Александр Михайловский - Прибежище богов [СИ]

Ну вот, кто о чем, а художник о картинах. Хотя, если честно, то я бы не отказалась, чтобы меня изобразили в такой нежной компании – разумеется, без всякого намека на кубизм, примитивизм и прочие художественные извращения, на которые так горазды разного рода бездарные «дарования». Надо еще посмотреть, как рисует Анна Сергеевна, и если мне понравится, то мы ей, пожалуй, еще попозируем…

Вздохнув, я, на мгновение отстранив прильнувших ко мне девочек, тоже встала вслед за Анной Сергеевной – только получилось это у меня далеко не так легко и непринужденно, как у нее. Видимо, у такой художественно-артистической особы, как она, было куда больше возможностей для разного рода транцендентальных занятий, чем у скромного офицера ВКС Российской империи. Последний раз я сидела в такой позе еще во время учебы в училище, лет так десять назад, на занятиях по концентрации внимания… Там же мы осваивали и медитационные практики. Так, на всякий случай. Вот и пригодилось, потому что помощь Анны Сергеевны потребовалась мне только в самом начале, а потом я и сама прекрасно справилась с процессом.

Едва я поднялась на ноги, девочки, как малые дети, тут же вскочили и со всех сторон заключили меня в свои нежные объятья, видимо, никак не желая со мной расставаться. Я тоже не хотела их отпускать, и еще некоторое время мы стояли вот так, застыв в неподвижности. Меня до сих пор удивляет, как смогли эти малышки из глубин своего отчаяния с ежеминутным ожиданием того, что страшнее самой смерти, перейти к безудержному оптимизму, с такими нежными выражениями своей приязни и любви. Пластична человеческая психика, очень пластична, но также можно и сказать, что раны в душе врачует не столько время(ибо его прошло совсем немного), а человеческая доброта, окружившая этих малышек с ранеными душами. Ведь даже суровая Кобра, при виде которой амазонки впадают в ступор, стремилась им помочь, не говоря уже и о прочей мужской части боевого коллектива капитана Серегина. И это без всяких сексуальных подтекстов, ведь слишком ранимыми и беззащитными выглядели эти девочки для того, чтобы на них мог возбудиться хоть какой-нибудь мужчина, кроме самых конченых сексуальных извращенцев.

Не знаю, сколько продолжалась эта идиллия, но прервало ее деликатное мужское покашливание у нас за спиной. Испуганно обернувшись, я увидела, что это не кто иной, как сам капитан Серегин, пришедший посмотреть, чем это мы здесь занимаемся.

– Так-так, – с усмешкой произнес он, – какой очаровательный цветник вдруг вырос на этой полянке, и вы, Елизавета Дмитриевна, в нем самая яркая роза.

Краска смущения залила мои щеки.

– Сергей Сергеевич, – напустив на себя серьезный вид, сказала Анна Сергеевна, – мы тут занимались с девочками медитационными практиками – пока они еще очень слабы для проведения с ними физических занятий.

– Как я понимаю по вашему довольному виду, – серьезно спросил тот, внимательно вглядываясь в наши лица, – это занятие прошло более чем успешно?

– Да, – сказала я, – пусть из них никогда не получится хороших солдат, но зато в самое ближайшее время они все шестеро смогут освоить мою способность наблюдать местность глазами различных птиц и зверей, переселяя в них свое сознание. Думаю, в местных в условиях это будет далеко не лишним, особенно при нехватке разведывательных робофогелей, которых вы называете дронами. Живой наблюдатель и незаметен для местного противника, и легкодоступен для специалиста в любой точке местных степей или гор. Достаточно только протянуть к нему сознание – и он будет твой, готовый выполнить любое мыслимое желание обозреть местность, проследить за врагом, а в случае с мелкими грызунами даже подслушать чьи-либо разговоры. Только умирать в чужом теле категорически не рекомендуется, ибо при сильной связи с объектом управления для оператора тоже возможен необратимый психический стресс.

– Это, – заявил Серегин, – очень хорошая новость. И мне очень приятно, что вы приняли девочек как родных. Сами понимаете, что в вашем мире им будет значительно лучше чем у нас. Но я к вам, Елизавета Дмитриевна, собственно, пришел совсем не за этим. Есть один очень серьезный разговор.

– Да, Сергей Сергеевич, я обязательно выслушаю вас, – сказала я, по-прежнему прижимая к себе девочек, – но сперва хочу сказать, что раз вы считаете, что со мной девочкам будет лучше, то позвольте забрать их всех, включая Гретхен, в мое непосредственное подчинение, а старший унтер-офицер Кобра пусть дрессирует этих недоделанных богинь, вкупе с полоумными амазонками.

– Да ради Бога, – развел тот руками, – так даже будет лучше. Главное, чтобы они были обихожены и находились при деле и под присмотром. Теперь давайте поговорим о деле. Я к вам, собственно, вот по какому вопросу. Вам не кажется, что прежде чем соваться в этот храм Вечного Огня, было бы неплохо сперва осмотреть окрестности с воздуха на предмет наличия присутствия разнообразных сюрпризов – приятных и не очень. Я имею в виду дальние окрестности, а не ближние, о которых мы и так уже неплохо осведомлены.

– Вы хотите, чтобы я произвела разведку со штурмоносца, используя установленный на борту штатный разведывательный комплекс? – спросила я. – Только предупреждаю – без специализированного оборудования мне будет трудно заглянуть под землю глубже чем на тридцать метров в пересчете на скальный грунт, и преодолеть средства маскировки сложнее второго уровня.

– Я думаю, – с иронией ответил Серегин, – что этого, исходя из общего уровня развития местной техники, будет вполне достаточно. Меня беспокоит не это, а то как мы, в случае крайней необходимости, сможем связаться с вами?

– Если я оставлю вам наземный ротный комплект связи, то сможете, – ответила я. – При штатной высоте ведения воздушной разведки в двадцать пять тысяч метров радиус устойчивой прямой связи составит примерно шестьсот километров. Думаю, что на больший радиус вести разведку пока бессмысленно.

– Да, Елизавета Дмитриевна, вы совершенно правы. Такое расстояние караван вроде нашего будет идти целый месяц, а военный отряд, торопящийся как на пожар, аж двадцать дней. Судя по данным, полученным из опроса пленных, большинство так называемых Мест Силы оказываются внутри этого радиуса, включая туда и нужный нам храм Вечного Огня.

– Кстати, Сергей Сергеевич, – спросила я, – как вы думаете, почему у этого храма такое странное название?

– А Агния вам разве еще об этом не рассказывала?

– Нет, – гордо ответила я, – с ней я не общаюсь. После почти трех суток, проведенных у них в плену, все амазонки мне кажутся до предела тупыми и отвратительно жестокими существами. Я знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Вы уж извините, но я такая как есть, и лучше буду возиться с тевтоночками, поскольку они несчастны по определению, еще с рождения обреченные на короткую мучительную жизнь и раннюю смерть.