Филис Каст - Избранная луной

– Ладно, развлеклись и хватит. Пора возвращаться в койку. – Ник оперся рукой о столешницу, чтобы встать, и случайно рассыпал кипу бумаг, на которых, как он видел, Мари делала пометки. Ник присел обратно, намереваясь собрать бумаги и оставить, как было. Он посмотрел на аккуратный почерк. Это оказалась дневниковая запись, в которой Мари описывала его раны и то, как она их лечила, как часто меняла повязки, как доставала наконечник и какие отвары использовала, чтобы усыпить его и, как он с удивлением понял, в то же время укрепить его организм.

Ощутив прилив интереса, он быстренько прочел все рекомендации, ища рецепт припарки, которой Мари вылечила паршу. И разочарованно вздохнул:

– Она еще не написала про это, – сказал он себе. – Но непременно запишет, и все, что мне понадобится, – это прочесть и запомнить.

Или украсть – и вернуться в Племя с рецептом.

Ника охватило жгучее чувство вины. Нет, до такого он не опустится. Он попросит Мари поделиться рецептом с ним. И к неблагородному способу он прибегнет, лишь если она откажет ему.

Но ему нужен этот рецепт. Ради его народа. Нужно заполучить его.

Он еще раз заглянул в листки с записями, заново изучил их, убеждаясь, что ничего не упустил, как вдруг заметил в другой стопке чистых листов, ожидавших, когда Мари заполнит их своим аккуратным почерком, уголок бумаги, не похожей на другие. Он потянул за него, вытащил лист более плотной бумаги и едва не присвистнул от удивления.

На нем оказался набросок – изображение Ригеля, – выполненный так талантливо, будто принадлежал кому-то из лучших художников Племени. Борясь с головокружением от отвара, Ник быстро просмотрел другие рисунки, не веря своим глазам. Он поднял голову, чтобы рассмотреть росписи на очаге и другие, разбросанные между светящимся мхом и грибами-фонариками.

– Эти тоже хороши, но не так. – Он снова взглянул на рисунки и вдруг заметил едва различимую подпись в низу каждого листа, в уголке: Мари. Просмотрев всю стопку, он дошел до последнего рисунка, от которого у него перехватило дыхание. На нем женщина из землерылов прижимала к груди ребенка, завернутого, как в пеленки, в листья священного папоротника, а на нее смотрел человек из Древесного Племени, и в глазах его была любовь.

– Это Гален, больше некому. А женщина – мать Мари, а младенец на ее руках – она сама, – Ник покачал головой. – Я это вижу, и видел взрослую Мари, и знаю правду. Но все равно не верю. Это просто невероятно. – Ник медленно сложил бумаги в аккуратную стопку. Потом доковылял до своей циновки и рухнул на нее, тяжело дыша и чувствуя невероятную слабость.

Закрыв глаза, он подумал о Мари и об отце: что тот скажет, когда узнает от сына о том, что Нику удалось выведать о ней и о жизни Землеступов.

Ник мог представить, что скажет отец. Он почти услышал его голос здесь, в норе, погружаясь в безболезненный дурманящий сон: приведи ее к нам. Приведи ее в Племя.

– Жарко-то как сегодня, – Мари отерла пот со лба и глотнула воды из фляги, которую они прихватили с собой. – А ведь еще даже не лето.

– Так дождя не было сколько, – отозвалась Зора. – Хорошо, что не надо месить грязь, но жара отвратительна, – сказала она.

– Ну, в Повивальной норе всегда хорошо и прохладно, а еще там рядом есть ручей. И мне не терпится охладить в нем ступни.

– Звучит заманчиво. А еще у рожениц всегда вкусная еда. Ты замечала? – спросила Зора.

– Знаешь, никогда об этом не думала, но, наверное, ты права. Беременные много едят, так что, наверное, еда у них самая лучшая, – заметила Мари. – И улыбнулась Зоре. – Одно это заставляет поспешить.

– Ну, мы почти пришли. Слушай, я вот тут подумала. Наверное, я смогу кое-что выкопать из тамошнего огорода. В вашем очень мало съедобных трав, и потому моя стряпня остается почти без приправ, – сказала Зора.

– Я съем все, что ты приготовишь, из чего бы ты это ни делала. Ты отлично готовишь, – заверила ее Мари.

– Спасибо! Я люблю готовить – в основном потому, что обожаю поесть.

– Как бы там ни было, у тебя здорово получается. Мама готовила лучше, чем я, но твоя стряпня – это что-то особенное.

– Да уж! – Зора довольно улыбнулась, но внезапно посерьезнела. – Слушай, а что ты скажешь женщинам об этом? – она обвела рукой коротко стриженную белокурую голову Мари, ее тонкое лицо и чисто отмытую кожу, не покрытую маскировочной краской.

– Ну, очевидно, правду, – решительно сказала та.

– Всю правду? И о своем чудище тоже? То есть о Ригеле, не о Нике.

– Ник не «мой», но нет, конечно, о Ригеле и Нике я умолчу. Ну, во всяком случае, пока. Им и без упоминания о раненом Псобрате и овчарке будет что переварить, – сказала Мари.

– Возможно, о Нике вообще лучше никогда не говорить, – предположила Зора.

– Знаешь, наверное, очень скоро все же придется – ведь мне нужно будет рассказать, почему женщин Клана больше не берут в рабство, – заметила Мари.

– Знаешь, я думала раньше, что ты законченный пессимист, и это отчасти так и есть. Но вдобавок ты еще и идеалистка. Наверное, в отца, – решила Зора.

– Вот не знаю. Леда всегда искала светлую сторону в любой ситуации, – возразила Мари.

– Выходит, ты идеалистка по обеим линиям. Ну а я стараюсь смотреть на вещи трезво, и вот что, учитель: позволь дать тебе один совет.

– Давай, – согласилась Мари.

– Не надо рассказывать Нику о том, как вылечить паршу. Не стоит. Ни ему, ни кому-либо еще из Псобратьев, – сказала Зора.

– Но они все равно не смогут этого сделать. Даже если им открыть рецепт припарки, они не смогут призвать луну! – возразила Мари.

– А может, они смогут призвать солнце? Я видела, как ты что-то такое сделала, и твоя кожа засветилась. Разве ты не призываешь солнце?

– Может, и так, но я еще не расспросила об этом Ника. – Мари вспомнила прилив тепла и силы, который она испытала в день гибели матери, когда она случайно подожгла лес. – Но, думаю, ты права. Свечение – это точно от силы солнца. Просто я не знаю, как этим управлять.

– Думаю, в их Племени умеют, – предположила Зора.

– Наверняка. И я последую твоему совету. Не стану рассказывать Нику, как делать припарку. Во всяком случае, пока, – сказала Мари.

– На твоем месте, я бы вообще никому не рассказывала: ни ему, ни остальным. В знании – сила, Мари. Береги свою силу.

Мари серьезно кивнула в ответ.

Дальше они шли молча, погруженные каждая в свои думы, пока Мари не услышала радостного журчания воды, струящейся по гладким камням.

– О, гляди-ка, а вот и ручей. Повивальная нора там, за поворотом! Ты чувствуешь запах еды? Я вот нет.

– И я нет. Еще ни разу не было такого, чтобы в норе не варилось чего-то вкусненького! – Зора тоже принюхалась.

Они повернули и принялись взбираться по камням, выложенным в широкие ступени, чтобы вход в нору был максимально удобным. Мари подняла глаза, улыбаясь от предвкушения встречи, но улыбка сползла с ее губ.