глаза.

Сочувствия не нашёл

И тихо ему сказал:

«Я знаю, я виноват

Пред Богом и перед людьми,

Но ты — ты же мой брат!

Ты хоть меня не кляни...»

Олег Скобля

Тэрн успокоился, едва лишь скрылся в лесу. Он, насвистывая, собирал ягоды (больше в рот, чем с собой, но девчонки всё равно уже спали, а с ослом Райком делиться он не собирался). Комаров в Алиаре не было, и отмахиваться приходилось только от воспоминаний — но они были гораздо хуже. Постепенно свист Тэрна становился всё тише, а взгляд — всё тоскливее. Вскоре он не выдержал и бессильно опустил руки. Ощущение было как после Завандра: без веры, без сил, без стремлений. Тэрн закусил губу.

...Тэрн закусил губу. Не выйдет, высоко слишком!.. Нет, нет, нельзя так думать. Не зря же готовился столько дней! Хотя часовня, на которой он тренировался, была ниже, а и на неё едва запрыгнуть получалось... Нет, должно выйти. Должно!

Он встал на кучу барахла — всего, что смог незаметно стащить, — и потянулся вверх. Не достал до края совсем чуть-чуть. Тэрн встал на цыпочки так, что стало больно: удалось зацепиться за край стены кончиками пальцев — но этого всё равно было слишком мало.

Он обречённо сполз по каменной кладке. Додумались же такие гладкие стены делать... Что же сюда ещё подложить... Ладно, сейчас с разбегу попробуем...

— Тэрн?!

Он вздрогнул.

— Ты что делаешь?!

— А ты не видишь, что ли... — он тяжело вздохнул, зная, что будет дальше.

— Слезай.

Тэрн послушно спрыгнул. Он уставился на траву и видел только ботинки друга. Райк подошёл ближе, встряхнул за плечи, заставил поднять голову. Взгляд его был — обеспокоенным, неверящим, испуганным.

— Ты куда собрался, братишка? С ума сошёл?

— Мне здесь не место. Я не герой из Пророчества.

— Опять ты за своё! — ещё улыбаясь, заметил Райк. — Думаешь, наставник стал бы тратить время, если бы всё не совпадало? Пойдём, не выдумывай. Тебе завтра рано вставать.

— Ты не видишь, что ли?! — Тэрн дёрнул плечами, стряхивая его руки. — Это не моё! Я здесь чужой!.. Хотя как ты можешь видеть, здесь же времени подумать не дают... здесь дышать некогда... Почему я должен так жить?

— Потому что это твоё предназначение. Никто, кроме тебя, не может этого сделать — значит, ты должен.

— Опять я должен?! Опять?.. Когда ж мне хоть кто-то должен будет?!

Райк встряхнул головой. Тэрну было четырнадцать, и разница в три года сразу бросалась в глаза — к тому же, Райк гораздо больше занимался физическими тренировками, так что сейчас он горой нависал над Тэрном.

— По-твоему, тебе одному тяжело? — тихо спросил он. — Здесь все тренируются не меньше тебя! И большинство из нас погибнет в этой войне — просто чтобы позволить тебе добраться до Повелителя Мечей!..

Тэрн упрямо мотнул головой.

— ...А преподаватели?! Орден был создан для таких, как ты! Сюда годами собирали лучших учителей Алиара — чтобы готовить тебя! Жители всех городов налоги платят — на твою будущую армию, на обед твой ежедневный, на одежду твою!.. И что теперь?! Скажешь всем, что тебе скучно? Что мы можем расходиться?!

Тэрн взмахнул руками: дело было не в этом. Всё это вообще было неважно.

— Это неправильно! Я не должен вести никакие армии, я не должен сражаться с Повелителем Мечей, здесь всё неверно — я это чувствую.

— Я тоже чувствую, — поддержал Райк. — Чувствую, что ты трус и подлец...

Он отступил на шаг, потом встряхнул головой:

— Брат, опомнись! Это же твой долг — спасти наш мир! Всех здешних людей!

— Да плевал я на людей!

Тэрн взрогнул, когда так непривычно сверкнули глаза Райка, — но и это не подготовило его к мощной пощёчине.

Тэрн ошарашенно дотронулся до щеки. Они были друзьями. Братьями. Равными. Он... не ожидал.

Повисла злая, колючая тишина.

— Иди в свою комнату — или я ударю тебя ещё раз и буду бить до тех пор, пока ты не сможешь только скулить.

Тэрн помотал головой. Его не пугали угрозы (хотя он не справился бы с Райком), просто сил вдруг не осталось на спор, даже на единую фразу. Он развернулся и побрёл к спальням. Стоило замедлить шаг, Райк толкал его в спину — и так продолжалось, пока они не оказались у самой комнаты. Тэрн положил ладонь на ручку двери и, не оборачиваясь, пробормотал:

— Если бы ты был моим другом, если бы ты обо мне заботился — ты бы хоть попытался понять.

Райк ответил почти с ненавистью:

— Поверь мне: я о тебе заботился. И другом твоим я — был.

Тэрн молча толкнул дверь. Уже когда она захлопнулась, до него донеслось:

— Если не появишься на завтраке, я сам найду тебя в этом лесу. И сделаю так, чтобы бегать ты не смог весь следующий год. Ублюдок!

***

Райк молча протянул ему какую-то ткань. Тэрн высыпал туда ягоды и завязал кулёк: он так рьяно отбивался от воспоминаний, что собрал действительно много. Райк, наверное, был уверен, что он уже не вернётся. Перенервничал небось, всю поляну кругами оббегал, — подумал Тэрн со злорадной улыбкой.

Не говоря ни слова, Райк лёг спать. Тэрн отдежурил свою половину ночи и молча растолкал его. Они так ничего друг другу и не сказали — и это было даже страшнее их обычных ссор.

А проснулись все от дикого, полубезумного крика.

— Дэйниэл, Дэйниэл святый! Мои волосы! Мои во-о-о-олосы!

Пока Тэрн пытался понять, что происходит, Райк уже метнулся к спасённой ими девушке и зажал ей рот.

— Ммнпх! Мфн пхфмх! — не успокаивалась она.

Миза тяжело вздохнула.

— Как я и говорила, к утру она придёт в себя... Альни, послушай! Нам пришлось подстричь тебя, чтобы вывести из города. Иначе было бы видно, что ты не местная.