Александр Михайловский - Прибежище богов [СИ]

В этой области способности Анны Сергеевны были значительно выше, чем у меня, а Учитель Димы Колдуна (через него самого, разумеется) наотрез отказался давать советы, сказав, что в его время ничем подобным даже и не баловались, поэтому он пас, лучше в сторонке посидит на завалинке. Все делать пришлось двум слабым женщинам – правда, если бы нам действительно потребовалась настоящая сила, то мы бы могли обратиться к старшему унтер-офицеру Кобре на предмет поработать магическим аккумулятором, но, по счастью, такой необходимости не возникло. Тут нужна была тонкость, а не сила. Вы уже, наверное, догадывались, какие способности мы хотели попробовать привить бывшим овечкам… Разумеется, мои – чтобы они, если не управлять разными тварями, так хотя бы могли видеть их глазами и слышать их ушами,

Усевшись в круг с шестью девочками, включая Гретхен, мы с Анной Сергеевной сперва немного погоняли по кольцу так называемую «холодную» энергию, постепенно ее «подогревая». Постепенно, по мере того, как этот поток начал отдавать жаром, наши сознания начали отделяться от тел, радостно соединяясь в общий клубок в середине круга. Если сперва девочки немного запирались, ожидая боли, то потом, убедившись в ее отсутствии, они с радостью пошли навстречу нам с Анной, объединяя наши сознания в некий единый разум.

Но в этом едином разуме нам с ней вдвоем было как-то неуютно – уж слишком мы были разные, со своими вкусами, привычками и характерами, и в самом скором времени между нами мог вспыхнуть жестокий и бескомпромиссный спор из-за каких-нибудь пустяков. Нет, нам лучше быть не очень близкими подругами – поняли мы обе, тем более что наш нарождающийся конфликт сбивает с толку шестерку малых душ, крутящихся возле нас, подобно стае встревоженных птиц, ищущих место, куда бы присесть отдохнуть. Мысленно пожав плечами, Анна Сергеевна без каких-либо просьб с моей стороны выскользнула из круга и, продолжая оставаться в трансе, наблюдала за всем происходящим уже извне. Души девочек, сперва испуганными птичками разлетевшиеся в разные стороны, тут же опомнились и доверчиво окружили меня плотной стайкой. И даже Гретхен, обычно такая жесткая и колючая со своим СС-овским воспитанием, тоже была здесь, доверчиво прильнув к моему боку. Мне захотелось обнять этих девочек, проявить к ним нежность и заботу, сделать так, чтобы они никогда больше не знали горя.

Но эмоции эмоциями, а мне нужно было заняться тем делом, ради которого я и затеяла это единение душ. Потянувшись вверх, я нащупала сознание парящей в вышине птицы и снова ощутила радость и блаженство полета на своих собственных крыльях, без всяких технических средств. Наверное, в прошлой жизни, я все же была большой и сильной птицей – орлицей там или лебедушкой – уж очень мне сильно мне нравилось это ощущение парения в высоте, наедине с солнцем, бескрайним небом и тугим свистящим ветром. Но сейчас я была тут не одна, все девочки сохранили со мной связь – и теперь, попискивая (наполовину восторженно, наполовину испуганно), вместе со мной глядели на расстилающийся внизу пейзаж глазами птицы и слушали свист ветра ее ушами.

– Гретхен, – безмолвно сказала я, когда мне показалось, что все девочки уже освоились со своим новым положением, – можешь попробовать немного порулить, если хочешь…

– А как, фройляйн Элизабет? – беззвучно произнесла та в ответ. – Я раньше никогда не летала, разве что в детстве во сне.

– Вот и летай, как во сне, – ответила я, – наклонила корпус птицы влево – повернула налево, наклонила вправо – повернула направо. Только делай все медленно и осторожно, потому что небо не любит торопливых.

Издав протяжный мысленный крик – нечто вроде смеси боевого клича индейцев и испуганного крика подскользнувшейся на льду девочки – Гретхен наклонила корпус птицы и та начала описывать широкий плоский вираж, показывая всем нам лежащую внизу землю – с извилистой лентой реки, блестящей живым серебром, и нашим лагерем с мелкими фигурками людей и животных. Еще немного – и это место превратится в зародыш будущего города, чего нам вовсе не надо. Уходить надо отсюда, и как можно скорее, пока мы не пустили корни и не обзавелись хозяйством. Уже сейчас обоз сковывает нас, как гиря на ногах – если людей и все их имущество наш штурмоносец способен практически мгновенно перевести всего за один раз практически в любую точку планеты, то сопутствующее им стадо требуется гнать своим ходом с пешеходной скоростью. Обуза страшная, но и немалое богатство, которое нужно в первую очередь не нам, а тем местным женщинам, которые останутся в этом мире и будут вести в нем дальше свое хозяйство.

После Гретхен я дала «порулить» Марии, а за ней и всем остальным бывшим тойфелевым невестам. Все из них отнеслись к заданию очень серьезно, во время выполнения маневров были внимательны и сосредоточены. Чувствовалось, что первоначальный страх уступил в них место обычному любопытству и с трудом сдерживаемому восторгу. Но с этим нашим приключением пора было уже заканчивать. Поставленную задачу я выполнила, считай, на все сто процентов, сумев путем совместной медитации объединить сознания девочек в единое целое и поднять это целое в воздух. Мне удалось даже дать им немного «порулить», на что я, честно сказать, даже и не рассчитывала – и теперь нам было пора возвращаться на грешную землю.

– Так, девочки, внимание! – произнесла я, замедляя бег энергии в нашем медитационном кольце и начиная ее понемногу охлаждать. – Наш полет закончен, готовимся к самому главному – к посадке. Для того, чтобы вернуться обратно в свои тела, вы должны постараться ощутить землю под своими, простите меня, задницами и руки ваших соседок справа и слева, сжимающие ваши ладони. Раз. Два. Три. Начинаем.

Глаза мы все открыли почти одновременно, тело у меня с непривычки ужасно затекло, а голова слегка болела и казалась сдавленной каким-то подобием обруча, но настроение в общем было хорошим. Девочки тоже, приходя в себя, немного посидели скрестив ноги, а потом, застенчиво улыбаясь, на коленях поползли в мою сторону, стремясь прижаться к моему телу. И первой, кто это сделал была та самая «злючка» Гретхен. Я обняла их всех шестерых, прижавшихся ко мне, как к любимой матери или же к старшей сестре, жалея о том, что мои руки не могут обнять весь этот мир, защитив всех беззащитных сироток, а боевой мощи всего одного штурмоносца не хватит, чтобы огнем и мечом привести в трепет всех гнездящихся в нем мерзавцев.

Анна Сергеевна смотрела на нас с все понимающей и все одобряющей улыбкой Мадонны, и за эту улыбку ей можно было простить все.

– Ты так хорошо смотришься вместе с ними, – сказала мне она, легко поднимаясь на ноги, – я жалею, что на моем телефоне давно села батарейка, и теперь невозможно сделать пару фотографий, а потом по ним написать картину. Очень, очень интересная и красивая композиция.