Александр Михайловский - Ярость славян

Потом я подумала, что поскольку тут нет и не будет другого мага разума, то придется мне заняться самолечением. Сказать честно, я еще никогда не пробовала входить внутрь самой себя, и даже не представляю, как это можно сделать, но все же попробовать надо. Итак, для начала расслабимся, вдохнем поглубже, и постараемся погрузить себя в легкую полудрему, в то же время, какой-то частью своего сознания продолжая бодрствовать и воспринимать происходящее. Теперь, пока я окончательно не погрузилась в сон, необходимо найти точку входа внутрь самой себя и, оставаясь в трансе, скользнуть в сердцевину своего сознания подобно змее, которая сама кусает себя за хвост. Раз, два три… Ура, получилось, я внутри себя. Я так обрадовалась, что чуть было не вышла из состояния транса, но очень быстро взяла себя в руки. Возвращаться обратно было еще преждевременно, надо было идти вперед и оглядеться.

Внутри все оказалась точно также, как в жизни, то есть мой внутренний мир представлял собой мастерскую, привычно заваленную лоскутами ткани и кожи, клочьями ваты и синтепона, какими-то проволочными конструкциями, кусками отполированного дерева, мелкими цветными пуговицами – то есть всем тем, что составляет обязательный арсенал завзятой рукодельницы. Мое Эго, смешливая пятнадцатилетняя девушка, поджав под себя ногу, сидела за рабочим столом и, сдувая в сторону надоедливый локон, при свете настольной лампы ловко шила мягкую куклу. Заслышав звук моих шагов и неизбежный шорох лоскутов под ногами, Эго обернулось на шум, и ее лицо озарилось радостью.

– Здравствуй дорогая Аннушка, – воскликнуло Эго, всплеснув руками, – я так рада, что ты наконец пришла. Насилу до тебя докричалась. Нам давно уже надо было поговорить, а тебе все время был недосуг зайти ко мне в гости.

– Так это ты наслала на меня этот страшный сон? – спросила я. – Мне что, действительно, грозит какая-то опасность?

– Аннушка, ну как я могла насылать на тебя дурные сны? – вопросом на вопрос ответило Эго. – Просто я тебя звала-звала, звала-звала, а этот сон, он сформировался сам, от рассогласованности твоего внутреннего Я, то есть меня, и тех могучих магических сил, которыми ты сейчас оперируешь. Каждый раз, когда ты обращаешься к этим силам, на моем лице или руках появляется новая морщинка, а в волосах прядка неурочной седины. Еще совсем недавно я чувствовала себя такой молодой и бойкой, а теперь меня начинают беспокоить различные хвори. Если так пойдет и дальше, то я сперва всерьез заболею, а потом умру, и вот тогда в этой комнате поселится тот, кто приходил к тебе во сне. Вот это будет по-настоящему страшно.

– И что же, – испугалась я, – мне теперь совсем не колдовать и не помогать Серегину и другим людям?

– Да, нет, душа моя, колдуй, – махнуло рукой Эго, – но только при этом ты должна перестать вести себя как строгая старушка, сдерживая порывы своего сердца. Ведь плохо не то, что ты практикуешь магию, а плохо то, что после этого ты не восполняешь с любимым человеком затраченную тобой душевную энергию. Мне было бы так приятно чувствовать, что ты любишь и любима, и всей душой отдаешься своему счастью. Бери пример с Серегина – пока он со своей Елизаветой Дмитриевной счастлив в браке, жить они оба будут вечно. В этом случае магия не помеха, а лишь подспорье, ибо именно она помогает превратить вечную любовь в вечную молодость, в том числе и вечную молодость души. Сегодня же вечером иди на танцульки и поднеси в руках свое сердце капитану Коломийцеву. Чем он для тебя плох, или ты хочешь принца на белом коне?

– Хочу, – вздохнула я.

– Ну, так и сделай из него принца, – упрямо сказало Эго, – по крайней мере, попробуй. Ведь любой влюбленный мужчина – это мягкая глина в руках у женщины. Ведь он неглуп, способен чувствовать твои порывы и обладает определенными творческими способностями, которые тебе требуется только найти. Ну, что, договорились, Аннушка?

7 сентября 561 Р.Х. день тридцать третий. Полдень. Строящийся стольный град великого княжества Артании на правом берегу Днепра.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич

Сегодня через портал в мир Содома к нам прибыл обещанный мне герром де Мезьером специалист по контрразведывательной и антитеррористической деятельности – криминальдиректор и штурмбанфюрер (майор) войск СС Курт Шмидт. В сопроводительных документах было сказано, что герр Шмидт, полицейский чиновник с большим опытом полевой и кабинетной работы, желает эмигрировать из мира Подвалов и согласен заключить с нами длительный контракт на работу в должности начальника тайной полиции. Печать, подпись – короче, все как положено в документах подобного рода.

Глянул я на герра Шмидта, как говорится, лично. Невзрачный такой человек с колючим взглядом светлых глаз и поджатыми губами. Сразу было понятно, что он будет работать у меня добросовестно и с полной отдачей, но ровно до той поры, пока наши отношения с де Мезьером и с Тевтонией вообще находятся в хорошем состоянии. В противном случае результат работы этого человека становится непредсказуемым, и если эти отношения начнут портиться, то от него надо избавляться заранее. Так сказать, во избежание негативных нюансов, ибо к голосу Призыва герр Шмидт глух, как трухлявый пень к звукам лиры.

А пока он будет нам весьма кстати, ведь родного по крови сотрудника ВЧК, ГУГБ НКВД или КГБ, мне взять неоткуда. Подписал я с герром Шмидтом контракт, ввел в курс дела, попросив только кандидатуры сотрудников согласовывать с вышестоящим начальством (то есть со мной), порекомендовал обратиться к Гретхен де Мезьер и отпустил в свободный поиск, вынюхивать запах измены и шпионажа. Вот чего мне не нужно тут прямо под боком – так это византийской шпионской организации, отягощенной пятой колонной из местных заговорщиков.

Вот появятся у герра Шмидта первые результаты, тогда и начнем череду судебных процессов над изменниками, благо судить таких набольших людей должен сам князь, если отважится, а не какие-то там тиуны. Я отважусь, потому что за мной ядро складывающегося государства в виде перешедшей на мою сторону старшей дружины, а также той части поднепровских антов, которые подверглись великому страху, разгрому и разорению, и теперь видят в моей власти надежную защиту своим полям и весям.

Тем более что в скором времени, когда плоды земли будут окончательно собраны и убраны в хранилища, мы отправимся в полюдье по землям дальних антов, добывать средства на прокорм местной части войска, ибо на землях ближних, где прошли авары, собирать уже нечего, и их я освободил от налогов на три года. Основной мой корпус я прокормлю сам, а местных должны кормить и снабжать анты.