Оксана Демченко - Карты четырех царств [СИ]

Башенные часы на главной городской площади отсчитали четверть после одиннадцати, когда кивок Лии пригласил последнего из просителей.

— При вас нет бумаг? — нахмурилась Лионэла. Чуть помолчала и решила-таки отбросить сухой тон и приободрить и без того смущенного юного ноба. — Я помню вас, граф Тан хэш Гост. Вы отказались от кровной родни и приняли, как родовое имя, название дворца, отданного вам багряным бесом. Желаете отменить столь резкое решение? — Лионэла взглянула на дверь, убеждаясь, что прочие просители покинули зал. — Ваш дядюшка трижды о том просил. Князь благоволит ему.

— Никогда, — юноша прямо глянул на Лию. — Пять лет назад меня изгнали из дома хэша Оро, был громкий скандал… вы знаете, да? В городе вмиг не осталось никого, готового выслушать меня. Но я случайно узнал… Я пришёл спросить вас прямо: может ли ваш знакомый Клог хэш Ул быть тем же человеком, которому я обязан жизнью? Я думал, если прийти сюда, вы не сможете не выслушать вопрос, даже заданный мною.

— Кто вам посоветовал нынешний день для вопроса? Бес? — удивилась Лия.

— Альвир? Нет, он по весне неразговорчив. Хотя он добр и иногда даёт мне дельные советы, — с вызовом произнёс Тан. — И он не лжёт. Я бы услышал.

— Не лгать — ещё не значит… — Лия оборвала себя. — Давайте попробуем разобраться в основном вопросе, кто бы ни был упомянут при этом. Сколько вам лет? Отчего вы не пытались искать место и дело, годные для вас?

— Почти восемнадцать. Я каждый месяц стучу в ворота хэша Лофра, но мне ни разу не открывали, — на щеках Тана проявился пятнистый румянец. — Пробовал говорить с хэшем Хэйдом, мы прежде были знакомы. Подавал прошение канцлеру, искал встречи с…

— Довольно. Мне понятны их мотивы. Когда некто упрямо ломится во все двери, он выглядит безумцем и его стараются не замечать, сберегая покой и репутацию. И еще за его спиной ищут… хозяина. Вы так легко говорите о своём общении с бесом Альвиром! Осознаёте, что всякий в столице уже года три, не менее, числит вас его человеком?

— Да, мы дружим. Я бываю в его саду, мы вместе сажаем розы. Мы часто болтаем о том — о сем, — румянец на лице Тана сменился бледностью. — Нас связывает именно дружба, я не… не его человек, это даже звучит ужасно.

— Болтаете с ним, как со мною теперь? — повела бровью Лия.

— Почти. То есть… тут приём, а там мы свободно говорим. Иногда он угощает меня фруктами. Или я его — водой. Он предпочитает родниковую, из горных ключей. Понимаете, он…

— Не понимаю, но ладно же. Граф, еще вопрос. Он хотя бы раз гостил у вас в особняке?

— Нет. Ему не нравится покидать свой парк. А я…

— А вы наивнее моего Сэна, — вздохнула Лионэла. — Что же тут поделаешь. Вас сочли и коварным, и продажным… а вы всего лишь ребёнок. Граф, вы готовы пригласить меня в гости?

— Да, — осторожно выдохнул Тан. — Конечно. Собственно, я и надеялся…

— Превосходно. Я выберу время и буду знать, что меня ждут, даже если вас нет во дворце. Так? — Лия проследила смущённый кивок. — Мы без протокольных рамок поговорим о Клоге хэш Уле. Есть всего два условия. Вы не приглашаете во дворец беса и вы не передаёте ему ни слова из нашего разговора. Он спросит о подробностях. Можете честно ответить, что я выслушала вас, но вы пришли без бумаг. Условия ясны? Даёте слово чести?

— Да, — смутился Тан. — Я могу надеяться, что вы воспользуетесь приглашением?

— Если переживу нынешний день, — едва слышно шепнула Лия. — Идите, граф. Кажется, вы переволновались, так решительно напросившись на приём. Княжеский двор вам внове?

— Да. То есть…

— Не сутультесь. Не опускайте подбородок. Не позволяйте выводить себя из равновесия. Весь дворец — кривое зеркало, а вы верите тому, что вам показывают. Это опасно. Еще опаснее показывать дворцу себя настоящего. Если я не смогу навестить вас, я позабочусь открыть для вас хотя бы одну дверь в столице. Идите. Сейчас совершенно нет времени на большее, нежели обещания. Прошу простить.

Тан поклонился, резковато развернулся и почти побежал к дверям. Вероятно, решил в уединении обдумать беседу, — понадеялась Лия. Она подозвала слугу и двух стражей сопровождения, запечатала ящик с бумагами на имя канцлера, велела передать секретарю этого всевластного человека. По протоколу отнести обязан второй секретарь, но, увы, он изгнан. Сама Лия взяла второй запечатанный ящичек и двинулась, ускоряя шаги, в малый каминный зал князя. Бумаги на его имя обязан отнести первый секретарь. Отчего он не вернулся? Не встретил Сэна… или же ему кто-то посоветовал не спешить?

Снова пришлось ждать, пока глашатай перечислит титулы. На сей раз тихо, скороговоркой: князь только-только позавтракал. Он, вероятно, дремлет, потягивает горячее вино или выслушивает свежие сплетни от доверенных нобов. Значит, в зале немало людей, и кое-кто чернит Сэна, наверняка. В окружении князя алых не жалуют.

Лия миновала тёмный коридор, шагнула в широко распахнутые двери и чуть не уронила ящичек. Князь сидел у камина один. На подносе поблёскивали два бокала и полный кувшин вина. Лия мельком огляделась: даже слуг нет… только старая борзая дремлет, уложив лапы вплотную к каминной решётке и сунувшись носом в тёплую золу.

За спиной с тихим стуком сошлись створки дверей.

— Лионэла хэш… хэш тебя знает, кто, — князь шевельнул пальцами, указывая на кувшин. — Южное сладкое, мой излюбленный год. Всё понимаю о нем. Сорт, склон, кем прислано. Даже почти уверен в том, зачем прислано. Приятно ощущать уверенность. Хочешь отведать?

Лия поставила ящичек и чуть поклонилась.

— Со всем уважением… Почту за честь, ваше сиятельство.

— Полагаю, вино великолепно. Но день горчит, да-да. Ну и натворил мой… кто же он? Сын родни по линии покойной сестры. Кровь не вода, но это переходит границы.

— Он еще молод. Возможно, стоит прибегнуть к беседе и разобрать подробности его долгов, — предложила Лия, с растущим беспокойством ожидая продолжения странного разговора.

Князь не мог упомянуть о родословной белокурого секретаря и происхождении вина, не имея в виду происхождение самой Лии!

— Ноба полной безупречности, самая забавная куколка двора, — покривился князь. — Ранг и обязанности — так, пустота… они не могут дать и кроху власти! Даже я не усмотрел ничего опасного, а? Выбрал куклу по личику, по умению подать платье и походку. Проверил, герб без цвета. Связей, дохода и земель нет. У твоей матери лживый язык торговки. Сколь многие за ней увивались в юности, но кто… преуспел? Два покойника молчат. Третий из возможных твоих отцов, живой, — Хэйд. Он и торговку обманет, не только меня, старого. Да вас бы всех по-тихому…

Князь навалился локтем на подушки, обернулся и долго щурился через плечо. Он был похож на старого, облезлого хищника, чьи зубы сточены, когти обломаны, мышцы дряблы… но жить ему хочется сильнее и острее, чем юным. Из страха. Из ревности. Из упрямства.