Филис Каст - Избранная луной

– Что это за место? – спросила Мари у Ника, проводя рукой по замысловатому узору, глядя на запад, на город в деревьях.

– Построенный давным-давно секретный уголок для обрядов. Вот почему он не соединен с остальными постройками Племени. И вот почему мой отец знал, что перед самым закатом здесь никого не будет. Слишком далеко от города, чтобы приходить сюда, когда солнце сядет.

– Постой, ты сказал, твой отец?

Ник улыбнулся.

– Это он придумал привести тебя сюда. – Он осмотрел помост, заглянул под деревянную скамью, идущую по окружности дерева, пока не нашел коробку. – Это тоже была его идея. – Ник взял огниво и зажег толстую свечу из пчелиного воска. – Отец будет высматривать огонек. Мы останемся здесь, пока не станет совсем темно, а потом… он поможет нам… мы проведем тебя к О’Брайену.

Ник поднял свечу и поставил ее на широкие перила, выходящие на запад.

– Вот так. Теперь подождем. – Ник обвел жестом огромные сосны с угнездившимся в них городом. – Я тут подумал, что ты захочешь как следует присмотреться к Племени, прежде чем проникнуть в него.

Мари поглядела на запад.

– Невероятно. А я и не знала, что город такой большой. – Ее рука лежала на перилах, пальцы бегали по замысловатым украшениям. – Все такое красивое. Эта резьба: птицы и цветы, словно живые – вот-вот запахнет жасмином, а птицы разлетятся.

– Мама вырезала, – признался Ник.

– Правда? Она была очень талантлива, – оценила Мари. – Сколько же тебе было, когда она умерла?

– Это случилось сразу после моей десятой зимы.

После долгой паузы Мари спросила:

– Стало ли со временем легче?

– Да и нет. Боль утихает. Меркнет. Однако печаль не уходит. Иногда она охватывает меня, когда я совсем этого не ожидаю: когда делаю что-то совсем простое, например выбираю одеяло для гнезда. В голове звучит ее голос, говорящий мне, что именно этот синий напоминает ей летнее небо. – Он помолчал, прочистив горло. – В такие минуты я так по ней скучаю, что становится трудно дышать.

Мари понимающе кивнула.

– А я за чем-нибудь потянусь, а потом вдруг понимаю, что моя рука выглядит точно как мамина. Странно, как это и утешает, и расстраивает.

– По крайней мере, ты ее нарисовала. И не забудешь ее лицо, – заметил Ник.

– У тебя нет рисунков мамы?

– Есть, но они не такие хорошие, как твои. У тебя настоящий талант.

– Как-нибудь могу попробовать ее нарисовать, если захочешь, – предложила Мари.

– Как?

– Ну, покажешь мне ее рисунок, а потом побольше мне расскажешь… опишешь поподробнее, и не только как она выглядела. Что она любила, а что не любила. Как проходил ее день? Что вам нравилось делать вместе? Чтобы правильно написать портрет, нужно узнать характер, а он проявляется в симпатиях и антипатиях.

– Мы с отцом почли бы за честь.

– А я была бы рада услужить. Когда я рисую, то словно бы попадаю в другой мир, – призналась Мари.

– Тебе так не нравится этот?

Мари поймала его взгляд.

– Раньше не нравился.

– А сейчас?

– Сейчас не уверена. Я не уверена во многих вещах, которые казались мне знакомыми, – сказала Мари.

– Я тоже.

Подбежавший к Мари с Ником Ригель втиснулся между ними, улегшись им на ноги. Ник усмехнулся:

– Странная у нас компания.

Мари засмеялась вместе с ним.

– Мы определенно с этим согласны.

– Жаль, что не могу познакомить тебя с мамой. Ты бы ей понравилась, – проговорил Ник.

Мари почувствовала, как щеки заливает горячий румянец.

– Очень приятно. Спасибо.

– Это чистая правда, но пожалуйста. Спасибо, что пошла со мной.

Они еще долго просидели на изящной платформе бок о бок, ожидая, пока мир их догонит. Небо потемнело, потом проступили кристаллические пылинки звезд. Появился толстый серп луны, и Мари пришлось прищуриться – так ярко она сияла. Наконец, мерцающие огни жаровен и факелов начали гаснуть: Племя засыпало и затихало.

– Готова? – спросил Ник Мари.

– Да, – твердо проговорила она, надеясь, что слово обернется самосрабатывающим пророчеством. – Но как ты собираешься меня туда провести?

– Ну, Мари, тебя ждет грандиозное приключение. Хм, что-то не припомню, упоминала ли ты раньше, что боишься высоты?

– А это имеет значение?

– Только если будешь кричать или упадешь в обморок от страха, – ответил он.

– Знаю, мы не так высоко, как остальное Племя, но мне не было страшно взбираться по ступенькам на эту платформу. Не думаю, что будет трудно взобраться еще выше, – заметила Мари.

– Ой, тебе предстоит не взобраться… тебе предстоит взлететь. – Посмеиваясь про себя, Ник жестом пригласил девушку следовать за ним вниз по лестнице. Сбитая с толку, но заинтригованная, Мари пошла за ним.

– Похоже на паланкин, превращенный в странную поднимающуюся клетку, – заметила Мари, присев рядом с хитроумным устройством, к которому привел их Ник.

– От вас с Ригелем требуется только залезть внутрь.

Мари посмотрела наверх. И еще выше. А потом еще, еще и еще. Желудок болезненно скрутило.

– Все нормально? – поинтересовался Ник.

– Да, просто думаю. Ник, действительно ведь высоковато. Ты уверен, что это безопасно?

– Безопаснее, чем среди ночи торчать здесь, в лесу, с парнем с незажившей раной, – ответил Ник.

– Ты прав. – Девушка посмотрела на Ригеля. – С ним все будет в порядке, или нам придется его как-то привязать?

Ник ухмыльнулся.

– Ригель, наверх! – Он указал на паланкин. Не долго думая, щенок прыгнул в паланкин и лег, по-собачьи улыбаясь и виляя хвостом. – Он привык к высоте, помнишь?

Вздохнув, Мари забралась внутрь вслед за Ригелем, прижимая медицинский рюкзак к коленкам, пытаясь притвориться, что она не здесь, а где угодно еще.

Ник поднялся на борт последним.

– Готова?

– Совершенно не готова, но все равно полетели, – ответила она.

Ник, посмеиваясь, потянул толстую пеньковую веревку. Последовала пауза, а потом подъемник дернулся вверх; задохнувшись, Мари зашарила вокруг, пытаясь во что-нибудь вцепиться. Через мгновение сильные руки Ника легли на ее плечи.

– Расслабься, – шепнул он ей на ухо. – Мы используем этот подъемник для тяжелораненых, которые не могут добраться до больничных гнезд в больших подъемниках-клетках, разбросанных по всему городу.

– Значит, я должна быть тяжело ранена?

– Значит, ты должна быть полностью уверена, что этот маленький подъемник совершенно безопасен, – сказал Ник. – И открой глаза.

– Как ты узнал, что они закрыты?

– Нетрудно догадаться. Открой.

Мари послушалась и поймала себя на том, что смотрит по сторонам, пока они поднимаются в небо. Деревья оказались огромными и прекрасными: поросшими мхом и папоротниками. Когда они поднялись выше, все вокруг заблестело, и Мари поняла, что город украшен кристаллами, зеркалами, бусинами и лентами. Потом раздалось принесенное поднявшимся ветром мелодичное позвякивание и временами звон с ночным бризом.