Наталия Московских - Сети Культа

Итак, к вечеру четвертого дня пути Бенедикт с учеником достигли берега реки Мотт, через которую следовало переправиться и устроить привал на ночь. До этого погода потворствовала путникам, дни выдавались пусть и довольно холодными, но все же ясными и безоблачными. На третий день Мезона небо заволокли тяжелые облака, грозящиеся пролить на землю сильный осенний дождь, и Бенедикту хотелось достичь хорошего укрытия до начала непогоды.

— Удобная переправа здесь совсем недалеко, — сообщил Колер ученику, остановив своего коня на берегу Мотт и оглядевшись по сторонам. — Если повезет, переберемся на тот берег, пока не начался дождь, и поищем подходящее место для привала.

Киллиан согласно кивнул.

— Мысль здравая.

— Тебе не пора принимать твою настойку? — ухмыльнулся Колер.

— Приму во время привала, — небрежно пожал плечами Киллиан. Отметив скептический взгляд наставника, он закатил глаза и качнул головой. — За графиком я слежу, будьте уверены. Я ведь уже говорил: я не идиот.

— Не идиот, да, в этом сомневаться не приходится, — отозвался Бенедикт без тени насмешки. Киллиан лишь усмехнулся в ответ, после чего они продолжили путь.

Переправа через Мотт вышла легкой и относительно быстрой — больше времени отнял поиск нужного места для отдыха. Впереди маячил небольшой перелесок, где поджидала местами болотистая земля.

«По-хорошему, этот участок нам бы тоже миновать. Болото трудновато назвать хорошим местом для ночлега», — задумался Бенедикт, однако озвучивать свои мысли ученику не стал: он отчего-то решил, что Киллиан подумал о том же самом, но тоже предпочел промолчать.

Через густые облака сумеречный свет пробивался едва-едва, и, судя по грядущей непогоде, темнота грозилась накрыть этот регион Сембры раньше положенного часа. К моменту, когда жрецы Культа продвинулись в перелесок, и кроны деревьев, листва с которых еще не успела облететь, сомкнулись над головами, оставив над путниками лишь редкие полосы вечернего света, видимость заметно ухудшилась, и Бенедикт, вздохнув, остановил своего коня.

— Боюсь, что придется заночевать тут, — констатировал он.

Киллиан прищурился, оглядываясь вокруг, и нашел место, где кроны деревьев были особенно густыми, чтобы образовать плотный навес. Он, кивнув, указал наставнику в ту сторону.

— Что ж, пожалуй, там подходящее место для ночлега. Возможно, удастся даже переждать там дождь.

— Слишком сильный — не удастся, — нахмурился Бенедикт.

— Слишком сильный, боюсь, не удастся переждать ни в одном из тех укрытий, что предлагает нам местность. А продвинуться дальше и найти что-то более подходящее мы вряд ли успеем: скоро станет совсем темно. Поэтому… — речь молодого человека прервал резкий приступ сухого кашля, который не удалось сдержать. Бенедикт сжал губы в тонкую линию и с трудом удержался от замечаний. — Поэтому стоит довольствоваться тем, что имеем.

— Знай, если снова сляжешь, я тебя оставлю где-нибудь в попутной деревне и прикажу местным сиделкам привязать тебя к койке и не отпускать до полного выздоровления.

Киллиан невесело усмехнулся, и Колер заметил, что на висках ученика выступили капельки пота: к вечеру он всегда начинал чувствовать себя чуть хуже.

— Стало быть, догоню вас во Фрэнлине когда снова смогу быть полезным в работе, — невозмутимо отозвался молодой человек, тут же добавив, — если слягу.

Бенедикт закатил глаза, спешился и направился к укрытию, указанному юным жрецом.

— Знаешь, глядя на тебя, я иногда удивляюсь, что фанатиком считают меня . На твоем фоне я просто блекну.

— Вы сами говорили, что в моем возрасте вели себя так же, — пожал плечами Киллиан, тоже спешившись и прочистив горло, видимо, подавив очередной приступ кашля. Он небрежно утер лоб рукавом дорожного одеяния, однако от Бенедикта не укрылось, что лицо ученика начало сильно блестеть от пота.

— Я не так рисовался, — хмыкнул Колер, начиная поспешно готовить место для костра.

— Согласен, — Киллиан поспешил вернуть наставнику ухмылку, — судя по тем рассказам, которые о вас ходят по всей Арреде, вы рисовались куда больше моего.

— Наглец.

— Без какого-либо уважения к старшим, я помню.

Бенедикт нервно хохотнул. Киллиан взял коней под уздцы и повел их к текущему неподалеку ручью на водопой.

— Когда прибудем в ближайшее отделение Культа, нужно будет сменить лошадей, эти порядком выдохлись, — констатировал он, привязывая животных к невысокому деревцу.

Колер согласно кивнул и продолжил заниматься костром. Ученик его тем временем принялся готовить место для ночлега. Он подумал, что, возможно, стоит сейчас принять настойку жреца Морна, и даже потянулся к небольшой сумке, в которой она покоилась, привязанной к седлу, однако в последний момент передумал, решив обратиться к лекарству непосредственно перед сном — так действие было особенно эффективным.

Вскоре, когда над перелеском сгустилась темнота, жрецы Культа устроились у костра на привал и, наконец, смогли перекусить. Аппетита у Киллиана не было, однако проглотить свою порцию он себя заставил, прекрасно понимая, что, если откажется, услышит очередную гневную отповедь по поводу своего здоровья. Да и сам Харт прекрасно понимал, что отсутствие аппетита в его положении — не самый лучший признак. Закрадывалось нехорошее подозрение, что походные условия все же сильно способствуют болезни, вопреки целебному действию настойки, однако эти мысли он старался от себя отгонять.

— Надо думать, захочешь караулить первым? — вдруг нарушил молчание Бенедикт, заставив ученика встрепенуться.

— Могу и первым, — неопределенно пожал плечами молодой человек. — Если вы устали, можете отдыхать.

Колер прищурился, словно пытаясь прочитать мысли ученика.

— Я просто подумал, что, раз ты уже четверть часа сидишь и безотрывно смотришь на костер, спать ты не захочешь еще некоторое время. Тебя все еще беспокоят мысли о Гансе Меррокеле и о пожаре в Талверте?

Харт невесело усмехнулся.

— Вы сгущаете краски, Бенедикт. Мои дела с огнем обстоят вовсе не так плохо, это — первое. Далеко не каждый раз, когда я смотрю на пламя, я думаю о Гансе Меррокеле или о Талверте, это — второе, — он заметил, что Колер криво ухмыляется, слыша это перечисление снова, однако предпочел проигнорировать его реакцию, — а покараулить я могу, потому что вы действительно выглядите уставшим, и вам требуется отдых, это — третье. Да и к тому же, я сам гораздо лучше высыпаюсь, когда сплю несколько часов до рассвета.

Бенедикт улыбнулся и приподнял руки.

— Это, как водится, четвертое?

— Схватываете налету.

— Что ж, в таком случае я действительно передохнул бы несколько часов. Не забудь выпить лекарство.