Павел Кошовец - Ремесленный квартал

Гном, будто пошатнувшись, опёрся о руку сержанта, потянувшегося к мечу и максимально незаметно отрицательно кивнул, и как мог выразительно показал мимикой, что новое действующее лицо — свой и даже беззвучно проартикулировал: «Помощь».

Но следующие действия Ройчи снова заставили окаменеть, только голова на условно скрипящей шее ошеломлённо провожала товарища взглядом. Худой русоволосый наёмник поравнялся с ними… и проследовал дальше…

— Приветствую вас, славные воины морей! — он взмахнул рукой в понятном жесте, на что чернокожий, в отличие от своих бойцов, двое из которых направили арбалеты в грудь гостю, ответно осклабился. В позах этих двоих гном не заметил напряжения — это выглядело как встреча… нет, не друзей, а добрых соседей.

— Ройчи, — представился наёмник.

— Бвана, — предводитель пиратов, словно на светском приёме, слегка поклонился и хлопнул себя кулаком по левой стороне груди, после чего с несомненным интересом посмотрел на подошедшего.

— Приятно, — наёмник проделал всё те же жесты, что и чернокожий до этого. Рад видеть, что вежливость по прежнему присуща вольным охотникам с Акульего.

Бвана самодовольно прищурился, а гном едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Пираты с Акульего архипелага, это конечно не артели с Тихих островов, состоящие в основном из «тёмных» и самых отмороженных людей, о жестокости которых бродили страшные истории. Но и эти красавцы отнюдь не были ангелочками и при встрече с торговцами, тем нужно было постараться, чтобы выжить, а показательные вырезания части населения прибрежных городов, посмевших попытаться(!) оспорить условия дани пиратов, говорили сам за себя.

— Какому капитану передать приветствие? — оживился чернокожий.

— Я сам передам, — мягко бросил Ройчи и, словно бы сожалея, развёл руками. — Нить, соединяющая нас столь тонка, что любое неосторожное движение может заставить звенеть её. Не стоит без надобности говорить вслух имена, привлекающие внимание судьбы…

На удар сердца сквозь маску этакого добродушного увальня и неплохого в принципе парня, в лице пирата мелькнул подозрительный и очень опасный зверь. Который тут же спрятался — Бвана остановился на предыдущем образе — чересчур уверенно вёл себя белолицый. Стоило его послушать. Повеселиться. Вырезать язык и печень, чтобы съесть их, он всегда успеет.

— И что у нас тут происходит? — вопросительно повёл назад рукой, игнорируя больше, чем два десятка неприветливых взглядов в спину.

Бвана в восхищении от подобной наглости, цокнул языком и воздел левую бровь. И, как бы продолжая необременительный разговор, сказал:

— Не хотят платить пошлину за проезд.

— Ничего себе! — искренне удивился Ройчи. — Жизнь не дорога?

Бвана пожал плечами, как бы говоря: каждый хозяин своей судьбы.

— А сколько?

— Двушка серебром с носа.

— Ух ты. Это очень по-божески.

— Ну да, ну да, — покачал согласно головой чернокожий, насмешливо поглядывая на недовольно заёрзавшего на месте сержанта пехотинцев. — Приходится варьировать между корабельной казной и жизнями потенциальных вассалов.

Ностромо недоверчиво поджал губы. Пираты ни в грош не ставили чужую жизнь. Только свою. И потом, чтобы взять такой город, как Агробар, недостаточно союза всех капитанов и иных сил, оперирующих на Архипелаге, что само по себе маловероятно. Так что, это всё — лицемерие и блеф, возможно любовь к позированию. Для таких людей, как этот Бвана, слова, не втиснутые в узкие рамки клятв и договоров, скреплённых магическими печатями — лёгкий, ничего не несущий ветерок. Но показательной была реакция Гора, чей частично видимый побагровевший профиль он имел возможность лицезреть: ладони сжались и разжались несколько раз с такой оттяжкой, будто он их уже разминал перед втиранием носа в затылок.

— Правильно. Рачительный хозяин думает о будущем, но не забывает о настоящем, ибо уроки прошлого ясно говорят: не заботящийся о теле и душе подобен медузе, слепо болтающейся в воде.

— Истинно, — улыбнулся Бвана довольно — судя по всему, Ройчи процитировал кого-то из духовных лидеров Архипелага.

— Тем не менее, я благодарю само провидение, — он понизил голос и заговорил более приватно, к чему пират в контексте сказанного дальше, отнёсся с пониманием, — за то, что этих солдат поразила жадность, — он замолчал, словно подыскивая слова. — У меня возникла небольшая проблемка… с соседом. Для её решения мне необходимо некоторое количество, гм, серьёзных людей, и эти бравые агробарские парни, ведущие себя будто дети, меня абсолютно устроят… После чего — весьма непродолжительного времени — они снова будут в вашем распоряжении.

Бвана оживился. А короткий взгляд в определённый момент показал, что пират принял к сведению то, что его собеседник такой же пришлый в Агробаре, как и он.

— Два уточнения, — Ройчи согласно кивнул. — Может, имеет смысл предложить свои услуги?

Ройчи действительно задумался на несколько мгновений. Но потом с сожалением покачал головой.

— Нет, вам подобная грязь ни к чему. А мне достаточно и этого мяса.

Гном надеялся, что сержант с капралом не слышат этого всего, ибо в случае, если они вывернутся из западни, сложно будет пояснить слова товарища как необходимость. Правда, даже он с обострённым слухом подземного жителя едва слышал разговор. Но всё равно было бы неприятно.

Бвана засомневался… но принял ответ.

— И ещё, Ройчи, вы уверены, что эти люди пойдут за вами?

— Конечно, — ответил жизнерадостной улыбкой белолицый.

Скепсис в голосе чернокожего можно было буквально осязать. Мало того, он ясно показывал, что злорадствовать в случае неудачи будет недолго и по доброму. А потом быстренько прирежет (по честному: развлёкши его, наёмник заработал лёгкую смерть) и займётся иными делами.

— И ещё, для завершения рисунка нужно сделать одну вещь.

Ройчи полез рукой в боковой карман. Два ближних пирата тут же напряглись, но Бвана остановил их нетерпеливым жестом. А наёмник, невозмутимо покопавшись, выудил целую жменю чего-то, протянул руку и ссыпал это в огромные ладони главаря морских разбойников. Характерный звон сообщил всем желающим, что это деньги.

Бвана какое-то время оторопело рассматривал содержимое ладони, а потом, откинув голову назад, захохотал своим басом. Эхо смеха заметалось по улице, разгоняя повисшую тишину, и умчалось в обе стороны, словно желая сообщить всем встречным некую радостную весть.

— Ну, вы, Ройчи, и мастер обмана, — ухнул пират, вытирая свободной рукой выступившие слёзы.

— Вы даже до конца не представляете, какой, проницательный и мудрый Бвана, — наёмник скромно потупился. Потом поднял голову и серьёзно уточнил: — Мы можем идти?