Александр Михайловский - Батыева погибель

Отец Александр нес полное священническое облачение с большим серебряным крестом, Лилия ради такого случая прикинула себе белый хитон с полупрозрачной фатой на голове, а Зул бин Шаб щеголяла в черно-красном обтягивающем брючном костюме, к которому для полноты картины не хватало только острых трезубых вил.

Кроме руководящего состава, имела место также массовка на заднем плане из полутысячи бойцовых лилиток, волчиц, амазонок и их юных командиров в чистой и выглаженной повседневной тропической униформе, сверкающих белозубыми улыбками и маячащих на виду рукоятями мечей и кинжалов. Полюбились отчего-то бойцовым лилиткам прямые длинные и тонкие тевтонские двуручники, которые они носят в перевязях на спине, снимая их только на ночь или перед любовными игрищами. У всех остальных воительниц рукояти мечей и кинжалов были на поясе, и их наличие не оставляло никаких сомнений в том, что тут, на площади Фонтана, встречать Ярослава Всеволодовича собралась избранная часть моей дружины, ибо оружие, носимое напоказ, есть признак принадлежности к воинскому сословию.

Александр Ярославич дождался, когда цвета, звуки и запахи, основным из которых являлся аромат ладана, будут усвоены киевским князем, и торжественно возгласил:

– Отец, позволь представить тебе хозяина этого чудесного места – Великого Князя Артанского Сергея Сергеевича Серегина, и его боевых соратников, вместе с которыми он сокрушил несметные полчища зловредного хана Батыги.

Услышав эти слова, бойцовые лилитки и вообще воительницы, еще шире расправили свои плечи, как будто говоря: «Да, это мы сокрушили, вбили в землю и изрубили на куски всех этих нехороших вонючих людей в мохнатых шапках, которые почитали за доблесть не мыться всю жизнь и совершать убийства безоружных и беззащитных». Видимо, Александр и Глеб уже поделились с отцом своими планами по поводу собственной дружины из остроухих дев, потому что Ярослав Всеволодович еще раз окинул моих воительниц внимательным взглядом, хмыкнул (на этот раз одобрительно) и переключил свое внимание на мою скромную персону.

– Приветствую тебя, великий князь Серегин, победитель Батыги, – так же торжественно заявил он, – и желаю тебе долгих лет жизни, многочисленного потомства и дальнейших воинских успехов.

– И я приветствую тебя, Великий князь киевский Ярослав Всеволодович, победитель литвы, еми, корелы и ливонских рыцарей при Омовже, – не менее торжественно ответил я отцу будущего Александра Невского, – и тоже желаю тебе прожить так долго, чтобы увидеть не только внуков, но и правнуков, а также успех всех начатых тобою дел.

Ну не сообщать же нынешнему киевскому князю, которому вот-вот стукнет сорок восемь лет, что главным его «достижением» является стоящий рядом немного нескладный юноша с чуть курчавящейся ранней бородкой.

– Благодарствую тебя, Сергей Сергеевич, на добром слове, – кивнул Ярослав Всеволодович и тут же закруглил официальную часть, задав мне вопрос, который перевел наш разговор на деловые рельсы, – Мой сын Александр сообщил мне, что у тебя ко мне есть очень важный разговор?

– Да, – подтвердил я, – такой разговор есть. Но не будем же мы, князь киевский Ярослав Всеволодович, вести его прямо здесь, на жаркой площади, будто два смерда, торгующие друг у друга воз репы? Не лучше ли нам с ближними людьми пройти в мои покои, где в прохладе, тишине и уюте мы сможем обсудить все необходимое.

– Конечно же, мы не будем торговать Русь, будто смерды репу, Великий князь Артанский Сергей Сергеевич Серегин, – усмехнулся дорогой гость, – так что идем в твои покои и продолжим разговор там. И, кстати, Великое Княжество Артанское – это где?

– Великое Княжество Артанское, – сказал я, показывая дорогу, – оно в другом мире. Примерно за семьсот лет до вашего времени, и за триста лет до вашего пращура Рюрика. Это бывший племенной союз Антов, в нижнем течении Днепра, южнее вашего нынешнего киевского княжества. Столица Артании находится сразу за порогами, на высоком правом берегу, напротив острова Хортица…

– Понятно, – кивнул отец Александра Невского. – А здесь у тебя что?

Я пожал плечами и сказал:

– А здесь мы так, на зимних квартирах, пока жизнь там замерла и никто никуда не идет. Вот пока было время, мы занимались вашим Батыем. Дела там, в мире Славян, начнутся месяца через три, когда сойдет снег, просохнут степные дороги, а погода позволит выйти в море кораблям. Вот тогда неугомонный старик Юстиниан, скорее всего, пойдет на нас войной, и мы будем учить его полководцев хорошим манерам, если до этого вообще дойдет дело. А тут наоборот – среди дебрей и болот активная политика замрет до следующей зимы.

– Тяжело тебе там будет, Великий князь Артанский Серегин, – хмыкнул Ярослав Всеволодович, входя в башню Силы и оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, куда он попал. – Но ты знай, что наша семья добро тоже помнит. Если будет надо, выставим тебе на подмогу со всей Руси тьму* кованой рати и две-три тьмы ополчения.

Примечание авторов: * тьма – в древнеславянском счете означает десять тысяч.

– Спасибо на добром слове, великий князь киевский Ярослав Всеволодович, – сказал я, – если будет такая необходимость, тогда и поговорим о твоей подмоге. А сейчас попрошу подняться на второй поверх в мои покои. Наш разговор о нынешних ваших делах тоже не ждет.

В мой кабинет мы опять поднялись в том же составе, как и тогда, когда на месте Ярослава Всеволодовича сидел Евпатий Коловрат. Было это всего двадцать дней назад, но казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Да и переговоры теперь проходили совершенно на другом уровне. Если не считать владимирского князя Юрия, самого старшего из ныне живых потомков Всеволода Большой Гнездо, Ярослав Всеволодович ныне является одним из самых авторитетных рюриковичей, а если брать только реальную власть и влияние, то и первым из них. Но нам он или его сын не нужны первыми среди равных. Нам представители этой династии нужны в роли самовластных государей, способных повернуть вспять процесс усиления феодальной раздробленности, когда каждый князь наделяет своих многочисленных сыновей все более и более мелкими уделами. И вот уже начинают говорить: «…что в Ростовской земле по князю в каждом селе, или что в Ростовской земле на трех князей один воин». Вы думаете, почему этот прожженный средневековый политик прибыл сюда и говорит со мной как равный с равным? Отнюдь не потому, что окружающие называют меня князем. Князья тоже бывают разные, и он это знает. Вся эта встреча стала возможной только потому, что за моей спиной стоит войско, сумевшее стереть с лица земли обуревшие от безнаказанности Батыевы орды. Князя князем делает войско – и больше ничего.