Александр Михайловский - Ярость славян

По местным понятиям (ибо анты живут пока без писаных законов) в случае победы над вторгшимся врагом рода обязаны проставляться в пользу князя и дружины. Кроме того, их старшины обязаны регулярно выделять часть нажитых богатств для того, чтобы устраивать праздники, на которых все члены рода, вне зависимости от социального статуса, будут нажираться до разрыва пояса и упиваться до положения риз. Но дружина у меня, по местным понятиям, просто запредельного размера – не триста-пятьсот воев, а двадцать пять тысяч, целое войско, вот и расходы старшин возросли многократно. Но небольшое такое кровопускание кошельку родовой старшины будет мне только на пользу, ибо позволит выявить всех активных недовольных, или даже ядро возможного заговора.

Не успели еще остыть угли погребального костра, а среди Жирославов, Жировитов, Жиряев и Жиромиров* уже пошли шепотки и разговоры о том, что враг повержен, надобность в решительном и суровом князе с многочисленной дружиной отпала. И что пора бы приискать себе другого, попроще и поскромнее в запросах, например, из булгар, а этого попросить пойти вон – туда, откуда он пришел.

Примечание авторов: * корень «Жир» в славянских именах-прозвищах обозначал не толщину пуза данного субъекта, а подчеркивал его достаток или благосостояние. Короче, основой зарождающегося заговора против Серегина явился местный олигархат, а от этой болезни есть только одно лечение – равноудаление, желательно куда-нибудь за пределы державы, а потом шарфиком, шарфиком…

И хоть звали меня на княжение совсем не эти богатеи и кровопийцы, а старшая дружина, все богатство которой заключается в хорошем князе, в крепком и остром мече и воинской взаимовыручке, но все же симптом был нехороший. Не успели мы окончить военные хлопоты и приступить к мирному строительству, как у нас завелись богатенькие фрондеры. По странному совпадению, по большей части это была старшина дальних северных родов, которая сама добровольно легла под обров, выплатила кагану Баяну дань и дала заложников, лишь бы их не трогали. Вот с этих козлов и стоит начать приведение народа антов к общему государственному знаменателю. Но сперва мы все же займемся булгарами, а свои Жиряи пока подождут.

А булгары были смущены и напуганы, потому что бывшие заложники, заранее отпущенные нами к родным кочевьям, уже успели застращать их до полусмерти. И могучие мы, и ужасные, и жестокие кровавые тираны, не подчиниться которым будет себе дороже. И вот когда мандраж находился на самой высшей точке, то появляемся мы в белом с блестками. Кстати, в процессе разбора полетов после разгрома аварского войска выяснилось, что скота у авар так мало было как раз потому, что большую часть их несметных стад перегоняли на запад как раз булгары, превратившиеся на время в обычных пастухов. Жен и детей авары своим данникам доверить побоялись, а вот скот нет; видно, знали, что в случае непослушания всегда могут снять с них достойную компенсацию.

Кроме того, на данный момент в кочующей, а точнее хаотично перемещающейся по выпасам орде не было центральной власти. Хана Забергана мы умыкнули, а достойной замены ему избрано не было, так как претенденты, не желая брать на себя грехи предыдущей власти, сняли свои кандидатуры и ждали, что же будет завтра. В принципе, такое положение было мне на руку, ибо позволяло не вести переговоры, а диктовать булгарским аксакалам свою волю победителя.

Во-первых – раз уж я разгромил и уничтожил кагана Баяна, то считаю, что вправе принять на себя права и обязанности по тому соглашению, которое авары заключили с булгарами-кутигурами. А если кому-то это не нравится, то они могут пойти и сразиться с моими воительницами, которые здесь же, все в полном составе, ждут наготове. Желающих сразиться не нашлось, даже несмотря на то, что булгарские воины числом более чем вдвое превышали моих воительниц. Еще бы – у меня были плотно сжатые кулаки в железных перчатках, а у булгар рыхлая тестообразная масса, по большей части не желающая сражаться и гибнуть за ханские амбиции отдельных персонажей.

Во-вторых – исходя из всего вышесказанного, я возлагаю на себя обязанности верховного хана орды булгар-кутугуров и запускаю ликвидационный процесс, предусматривающий ее слияние с племенным союзом антов и образование на их базе единого государства Артании. Те, кому это не по нраву, оставляют на месте свое движимое и недвижимое имущество и идут на все четыре стороны, желательно в загробное царство, передавать привет рогатому старику.

В-третьих – все булгары должны немедленно сдать мне все свое оружие, кроме охотничьего, необходимого для того, чтобы в дикой степи отбивать нападение волков на отары и табуны. Те же булгары, которые добровольно вызовутся до последнего вздоха служить в моей дружине, получат оружие из моих рук. Несдача оружия приравнивается к бунту и карается смертью прямо на месте преступления. У булгарского народа есть сутки на размышления – и завтра, ровно в тоже время, тех булгар, которые не выполнят мои требования, ждет неизбежная лютая смерть, а те, которые выполнят, будут в моей державе жить-поживать и добра наживать. И в этом даю свое слово, которое крепче записи в любом договоре с ромеями. Я, в отличие от некоторых, своего слова нарушать не собираюсь, и истреблять обезоруженных не планирую. А иначе кто будет пасти стада, доить коров, стричь овец и поставлять в мое войско табуны прекрасных быстрых коней?

И был по всей булгарской орде великий плач и скрежет зубовный, но никто, кроме отдельных молодчиков, при попытке сопротивления повязанных своими же, и не вздумал сопротивляться. Кстати, сутки ждать не пришлось – сдача оружия началось уже после полудня, и тогда же в мою дружину записались первые услышавшие Призыв добровольцы, добрая половина которых была как раз из тех удальцов, которых мне на расправу выдали булгарские аксакалы. Именно из этих багатуров, с прослойкой антских полян, я планировал создать мобильную степную пограничную службу, которая будет контролировать границы создаваемого мной государства на западе и особенно на востоке, откуда нет-нет да приходят всякие незваные гости.

20 августа 561 Р.Х. день семнадцатый. Утро. Полевой лагерь на правом берегу Днепра.

Дима (Колдун).

В последнее время я начал замечать, что в этом мире мне стало немножко сложно колдовать, то есть создавать свои заклинания. Я как будто задыхался, хватая воздух широко открытым ртом, на лбу выступала испарина, руки и ноги начинали дрожать, будто я только что поднимал тяжелый груз. Проанализировав свои ощущения, я понял – это все от недостатка магии. Видимо, мы вычерпали небольшие запасы этого мира, просочившиеся сюда самотеком, а того потока, который поступал от моего же заклинания преобразовывающего в магию энергию из природных источников, для сложных манипуляций уже не хватало – и я испытывал что-то похожее на то, что испытывает человек при недостатке кислорода.